Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6469 ( № 26 2014)

• Название: Литературная Газета 6469 ( № 26 2014)
• Автор: Литературка Литературная Газета
• Жанр: Публицистика

"Литературная газета" общественно-политический еженедельник Главный редактор "Литературной газеты" Поляков Юрий Михайлович http://www.lgz.ru/

---

На старте новая капель

И воробьи играют в прятки,

А у зимы сверкают пятки,

Она спешит в мою постель.

Скуёт дыханьем простыню,

Что белый цвет уже не сбросит,

А у весны пощады просит

И ждёт, когда я прогоню...

Истомное  

Взяв всю свою косметику, она

Сбежала от гламура и пиара

И в предвкушении нового загара

Была даже слегка возбуждена...

Большой отель стоял полупустым,

И только занятая половина

Дала понять, что это не причина

Решать, что отдых будет «холостым».

Шезлонг раскрыт, и полуночный бриз

Спешит накрыть спасительной прохладой,

А дерзкий взгляд послужит ей наградой,

Заставив мысли устремиться вниз.

Она забудет времени предел

И обещания, что везла из дому,

И, погрузившись в сладкую истому,

Исполнит всё, что он в ночи хотел.

Блеснёт замок, повёрнутый ключом,

А до утра останется так мало,

Она заснёт в объятьях одеяла,

При этом не жалея ни о чём...

Дверное

Любая строчка кажется последней,

Когда любовь опять, как в первый раз,

Уходишь ты, а я стою в передней

И дверь закрытую мой отражает глаз.

Ты имя подбираешь натюрморту,

Картина однозначна и проста –

В ней приближенье к свадебному торту

В статичной напряжённости моста...

Горит свеча своим нетленным светом,

Но от неё уж мне не прикурить,

Как хорошо, что, следуя приметам,

Становится порой беспечней жить.

Я ухожу, с петель снимая двери в

то лучшее не худшей из примет,

Чтобы, опять в твою любовь поверив,

Поставить их туда, где входа нет...

Эпохальное

Этот бурун оказался следом от корабля,

Истины сила – она в завихрении воды...

Всех нас накроет и перемелет земля,

Чередование эпох плотно сжимает ряды.

Парус лишь ветру послушник, а значит, и я

Мысленно прячусь в эпохе иных скоростей,

Жизнь здесь стремительна, словно в атаке змея,

Дружба надёжней, а значит, и слово ценней.

И междометия можно потрогать рукой,

Пусть они коротки, только под призмою лет

Станут они восхищением чьей-то строкой,

В мире, где только стихи, а меня уже нет...

Августовское

Каким богам я только не молился,

Хоть должен это делать Одному,

И дождь пролился, всё-таки пролился,

Как без него жила ты, не пойму?!.

Москва, ты задыхалась от угара,

Безветрие сдавило твою грудь,

А ведь они совсем тебе не пара,

Ты лишь с дождём смогла опять вздохнуть.

И я дышу, я вновь дышу с тобою,

Стал август снова на себя похож,

Я даже зонт дежурный не раскрою,

Ведь дождь, как Бог, сегодня в сердце вхож...

Пустынное

И что только не слышал, но никогда «Дорогой»...

Той дорогой, что шёл, мне понять едва ли,

Но теперь в понятии «свой-чужой»

Не мерещатся мне голубые дали...

То и есть преимущество синего на фото, где

Ты стоишь, как в пустыне, т.е. одиноко,

И глаза отражают всю рябь в воде,

Той далёкой реки по имени Ориноко...

Вечное

Мой друг, ты помнишь о поре,

О днях Перуна,

Как Д"Арк горела на костре,

Джордано Бруно?..

«Хоть плюй в глаза – всё им роса»

Для Водолея,

И чтоб отречься, три часа

У Галилея.

Пусть эта «слабость» с давних пор

Ему вменялась,

Но всем глупцам наперекор

Она вращалась...

А жизнь летит, взмахнув крылом,

Бежит мгновенье,

Так что же мы берём числом,

А не уменьем?..

Ведь может так сказать любой –

«Я Богу внемлю!»,

Не умирай, ведь мы с тобой

Вращаем Землю!

Ползи, барахтайся, плыви,

Меняй дороги,

Но не забудь, как от любви

Дрожали ноги.

Ла...

А на город спустилась мгла,

Ты могла, но не помогла –

Это прошлые всё дела,

Занавешены зеркала...

Серенадой тяну «ла-ла-ла»,

Не дослушала и ушла,

Ты, как женщина без весла,

Я как Савонарола...

Совершенство лишь у числа,

А на лишнее есть метла,

Сила хрупкости у стекла,

Лишь любовь сжигает до тла...

Сезонное

Девочка на сезон

В платье из крепдешина,

Я – твой последний мужчина –

Вечный оксюморон –

Ты – моя грустная радость

Или весёлая грусть,

Жизни так мало и пусть

Брызжет любовная сладость.

Девушка на сезон,

Нежны твои объятья,

Так и не смог сказать я,

Что завершается он...

Прошлое позади,

Только не отпускает,

Море меня ласкает,

Сердце болит в груди.

Женщина на сезон,

Я же простой прохожий,

Ты на неё похожа –

В этом-то и резон...

Просто меня держись,

Нет у любви законов,

Сколько ещё сезонов

Нам уготовит жизнь?..

Теги: Елена Луканкина , Сергей Чупаленков , Вадим Гутник

Русская Поля

Полина Жеребцова. Муравей в стеклянной банке. Чеченские дневники 1994-2004 гг. – М.: АСТ, 2014. – 608 с.: ил. – 3000 экз.

Эту поучительную историю человеческой силы и слабости мы разберём сразу в прошлом и настоящем.

Вначале был дневник. Его в марте 1994 года начала вести живущая в городе Грозном девочка Поля, которой тогда исполнилось девять лет. Это была умненькая, немного зажатая девочка, которую деспотическая мама воспитывала без папы.

Потом началась война. Грозный стали расстреливать с самолётов. Внезапно чеченское население практически поголовно воспылало ненавистью к русским. То есть для девятилетней Поли это было внезапно. Она и продолжит рассуждать об этом так: мы жили все дружно, пока русские не стали воевать, после этого чеченцы возненавидели русских, это грустно, но понятно, русские виноваты. Поле невдомёк, что к тому времени уже три года продолжался массовый исход русских из Чечни; она упускает, что угрозы в адрес русских и отъём квартир бытовали задолго до 1994 года, хотя это произошло даже в её собственной семье: когда в первый месяц войны умер дедушка Анатолий, его квартира вдруг оказалась уже якобы продана некому чеченцу...

Но Поле ещё очень мало лет, и от неё трудно ждать глубокой аналитики. По её мнению, русские раз за разом приходят в Чечню воевать только потому, что хотят чеченскую нефть. Других причин Поля не знает, не доискивается, да у неё и нет на это времени. Все годы своего хрупкого отрочества Поля занята выживанием. Каждый день. Выжить очень трудно, потому что Поля – русская. Вначале это как бы по умолчанию. Потом она подчёркивает, что русская у неё только мама. Проходят годы, и она начинает раздражённо подсчитывать, что вообще-то русской крови в ней мало и сама себя русской не считает. Это, впрочем, ей не помогает. Её всё равно называют русской – за маму, за фамилию. А это значит[?]

Русскую девочку в Чечне любой может ударить, оскорбить. Её могут украсть, изнасиловать, убить – без всяких последствий. В течение нескольких лет в дневнике Полины не проходит месяца без описания очередного случая, когда её пытались похитить, избить или изнасиловать. По грозненскому рынку бродит и просит милостыню одиннадцатилетняя русская девочка Вероника. А потом пропадает. Вдумайтесь: мы никогда не узнаем, что стало с сотнями таких Вероник.

Поля надевает и уже больше никогда на людях не снимает большой платок. Поля учит чеченский язык, а на русском говорить опасно. Поля не замечает этого, но начинает думать не вполне по-человечески. Её, например, не смущает, что русский ребёнок не может получить помощи в грозненской больнице. Единственная возможность – если найдётся чеченец, который объявит этого ребёнка своим. Это, по мнению Поли, будет благородный поступок. Впечатляющим рубежом расчеловечивания можно считать запись 11 июля 1998 года. В этот день Поля Жеребцова назовёт "благородным" поведение бандитов, которые пришли с автоматами грабить и убивать русскую семью. А молодой мужчина по имени Игорь сумел напугать бандитов гранатой, грозя подорваться всем вместе. Тогда бандиты не стали убивать всю семью, как обещали, а наоборот, сказали Игорю, что он молодец и они будут их защищать. Полина считает, что это – благородно. Чеченских ополченцев Полина очень уважает за доблесть и храбрость. Она посвятит им восхищённые стихи. При этом её весьма раздражает, что Россия не может навести порядок и русских продолжают унижать, мучить и убивать. Противоречия в этих умозаключениях Полина не видит.

К своим пятнадцати годам Полина Жеребцова уже вполне определится с предпочтениями. Русские – убивают, пьют, развратничают, матерятся, ничего не могут организовать нормально. Ходят также слухи, что в России обижают чеченцев. Правда, те всё равно туда едут и возвращаются сытые и небедные. Чеченцы – убивают (окказионально – пьют, развратничают, матерятся), храбро воюют и издеваются над русскими. Те русские, кто сумел вырваться из республики в Россию, уезжают без денег и с минимумом вещей. Но это, увы, понятно, ведь русские виноваты в войне. А у чеченцев – справедливая обида на русских. И ещё: традиции. Похитили и насильно заставили выйти замуж русскую девушку? Это традиция. Родственники чеченского мужа отобрали детей у русской вдовы или просто у русской матери, которая чем-то не понравилась? Традиция же! История за историей, выясняется, что традиции эти исполнялись и до развала Союза, в свете чего слова про то, как все в Чечне жили дружно, кажутся немалой натяжкой (кстати, фамилия у Жеребцовой русская именно потому, что мать боялась: родственники-чеченцы со стороны отца отнимут ребёнка).