Мери Каммингс - Стеклянные цветы

• Название: Стеклянные цветы
• Автор: Мери Каммингс
• Издательство: Современная школа
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-985-539-004-7

«Конец свободе!» — написала в календаре Бруни, обведя черной рамочкой тот день, когда отец прислал к ней в дом Филиппа Берка. «Больше никаких наркотиков и никаких скандальных историй!» — ишь, чего захотели! Это же не жизнь, а скучища получается! Но делать нечего — как-то придется уживаться... Да и самому Филиппу не слишком по душе роль «няньки» при вздорной и неуправляемой миллионерской дочке. Если бы не обещанные ее отцом деньги, он бы никогда на это не согласился.

Немало воды утечет прежде, чем он скажет: «Ну... мы же с тобой вроде как друзья!» — и еще больше — прежде, чем сама Бруни поймет, что ближе, чем Филипп, у нее нет никого на свете.

---

— Ври больше! Что я — не видела?!

— Только учти, что я из твоего, так сказать, списка отныне выбыл! — закончил он резко.

— Из какого еще списка? — она сдвинула брови.

— Трахать я тебя больше не стану, вот что! Так что если у тебя снова засвербит — справляйся без меня! Думаю, ты найдешь, к кому обратиться!

— Че-его?! — неверяще уставилась на него Амелия. — Ты что думаешь — ты мне хоть вот столечко нужен?! — показала она сложенные щепоткой пальцы.

— Да вот я сам удивляюсь, чего ты ко мне лезешь, будто я медом намазан?! И подруга эта твоя, Иви, тоже чуть ли не из трусов выпрыгивает!

— Урод паршивый!

— Так что ко мне ночью больше не являйся — выгоню к чертовой матери! Если я трахаю женщину, которая находится в, так сказать… публичном пользовании, то предпочитаю это делать тогда, когда мне самому хочется, а не тогда, когда ей вдруг приспичило!

По сузившимся глазам Амелии он видел, что его слова попали в цель, и испытывал от этого злорадное удовлетворение — вот тебе, получай!

— Позапрошлой ночью непохоже было, что тебе чего-то там не хотелось!

— Ну, если баба сама в постель ко мне прыгает — чего ж не пожалеть! — усмехнулся он. — Но с меня этих забав довольно. От такой, как ты, что угодно подцепить можно, а мне потом не улыбается по врачам бегать!

Если бы взгляд обладал способностью убивать, Филипп уже валялся бы на полу, скорчившийся и бездыханный.

— Сволочь! — Амелия сморщилась, затрясла головой, словно в попытке найти какое-то подходящее слово, но лишь повторила сдавленным голосом: — Сволочь ты поганая!

На лице у нее появилось странное выражение — не обиды, даже не ненависти, скорее растерянности. Оно продержалось несколько секунд, но этого Филиппу хватило, чтобы опомниться.

Господи, что он тут делает? Воюет с глупой девчонкой, пытаясь побольнее хлестнуть ее словом?!

Злость исчезла, словно ее и не было. Смотреть на побледневшее ненавидящее лицо Амелии стало неприятно.

— Ладно. — Он встал. Вздохнул, хотел добавить что-то еще, но сказал только: — Поговорили… — повернулся и вышел.

То, как бесцеремонно Филипп выволок из капитанской каюты Амелию, произвело на Генриха впечатление. Больше качать права он не пытался — принес и отдал оставшиеся у него шесть таблеток амфетамина.

Заодно Филипп спросил его о Катарине и «ангельской пыли». Генрих запираться не стал, решив, очевидно, что сказав «а», следует сказать и «б».

Выяснилось, что в Бриндизи, в ночном клубе, Катарина с Артуром встретили знакомых, и те ее угостили сигаретой. Она думала, что там марихуана — а оказалось, что сигарета с «ангельской пылью».

Дальше Филиппу можно было не объяснять. Перед отъездом из Штатов он проштудировал пару справочников по наркотикам и поэтому знал, что «ангельская пыль», в отличие от большинства наркотиков, выводится из организма очень долго — неделю, а то и больше. Причем все это время у человека возможны внезапные вспышки агрессивности, истерики и состояние, когда он, что называется, «себя не помнит».

По словам Генриха, Артур в Валетте купил транквилизаторы, сейчас дает их своей подруге и надеется, что еще несколько дней — и все придет в норму.

Что ж, оставалось только радоваться, что сигарета с «ангельской пылью» не попала к Амелии — трудно себе представить, что могла бы во время приступа натворить женщина с таким бешеным темпераментом, как у нее.

Амелия, похоже, объявила ему бойкот — не заговаривала с ним и даже в его сторону старалась не смотреть.

Из ее разговора с Иви Филипп узнал, что он наглый хам, которому она «ну да, разок кое-что позволила». После чего он, оказывается, «возомнил о себе невесть что и стал закатывать отвратные сцены ревности». В постели же он «ничего особенного — впрочем, что от такого типа ждать: горилла — он горилла и есть».

Беседа проходила на французском языке; сам Филипп при этом сидел неподалеку от подруг и читал очередной детектив из купленных в Ла-Валетте. Головы от книги не поднимал, но краем глаза видел и то, с каким любопытством посматривает на него Иви, и сердитые взгляды, которые Амелия, не удержавшись, пару раз бросила в его сторону.

Глава восемнадцатая

Круиз продолжался своим чередом.

Они посетили Зарзир, тот самый городок в Тунисе, которым капитан Ампаро припугнул Генриха, на самом деле — симпатичное курортное местечко с красивым пляжем. После этого «Эсперанца» пошла вдоль африканского побережья.

К развлечениям пассажиров добавилось подводное плавание. Филипп тоже не удержался и пару раз поплавал с ластами и маской — впечатление осталось незабываемое: чистая, пронизанная солнцем вода, снующие у самого лица разноцветные рыбки и медленно колышущиеся у самого дна водоросли.

Амелия купалась до посинения, с риском сломать ногу лазила по скалам на необитаемых островках и по-прежнему часами гоняла на гидроцикле, соревнуясь в скорости с Крисом и Грегом. Но, похоже, то, что произошло в ночь празднования ее дня рождения, осталось для нее лишь случайным эпизодом — «до тела» парни больше не допускались.

Бизерта… Аннаба… Алжир… Оран… Гибралтар…

Конечной точкой путешествия должна была стать Ницца. У Кристы, подружки Макса, была вилла неподалеку от Вильфранш-сюр-мер, и она пригласила всю компанию после окончания круиза пожить там несколько дней.

Картахена… Барселона… Марсель.

Генрих не забыл своего обещания относительно «дыры», где проводятся подпольные боксерские матчи, и утром того дня, когда «Эсперанца» должна была прибыть в Марсель, объявил, что созвонился с организаторами боев и заказал ложу. Выезд в семь вечера, просьба не опаздывать!

Желающих оказалось столько, что они еле разместились в трех такси. Филиппу удалось сесть в ту же машину, в которую уже влезла Амелия. Увидев его рядом, она демонстративно отвернулась к окну.

Место, куда их привезли, выглядело не слишком вдохновляюще: вдоль плохо освещенного проезда сплошной стеной тянулись невысокие строения, похожие на гаражи или склады. Но Генрих уверенно сказал:

— Это здесь! — подошел к металлической двери ближайшего строения и нажал кнопку звонка.

Минуты через две раздался лязг засова. Генрих бросил в приоткрывшуюся дверь несколько слов, обернулся и махнул рукой:

— Пойдемте!

Вслед за встретившим их человеком они проследовали в большое помещение со сводчатым потолком, напоминавшее маленький цирк, только не круглый, а четырехугольный. Посредине находилась посыпанная опилками и обрамленная невысоким барьером площадка, с трех сторон ее окружали «трибуны» из расположенных ступенями длинных дощатых лавок.

Четвертая сторона четырехугольника была отведена под так называемые «ложи» — на отгороженном перилами возвышении стояли столики, покрытые бумажными скатертями и окруженные черными пластиковыми креслами. Между собой ложи разделялись фанерными перегородками. Две были уже заняты, третья, слева, свободна. Именно туда и повел их сопровождающий.

В затхлом воздухе отдавало кисловатым запахом дешевого вина и опилками. Трибуны были уже частично заполнены, в основном мужчинами, и появление стайки молодых, нарядно одетых женщин, не могло не вызвать интереса. С нескольких сторон засвистели, кто-то весело крикнул: «Эй, трясогузочка, обернись!»

Амелия приняла выкрик на свой счет; не обернулась, конечно, но бедра ее качнулись еще соблазнительнее. Сегодня на ней был голубой комбинезон, расшитый блестящими стразами и оставлявший открытыми плечи — как раз подходящее зрелище для толпы скучающих в ожидании боксерского матча мужиков.

Ждать пришлось недолго. Едва они успели разместиться в ложе, как на арену выбежал щуплый человечек в клоунском наряде, вскинул вверх руки и неожиданно зычным для его комплекции голосом возвестил:

— Мы начинаем!!!

Ничего нового в Последовавшем затем зрелище для Филиппа не было — ему приходилось видеть нечто подобное и раньше, в его бытность в Париже.

Под истошные крики публики «Давай! Давай!» пары бойцов сходились в центре площадки и колотили друг друга; разрешались удары ногами и головой, никаких перчаток — лишь кисти рук у них были обмотаны бинтами. Трехминутные раунды продолжались до тех пор, пока один из дерущихся не «выпадал» в нокаут.

Между скамьями, собирая ставки, сновали подростки в красных футболках. К ложам тоже был приставлен такой паренек, а в дополнение — девушка в красном открытом топике и мини-юбке, обеспечивавшая «элитных» посетителей вином и горячительными напитками.

Рассчитана каждая ложа была человек на шесть-семь, а не на одиннадцать, как получилось в их случае — в результате кресла стояли почти впритык, и Филиппу пришлось сидеть у самой лестницы. Каждый раз, когда появлялась официантка с подносом, он вынужден был вставать, пропуская ее.