Мери Каммингс - Стеклянные цветы

• Название: Стеклянные цветы
• Автор: Мери Каммингс
• Издательство: Современная школа
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-985-539-004-7

«Конец свободе!» — написала в календаре Бруни, обведя черной рамочкой тот день, когда отец прислал к ней в дом Филиппа Берка. «Больше никаких наркотиков и никаких скандальных историй!» — ишь, чего захотели! Это же не жизнь, а скучища получается! Но делать нечего — как-то придется уживаться... Да и самому Филиппу не слишком по душе роль «няньки» при вздорной и неуправляемой миллионерской дочке. Если бы не обещанные ее отцом деньги, он бы никогда на это не согласился.

Немало воды утечет прежде, чем он скажет: «Ну... мы же с тобой вроде как друзья!» — и еще больше — прежде, чем сама Бруни поймет, что ближе, чем Филипп, у нее нет никого на свете.

---

— Но никто ведь не знал, что так получится! — тихо и нерешительно сказала Бруни, подходя. — И ты все равно ничего не смог бы сделать…

— Но был бы рядом, — так же тихо ответил Филипп.

— Ты же не виноват…

— Я?! — Он вскинул голову. — Да я еще в первый раз после того, как с тобой переспал, должен был уехать обратно! Так, собственно, и хотел… потом уговорил себя, что это не помешает мне выполнять мою работу. Мне очень нужны были деньги — для нее, — на губах у него снова появилась болезненная улыбка. — И в результате я получал от твоего отца зарплату — и при этом спал с тобой… когда тебе этого хотелось… Будто какой-то поганый жиголо!

— Но ты вроде не возражал, — сказала Бруни растерянно.

— Да, в самом деле… Если бы ты знала, какой сволочью я себя чувствовал, просыпаясь утром рядом с тобой!

— Ты потому по утрам всегда был такой злой?

— Да? — то ли подтвердил, то ли спросил он.

И в этот момент, будто подводя черту под их разговором, зазвонил телефон.

— Да, — схватив трубку, бросил Филипп. — Да, она здесь. — Протянул трубку Бруни: — Это твой отец.

— Я тебе сказал — не лезть сейчас к нему?! — без долгих предисловий начал любящий папочка. — Немедленно марш домой!

— Но па-апа! — попыталась заспорить Бруни, но тут же вспомнила, что ссориться с отцом сейчас нельзя — если кто-то и может уговорить Филиппа вернуться в Мюнхен, так это только он. Сникла и торопливо ответила:

— Хорошо, я сейчас приеду.

Отец молча повесил трубку.

— Вот, — подняла она глаза на Филиппа, — мне пора ехать.

— Ну, счастливо. Удачи тебе и… — он пожал плечами, не найдя нужных слов, — удачи…

Глава вторая

Трент позвонил на третий день после похорон. Точнее, позвонила секретарша и сообщила, что он ждет Филиппа у себя в резиденции к шести часам.

Приглашение было кстати: Филипп и сам собирался в ближайшие дни предупредить его, что по семейным обстоятельствам не сможет вернуться в Мюнхен. Он надеялся, что встреча будет короткой и деловой. Чем меньше он пробудет в резиденции, тем меньше вероятность столкнуться там с Амелией. А встречаться с ней не хотелось, тем более после того, как он безобразно сорвался, когда она явилась к нему в день похорон…

Но кому сейчас объяснишь, что он услышал шаги над головой — и на секунду вдруг показалось, что наверху, в мастерской — Линнет. И что и «Форрест Вью», и похороны — всего лишь дурной сон; сейчас он поднимется к ней и скажет: «Послушай, какой мне только что кошмар приснился!» Или нет, ничего не скажет, просто увидит ее… живую…

Еще ничего не соображая, он взлетел по лестнице и увидел, что в мастерской, как у себя дома, болтается эта желтоволосая избалованная кукла. Захотелось убить ее — растерзать, уничтожить… какое право она имеет тут находиться?! И тошно было вспоминать, как она потом, лежа на полу, смотрела на него испуганными глазами…

А еще тошнее стало, когда после ее ухода он обнаружил, что вся кухня уставлена снедью. Позаботиться о нем эта дурища решила, понимаете ли!

Филипп чуть не выкинул все к черту. Но не выкинул — понял вдруг, что очень хочет есть, мельком удивился, что способен думать о еде — а потом, стоя у кухонного стола, прямо руками хватал из пластиковых коробочек мясо, куски картошки и помидоры, и совал все это в рот, и глотал, едва прожевав.

Он не помнил, ел ли что-нибудь с момента приезда. Может, и ел — но запомнился лишь суп…

Прямо с самолета Филипп приехал к Эдне. Она открыла ему — простоволосая, в халате поверх ночной рубашки — и заплакала, впервые за много лет обняла его, уткнувшись лицом ему в грудь. Отвела его на кухню, налила тарелку супа и села напротив.

Он ел суп, а она рассказывала, как полночи пыталась до него дозвониться, рассказать, что Линнет увезли в больницу. Но к телефону никто не подходил, и она оставляла на автоответчике сообщение за сообщением.

А утром оставила последнее сообщение — что Линнет умерла…

Она плакала и рассказывала всё это, а Филипп слушал и ел суп. Наверное, он теперь на всю жизнь запомнит пресный вкус кукурузного супа и его цвет — желтый цвет предательства.

Потому что как раз тогда, когда Линнет умирала в больнице, а Эдна тщетно пыталась до него дозвониться, они с Амелией остановились в небольшом отеле в Австрии и до полуночи сидели в ресторане, пили вино и болтали неизвестно о чем. А потом, в номере, трахались друг с другом — до изнеможения, до того, что еле могли шевелиться… ее волосы, разметавшиеся по подушке, в пробивавшемся с улицы свете фонаря отблескивали желтым цветом, точь-в-точь как этот кукурузный суп…

Словом, причин не хотеть встречаться с баронессой фон Вальрехт у Филиппа было достаточно. И, конечно, она оказалась первой, на кого он наткнулся, войдя в дом.

С улыбкой, чуть ли не вприпрыжку, она сбежала по лестнице и сказала:

— Привет! Ты ужинать останешься?!

— Здравствуй. Я к твоему отцу, по делу приехал.

— Пойдем, я провожу!

Филипп и сам знал, где кабинет Трента, но не говорить же ей «Шла бы ты!» Поэтому они чинно, рядышком, проследовали наверх. Амелия вякала что-то про верховую езду — он слушал вполуха и только в коридоре перед входом в кабинет, решив, что нельзя быть совсем уж свиньей, выдавил из себя:

— Спасибо тебе за… еду за ту.

— Пожалуйста, — улыбнулась Амелия. Добавила, понизив голос и воровато покосившись на дверь отцовского кабинета: — После выпивки всегда есть хочется, по себе знаю!

Было странно видеть, что она такая же беспечная, как раньше — будто ничего не произошло, и можно жить, улыбаться, радоваться…

Филипп сухо кивнул и, прежде чем она успела еще что-то сказать, шагнул к двери кабинета.

Когда он вошел, Трент разговаривал по телефону. Махнул рукой:

— Присаживайтесь! — Разъединился, нажал кнопку интеркома: — Кристина, коньяк! — Поднял глаза на Филиппа: — Кофе?

Филипп покачал головой.

Секретарша принесла коньяк и посыпанный сахарной пудрой наструганный лимон и, повинуясь жесту своего босса, оставила их вдвоем.

Когда Филипп позвонил из Мюнхена и сообщил, что вынужден из-за смерти жены вернуться в Штаты, Трент ответил: «Мне очень жаль!». И теперь он снова сказал:

— Мне очень жаль… Если вам потребуется что-то — буду рад помочь.

— Спасибо, — кивнул Филипп. Сейчас был подходящий момент поставить Трента в известность, что он не сможет вернуться в Мюнхен.

Он уже собирался произнести заготовленную фразу, но миллионер заговорил первым:

— Контракт у нас был на год, но, учитывая ваши… форс-мажорные обстоятельства, я, разумеется, не могу настаивать, чтобы вы возвращались в Мюнхен. Хотя, не буду скрывать, мне бы этого хотелось. В последнее время поведение Мелли изменилось в лучшую сторону, и, думаю, ваше присутствие сыграло тут определенную роль. — Трент пристально взглянул на Филиппа, словно ожидая ответной реплики, но отвечать было нечего, не говорить же: «Да, конечно, это моя заслуга!».

На самом деле Филиппа больше интересовало другое: знает или нет Трент об его отношениях с Амелией — тех, которые не предусматривались его, так сказать, «должностными обязанностями»? Впрочем, и это сейчас волновало его лишь постольку поскольку. Эмоций почти не осталось, лишь какие-то отголоски их еле пробивались сквозь толстую скорлупу безразличия — казалось, прикоснись он к собственной коже, и нащупает пальцами твердую бугристую поверхность.

Сейчас он терпеливо ждал, пока Трент договорит, и можно будет наконец ответить: «Да, вы правы, я не могу сейчас ехать в Мюнхен, мне нужно…».

Нужно брать на себя заботу о Линни — а значит, искать кого-то, кто будет присматривать за ней, пока он на работе. Конечно, Эдна, хоть и ворчит про «безответственность», на самом деле была бы только рада, если бы девочка и дальше жила с ней — но не превратится ли в результате Линни в её маленькую копию, такую же брюзгливую и несносную? Нет, нужно самому учиться быть отцом.

Нужно решать что-то с квартирой: продавать ее или нет — и покупать жилье где-нибудь в пригороде, там чище воздух и Линни будет где гулять…

— Когда мы с вами разговаривали впервые, я сказал, что если вы успешно справитесь с работой, то сможете рассчитывать на повышение. — Похоже, Трент решил пустить в ход дополнительное средство убеждения. — Но должность, которую я хотел вам предложить, появится не раньше весны. Так что, если вы не вернетесь в Мюнхен, некоторое время вам придется поработать на прежнем месте.

…И нужно будет, пока он не купит или не снимет подходящее жилье в пригороде, каждый день после работы возвращаться в пустую квартиру. Возвращаться, зная, что Линнет уже никогда больше не войдет в эту дверь, не улыбнется, не скажет: «Я сейчас, сейчас!»…

Трент наконец замолчал. Вот теперь было самое время ответить. Ответить и идти домой. А завтра нужно съездить и забрать из «Форрест Вью» вещи Линнет — платья, туфли… и тот светлый сарафан с открытыми плечами, в котором он видел ее в последний раз…