Мери Каммингс - Стеклянные цветы

• Название: Стеклянные цветы
• Автор: Мери Каммингс
• Издательство: Современная школа
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-985-539-004-7

«Конец свободе!» — написала в календаре Бруни, обведя черной рамочкой тот день, когда отец прислал к ней в дом Филиппа Берка. «Больше никаких наркотиков и никаких скандальных историй!» — ишь, чего захотели! Это же не жизнь, а скучища получается! Но делать нечего — как-то придется уживаться... Да и самому Филиппу не слишком по душе роль «няньки» при вздорной и неуправляемой миллионерской дочке. Если бы не обещанные ее отцом деньги, он бы никогда на это не согласился.

Немало воды утечет прежде, чем он скажет: «Ну... мы же с тобой вроде как друзья!» — и еще больше — прежде, чем сама Бруни поймет, что ближе, чем Филипп, у нее нет никого на свете.

---

А с Амелией ему предстоит работать. И работать долго — возможно, целый год. Так зачем он это сделал? И притом от начала до конца вел себя как последний идиот!

Когда она вошла к нему в этом коротеньком халатике, в котором непостижимым образом выглядела более раздетой, чем если бы на ней вообще ничего не было, Филипп сразу понял, зачем она пожаловала — но ему казалось, что он достаточно умеет владеть собой, чтобы контролировать ситуацию. Он решил дать ей сделать первый шаг, чтобы ее намерения стали очевидны, после чего раз и навсегда объяснить ей, что их деловые отношения таковыми и останутся, ни о чем другом не может идти речи.

Он знал, что эта женщина прошла столько постелей, что хватило бы на средний отель, но выглядела она при этом свежей, как только что распустившаяся роза — сравнение избитое, но абсолютно точное. От нее даже пахло розами.

Тело его отреагировало сразу — было бы странно, если бы этого не случилось. Но даже тогда, когда этот дурацкий халатик слетел с нее, Филипп все еще считал, что контролирует ситуацию: вот сейчас она подойдет, он возьмет ее за плечи и выставит за дверь. Нагишом — тем лучше: пережитое унижение не позволит ей сунуться к нему еще раз!

Но она подошла — и руки отказались подчиниться ему. Он весь не подчинился самому себе, пребывая словно в ступоре. А потом внутри него что-то взорвалось; он провалился в какую-то преисподнюю, в которой не существовало ничего, кроме ее горячего тела… Провалился — и вынырнул рядом с ней, спящей…

Конечно, не стоило так разговаривать с ней, когда она вышла из спальни. В тот момент она была настроена дружелюбно — следовало установить с ней контакт и этим облегчить себе работу. Но ведь ясно, что и этот «контакт», и эта «дружба» означали бы, что он автоматически становится ее придворным любовником!

Нет, пусть уж она лучше ненавидит его — он не собирается привязывать ее к себе таким способом! Поэтому лучше побыстрее вычеркнуть весь этот эпизод из памяти и постараться, чтобы то, что произошло, не помешало ему выполнять работу, ради которой он приехал сюда.

Филипп предполагал, что после утренней сцены Амелия будет злиться целый день; может быть, попытается даже, не предупредив его, смыться из дому. Он напомнил Дитриху, чтобы тот не вздумал выезжать из гаража, не поставив его в известность, заодно попытался узнать примерный распорядок дня баронессы: куда она обычно ездит, когда возвращается, с кем встречается.

Шофер хмурился, переминался с ноги на ногу и отделывался короткими неопределенными ответами: «Когда как… Бывает… Не помню». Возможно, сыграла роль вчерашняя стычка в машине, когда он не защитил хозяйку и теперь мучался совестью, но, скорее всего, проблема заключалась в неопределенном статусе самого Филиппа: вроде бы телохранитель, но живет в доме и разговаривает так, будто имеет право отдавать распоряжения. Вот шофер и боялся, с одной стороны, не угодить «новому начальству», с другой — проявить нелояльность к госпоже баронессе, а посему, как мог, старался держать язык за зубами.

Самой баронессы было не видно и не слышно. Отсыпается, что ли? Похоже на то! Ночью он ее действительно измотал порядком…

На кухне в сравнении с гаражом Филиппа ждал куда более теплый прием. Кухарка фрау Зоннтаг, худощавая неплохо сохранившаяся дама лет сорока, встретила его весьма дружелюбно — то ли потому, что доставшийся Филиппу от отца эльзасский акцент будил в ней сентиментальные воспоминания (она тоже была родом из тех краев), то ли потому, что ей не с кем было поговорить. Стоило Филиппу обмолвиться, что он еще не завтракал — и через минуту перед ним красовалась тарелка с политыми маслом клецками с ветчиной.

Заодно на голову Филиппа был вывален целый ворох информации — начиная с того, что фрау Зоннтаг была замужем дважды, а потому знает, как кормить настоящего мужчину (последнее, как показалось Филиппу, было сказано многозначительным тоном — никак она ему авансы делает?) — и кончая весьма полезной: об обычаях этого дома и о привычках госпожи баронессы.

Выяснилось, что последняя завтракает, как правило, рано и предпочитает пышки с творогом и фруктовый салат, иногда — омлет. К полудню, если не уезжает куда-нибудь с утра, ест второй завтрак, но если сидит в мастерской, как, например, сегодня, тогда вообще о еде забывает. А вот ужинает — когда как: то где-то в городе, то дома, то рано, то поздно, то вообще ночью.

Поэтому фрау Зоннтаг ежедневно готовит несколько салатов и закусок и пару-тройку мясных и рыбных блюд — только в микроволновку остается сунуть. Госпожу баронессу это вполне устраивает.

Горничные, их две, приходят в восемь и уходят в четыре, а сама фрау Зоннтаг — ранняя пташка: ее рабочий день начинается в полседьмого, зато к двум она уже свободна. Дитрих живет над гаражом, там у него своя кухонька, и он обычно готовит себе сам.

Выложив это все, фрау Зоннтаг посетовала: «Ох, я наверное вас совсем заговорила!» — после чего пожелала узнать что-нибудь и о Филиппе. Он отделался минимумом информации: из Бостона, тридцать три года, родители умерли, есть старшая сестра, у нее цветочный магазин. Ни про Линнет, ни про истинные причины своего пребывания в этом доме говорить, естественно, не стал.

Больше всего его заинтересовало упоминание о мастерской. Это что, место, где Амелия делает свои «штучки из стекла»? Надо бы пойти посмотреть — и заодно убедиться, что там не припрятана заначка марихуаны, если не чего-нибудь похуже, и что госпожа баронесса не встретит его с неестественно поблескивающими, будто стеклянные шарики, глазами.

Вход в мастерскую Филипп нашел быстро — помогли указания фрау Зоннтаг. Дверь оказалась не заперта. Он постарался войти бесшумно, чтобы успеть оглядеться, прежде чем Амелия заметит его.

Большая, очень ярко — до рези в. глазах — освещенная комната напоминала научную лабораторию: белые стены, блестящие металлические поверхности столов, стеллажи, лабораторные шкафы и подносы с какими-то штуками вроде инструментов дантиста. И стекло — кубики, цилиндрики, осколки разных размеров — от совсем небольших до солидных, чуть не с дыню, глыбок всех цветов и оттенков; оно лежало на столах и стеллажах, на подносах и в коробках, переливаясь и сверкая в ярком свете ламп.

Филипп слегка опешил — по словам Трента, хобби Амелии было всего лишь забавой избалованной барышни. Но эта мастерская выглядела вполне профессиональной — непохоже, что ее завели просто для забавы. Да и фрау Зоннтаг утверждала, что госпожа баронесса проводит здесь порой целые дни…

Так что, эти шикарные витражи и светильники наверху — неужели она сама их сделала?! Ничего себе «штучки из стекла»!

Сама Амелия тоже выглядела непривычно: на ней был мешковатый комбинезон из белой блестящей ткани, на голове красовалось нечто похожее на рыцарский шлем.

Почувствовав на себе его взгляд, она обернулась, и стало ясно, что это не шлем, а маска наподобие той, которую используют сварщики, только белого цвета, откинутая сейчас на затылок.

— Чего тебе здесь надо?! Убирайся! — рявкнула она, сердито блеснув глазами.

— Да я просто зашел посмотреть, — миролюбиво объяснил Филипп.

— Нечего тебе тут смотреть! И делать нечего! Уходи, говорю!

— Да я сейчас уйду… А это что такое?

В выдвинутом ящике ближайшего шкафа лежали несколько прозрачных пакетиков с разноцветными порошками.

Филипп взял один, посмотрел на свет.

— Ты еще руками тут будешь шарить! — Амелия рванулась к нему. — Дай сюда и ничего не трогай!

— А что это?

— Оксиды. Отдай! — Она оскалилась, как разъяренная кошка, и выхватила пакет у него из рук.

— Какие еще оксиды? — Что такое оксиды, он знал, но не ожидал услышать это слово от нее.

— Окислы металлов. Вот это, например, гранулированная окись меди, — тряхнула Амелия спасенным от его посягательств пакетиком с черным порошком. — Доволен? На вкус, может, еще хочешь попробовать?

— А зачем он тебе?

— От него стекло становится зеленым. Или синим. Тебе что — лекцию про это прочитать, или как?

— Я бы не отказался…

— Не будет тебе никакой лекции! Уходи! — от возмущения она пихнула его ладонью в грудь. — Убирайся отсюда, и чтобы я тебя тут больше не видела!

Филипп решил не спорить, повернулся и направился к двери. Едва выйдя, услышал, как за спиной щелкнул замок.

Глава седьмая

Бруни не надо было никого спрашивать, чтобы знать, что белобрысый быстро освоился в ее доме. Пару раз, выглянув в окно, она видела, как он болтается по лужайке, а как-то, позвонив на кухню, услышала на заднем плане его голос. Впрочем, в данный момент это ее ничуть не заботило: в мастерскую не лезет — и ладно!

Четыре дня она провела в мастерской, лишь под вечер, когда голова совсем переставала работать, отправлялась в бассейн, но и там никак не могла отключиться: перед глазами, заслоняя все вокруг, проплывали красные лепестки — длинные, короткие, изогнутые и с пятнышками.