Линда Холман - Шафрановые врата

• Название: Шафрановые врата
• Автор: Линда Холман
• Издательство: Клуб Семейного Досуга
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9910-1632-2

Автокатастрофа оставила глубокий след на ее лице и в сердце: унесла жизнь отца. Молодой врач, оперировавший Сидонию, стал ее первым мужчиной. Но, узнав о ее беременности, он уехал, не попрощавшись. Сидония знала, что искать беглеца нужно в Марокко. Женщине указали на дом, где он провел не одну ночь. Кто ждет путницу за заветной дверью?..

---

— Ты была у врача?

Не дожидаясь ответа, он отвернулся и взял с тумбочки пузырек с таблетками; он говорил, что страдает от головных болей и часто не может заснуть. Я терпеть не могла, когда он принимал снотворное. Он не принимал его только в первые две ночи, проведенные у меня, и хотя ни он, ни я тогда не могли заснуть, я решила, что это лишь потому, что мы не привыкли спать вместе. Я чувствовала его прикосновение и трепетала от его присутствия рядом, наслаждалась ощущением его тела, прижавшегося к моему, когда он устраивался поудобнее или переворачивался на моей узкой кровати. Приняв таблетки во второй раз, он крепко заснул. Он лежал неподвижно, лишь слегка шевелил челюстью и немного скрежетал зубами. Этот его крепкий сон, обусловленный действием таблеток, заставлял меня чувствовать себя одинокой, даже когда Этьен лежал рядом.

Он открыл пузырек и высыпал на ладонь три таблетки. Я подумала: «Это от головной боли, он не примет снотворное сейчас, это само собой разумеется. Только не после того, что я ему сказала». Он бросил их в рот и запил остатками бурбона в стакане.

Я не знала, что было хуже: чтобы он смотрел на меня или был занят своими таблетками и спиртным.

— Я спрашиваю, была ли ты у врача? — повторил он, поворачиваясь ко мне и снова глядя поверх моей головы в окно, все еще говоря на этом неестественном для него английском языке.

— Нет. Но я знаю, что это так, Этьен. Я знаю свое тело, и эти признаки безошибочно указывают на это.

Наконец он посмотрел на меня, и я услышала тяжелый глухой звук в своем животе.

— Нет. C'est impossible[43]. Наверное, есть другая причина этих симптомов. В четверг — послезавтра — у меня позднее… как это… дежурство. Я заберу тебя утром и отвезу в хорошую клинику, в соседнем… соседнем месте, районе… и тебя осмотрят, — сказал он, запинаясь на каждом слове. Будто он забыл, как нужно употреблять довольно формальные английские выражения, которые он употреблял до того, как перешел на французский язык для общения со мной.

— Не в мою больницу.

Его странная манера говорить вместе с почти пустым взглядом заставили меня предположить, что он, возможно, заболел. Не так я себе все это представляла, когда сотни раз за последние несколько недель придумывала, как скажу ему эту замечательную новость.

Он был единственным мужчиной, с которым я общалась. Наши с ним жизни переплелись. До того как Этьен вошел в мою жизнь, я полагала, что буду жить одна, и уже смирилась с этим. Конечно, я помнила свой обет Богу и Деве Марии, что сохраню целомудрие, но это было всего лишь наивное юношеское обещание, данное от отчаяния. В моей жизни было так мало возможностей встретить мужчину, который бы меня заинтересовал, но я никогда раньше не думала, что сама могу заинтересовать мужчину.

До тех пор, пока я не встретила Этьена.

Он придал смысл моей жизни. Раньше я даже не задумывалась над тем, что мне не хватает таких отношений, а теперь поняла, что моя прежняя жизнь была как серые сумерки, пустой и бесцветной.

И когда я узнала, что у меня будет ребенок… у нас не оставалось другого выхода, кроме как пожениться. Он был серьезным и честным человеком. Я ни секунды не сомневалась, что он незамедлительно сделает мне предложение и мы поженимся, не откладывая это в долгий ящик. Я мысленно все спланировала за последние несколько недель, причем с восторгом, чего никак от себя не ожидала: он съедет со своей квартиры и переедет ко мне. Мы купим новую, более широкую кровать и переберемся в большую спальню. Моя спальня станет детской комнатой, а рисовать я смогу в кухне. Но теперь… Я нервно сглотнула, и хотя было около полуночи, меня начало тошнить, как это случалось почти каждое утро в последнее время. Я побежала в ванную, и меня несколько раз вырвало.

Когда мне стало легче, я умыла лицо дрожащими руками и сполоснула рот, после чего вернулась в спальню. Этьен уже оделся и, сидя на кровати, обувался.

Он посмотрел на меня со странным выражением лица, и я ощутила что-то вроде страха. Живот снова стал тяжелым, хотя теперь он был пуст.

Я поднесла руку ко рту.

Он поднялся.

— Прости, Сидония, — сказал он по-французски. — Это… это просто шок. Мне нужно подумать. Не обижайся.

Не обижайся? Как я могла не обижаться на такую его реакцию?

— Разве ты не останешься у меня на ночь? Пожалуйста! — попросила я.

Мне сейчас просто необходимо было, чтобы он обнял меня. Я вся дрожала, отчасти из-за того, что замерзла, стоя в своей легкой ночной рубашке, отчасти от волнения. Но он не сделал этого. Я стояла в дверном проеме, а он — возле кровати. Всего лишь меньше метра разделяло нас, но казалось, что целый километр.

— Значит, я заеду в четверг утром, в девять часов, и отвезу тебя в клинику. Чтобы узнать мнение специалиста, — сказал он.

— Но… но ты же специалист.

— Это другое, — отозвался он. — Врач не лечит своих… не должен ставить диагноз близким людям.

Он подошел ко мне; он не мог выйти из спальни, ведь я стояла в проходе. Я не отошла в сторону, чтобы пропустить его.

— Этьен, — сказала я, взяв его руки в свои. Я старалась не теребить рукава. Мне просто необходимо было обнять его, прижаться к нему.

Тогда он притянул меня к себе, прижав мою голову к своей груди. Я слышала биение его сердца, слишком быстрое, словно он только что бежал. Но вскоре он мягко отстранился, провел рукой по моим волосам и ушел.

Оставшаяся часть той долгой ночи и вся среда были бесконечными и полными боли. Я отбрасывала мысль, что ошиблась в чувствах Этьена ко мне. Я не могла. Я не могла так ошибиться!

Почти молчаливая поездка в клинику, где подтвердили, что я беременна, была довольно мрачной, но когда мы подъезжали к Олбани, я заговорила, не в силах больше молчать.

— Итак, Этьен? — Я отчаялась услышать от него слова утешения. — Я знаю, это неожиданно. Для нас обоих. Но может быть, нам стоит принять это как знак судьбы?

Он смотрел прямо перед собой, его руки так сильно сжимали руль, что суставы пальцев побелели.

— Значит, ты веришь в судьбу, Сидония?

— Я не совсем уверена, Этьен. Но… несмотря на то что это случилось так неожиданно… Этьен, такие вещи происходят. Они происходят.

Я не знала, что еще сказать. Конечно, я рассчитывала, что он догадается, что мне хотелось услышать. Мне хотелось, чтобы он улыбнулся мне, сказал, что будет вместе со мной радоваться этому ребенку. Мне хотелось, чтобы он сказал прямо сейчас: «Выходи за меня замуж, Сидония, и мы будем жить вместе. С нашим ребенком. С нашими детьми». Когда я окончательно убедилась, что ношу ребенка, я стала представлять картины своей будущей жизни, о какой раньше даже не мечтала. Этьен и я, играющие с нашими детьми на траве в летний день. Рождество с украшенной елкой и завернутыми в яркую бумагу подарками: красивые куклы или лошадки, прелестные платьица с оборками или маленькие жилетки и штанишки. Неуверенные первые шаги, дни рождения, первый день в школе.

Я видела себя самой обычной женщиной с мужем и детьми. Я жена доктора, мать. И эти мечты я считала исполнимыми.

Сидя в тишине в машине, я поняла почти с отчаянием, что хотела этого подарка судьбы больше всего на свете. Неожиданно я вспомнила о бабочке Карнер Блю — ее крылья дрожали, когда она садилась на дикий люпин.

Этьен свернул на обочину и, заглушив мотор, уставился в лобовое стекло. Медленно падал снег, края дороги и темные голые ветки деревьев, растущих по обе ее стороны, стали размытыми.

— Прости меня, Сидония, — сказал он невнятно. — Я знаю, ты не ожидала, что я так себя поведу.

Я смотрела в боковое окно на высокую отмершую траву на краю дороги, торчащую из-под снега, такую желтую и хрупкую. Я была совсем сбита с толку. Разве он не хочет иметь семью? Я мысленно спрашивала его: «Разве ты не хочешь ребенка, Этьен? Ребенка от меня? Ты не хочешь жениться на мне и стать мужем и отцом?» Сколько эмоций: шок, и печаль, и разочарование, а еще… да, еще злость — все смешалось, превратившись в какой-то темный водоворот.

Я посмотрела на него.

— Так что мы будем делать, Этьен? — медленно, с расстановкой спросила я; мой голос был низким, и говорила я отчетливо. — Я знаю, что мы не планировали этого. Но… я хочу этого ребенка. Я хочу его больше всего на свете, — произнесла я громче и сжала губы, потому что мне хотелось добавить: «И я хочу тебя больше всего на свете. И хочу, чтобы ты хотел меня так же».

Я не могла позволить себе умолять его.

Тогда он посмотрел на меня, в первый раз после того, как мы вышли из клиники, и непонятно почему я испытала к нему что-то вроде сочувствия. Я вдруг увидела, каким он был в детстве, — неуверенным и боязливым мальчишкой.

Я подумала, что именно так он отреагировал, услышав об ужасной смерти своего брата. И именно поэтому я сказала совсем не то, что мне хотелось сказать еще несколько секунд назад.