Вячеслав Бакулин - Призраки и пулеметы (сборник)

• Название: Призраки и пулеметы (сборник)
• Автор: Вячеслав Бакулин
• Издательство: Литагент «АСТ»c9a05514-1ce6-11e2-86b3-b737ee03444a
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-083531-7

Холодный туман с Темзы смешивается с чадом фабричных труб, скрывая силуэты и глуша звуки.

Полная луна озаряет вересковые пустоши и древние замки, над которыми кричат проклятые столетия назад души.

Стальные рыбы скользят в толще вод или небесной выси, а их создатели в неслыханной дерзости своей бросают вызов Творцу.

Неуловима, как тень, неудержима, как пар, сопровождаемая лаем пулеметов Гатлинга, яростным ревом турбин и лязгом зубчатых колес, шествует новая эпоха.

Эфирно! Эффектно! Элементарно!

И все же, об этом никогда не напишут в «Таймс»…

---

– Здесь не высоко, – тихо произнес я, едва узнавая собственный голос, – спустимся и укроемся в Университете.

Храм знаний и разума манил, как церковь манит верующего.

Как мы спускались, оставив беснующихся одержимых в подворотне, я не запомнил. В ящиках памяти остались скомканные наброски: вот я подаю руки Элис и ловлю ее (девочка слишком тяжелая для человека, я делаю усилие, чтобы устоять на ногах, пребольно выгибая спину), вот Марта рыдает от злости, не решаясь прыгнуть, и я кричу на жену, чего никогда себе не позволял. Вот бьет по пяткам мостовая: мы спешим к Университету, отказываясь верить, что преследователи не отстали, что они нагоняют нас.

Дверь была закрыта, и сторож, должно быть, спал. Я подскочил к витражу на первом этаже, пнул его; стекло разлетелось под весом моего тела, я вывалился в пустую комнату, вскочил и, натыкаясь на мебель, бросился к выходу, волоча за руку рыдающую Марту. Элис бежала впереди, по-прежнему не зная усталости.

Откуда только взялись силы? Я был одержим примитивной жаждой жизни, желанием спасти семью. В эти мгновения я не задумывался о разуме и стихии, не размышлял, отчего сама земля ополчилась на нас, – я просто хотел спастись.

– Господи, что с нами будет? – на ходу причитала супруга. – Они ведь достанут нас. Давай спрячемся…

Мы миновали холл, темный и страшный. Лишь луна заглядывала в окна. Жажда существования гнала вверх, в шпиль Университета, и тени химер, будто живые, метались за стеклами. Почудилось, что одна тварь караулит снаружи, примостившись на выступе стены и капая ядовитой слюной в ожидании поживы.

Марта совсем запыхалась, и я волок ее, подчиняясь долгу мужчины и мужа. Пусть моя супруга всегда была стойкой и боролась за права всех женщин, сейчас она готова была сдаться, силы оставили ее, – но, к счастью, не меня. Цокала каблучками Элис, молчаливая, бездыханная. Живая.

– Бесполезно, – ответил я, взбегая по бесконечной лестнице. – Ты еще не поняла, что это не люди – сама земля, сам город восстал против нас?

– Боже мой, что теперь будет?! Оставь меня, Адам, дорогой, оставь, спасайся!

В голове промелькнула мысль, которую я тотчас отогнал: если не станет Элис, кошмар закончится. Но нет, лучше я сам умру, чем позволю ее убить. Не уничтожить, не остановить механизм – убить мою дочь.

Элис к тому времени уже взбежала наверх и ждала нас, перегнувшись через перила.

Сколько раз я взбегал по этой лестнице легко и беззаботно, спеша на занятия, не отягощенный камнем ужаса, лежавшим на душе…

Внизу ударили во входную дверь, еще и еще раз. Она слетела с петель, и воздух наполнился гулкими шагами. Мы ускорились. Каждый шаг давался с трудом. Я спешил вверх, как кошка, застигнутая пожаром, и понимал: выхода нет, нам не уйти по крышам, не оседлать химер, не слететь вниз… Задрав голову, я смотрел в глаза наклонившейся к нам Элис.

Изгиб лестницы и ступени, ступени, ступени. Есть лестницы, которые ведут только вверх, а я так хочу жить, что мне все равно, куда бежать, лишь бы это продлило жизнь хотя бы на минуту.

На двери, ведущей в верхнюю часть шпиля, – замок. Клетка захлопнулась. Я помянул дьявола и всех его приспешников, и Марта не к месту хихикнула, услышав из моих уст грязные портовые ругательства. Внизу клацнула дверь, затопали ноги…

Элис схватила меня за руки, жестом показала: подсади. Я поднял девочку, она вцепилась в дужку замка и с хрустом выдрала ее… Кажется, треснули фарфоровые пальцы, но это не страшно, ведь Элис лишена способности чувствовать боль, и, как только мы выберемся, я починю ей руки.

Я поставил механоида на пол, и Марта кинулась к мисс Элис, схватила ее искалеченные руки, прижала к губам. А я протиснулся в люк – на самый верх.

Здесь не было стекол, по площадке гулял ветер.

Город смотрел на меня ячеистыми глазами окон. В теле великана колотилось детское сердце – заходилось приступами, не справляясь. По паутинам сосудов струилась анемичная, бледная кровь. Как любое дитя, мой город невинен, он не понимает, что если оторвать бабочке крыло, она погибнет. «Я – личность, город, а ты – нет, но станешь, обязательно станешь. Может, ты состаришься, не успев повзрослеть, и будешь сморщенным скупцом. Но скорее будешь похожим на человека недалекого, избалованного излишествами, склонного к разврату и извращениям.

Как твои обитатели, искалечившие Риту.

Как твои обитатели, жаждущие гибели Элис.

Как твои обитатели, лицемерно и ханженски отторгавшие нас с Мартой…»

– Мистер Адам Виллер! Миссис Марта Виллер! – я узнал бас отца Ричарда.

– Сдавайтесь! Мы не хотим вам вреда! – а это инспектор. – Уничтожьте механоида и забудем об этом! Она чужда нашему миру!

Мы стояли втроем на крохотном пятачке, и лишь невысокая каменная ограда отделяла нас от вечной мглы, раздробленной огнями города. Ветер перебирал волосы ласково, как мама: сдавайся, стань таким же, как они, сдавайся.

Мимо скользили тени химер – материальные и бесшумные. Внизу колыхалась толпа, а человек… нет, существо в плаще стояло неподвижно, запрокинув голову, и я был уверен, что глаза его, наполненные чернотой, не мигали.

Я сжал фарфоровые пальцы Элис, ласково и коротко обнял Марту. Я уже пожил, создал то, что хотел, – куклу, механоида, с отзывчивой душой и кротким сердцем, полным сострадания. Те, кто хочет ее уничтожить, – не люди, ведь человек не может желать погибели разуму. Они жаждут обратить меня в свою веру, подчинить себе, жаждут сделать своим подобием, плотью от плоти и кровью от крови. Но они меня не получат!

Платье Элис хлопало на ветру, она стояла, прижавшись к стене, и я чувствовал ее взгляд. Повернул голову, посмотрел на нее. Моя девочка взмахнула рукой, будто хотела взлететь, я подумал, что она показывает на горожан, столпившихся внизу, и отвлекся.

– Элис! Дочка! – вскрикнула Марта.

Холодные пальцы выскользнули из руки, и на короткий миг время замерло: Элис, шагающая с края крыши, ноги в синих туфлях, синие ленты в развевающихся волосах… А потом все понеслось галопом: платье взметнулось вверх, и показалось, что это не Элис – бутон розы несется вниз.

Звук был, будто разбили вазу. Я зажмурился и запрокинул голову. Рядом всхлипывала Марта, а я не в силах был ее утешить. Даже посмотреть вниз, и то не находил в себе смелости…

* * *

Мне скоро пятьдесят лет, я давно поседел и отчасти лыс. Марта смеется над моей прической, предлагая заказать парик или окрасить волосы. Я смеюсь в ответ и прикрываю шляпой свидетельства возраста.

Уважаемый профессор, душа компании, примерный горожанин, я спешу на лекцию в Университет. Целый год после событий той ночи я боялся этого здания, мне чудилось, что химеры ждут крови…

Со мной здороваются: зеленщик, разносчик сдобы, булочница, мясник, соседи, спешащие по делам, желтолицые дамы в чепцах цвета шоколада, чью фамилию я постоянно забываю. Я забываю все больше, и только иногда, бессонными ночами (младший сын нашей приемной дочери, мисс Риты Виллер, страдает животиком, и когда Рита гостит у нас, я укачиваю младенца), вижу, как наяву.

Крохотная площадка, залитая светом разогнавшей смог луны…

Тяжеловесное кружево шпиля Университета…

Инспектор Мэйн и отец Ричард, а также луддит в белом пиджаке, вскарабкавшиеся наверх…

Ничего мистического, ничего божественного.

– Что с вами, мистер Виллер? – участливо спрашивает инспектор. – Чего ради вы вломились в Университет и напугали честных горожан?

– Элис! – рыдает Марта, перегнувшись через перила. – Элис, доченька моя!!!

– Кажется, – вставляет отец Ричард, – ваш механоид пострадал. Боюсь, он не подлежит восстановлению.

– Элис! Доченька!

– Мы подготовили поправку к закону, запрещающую создание человекоподобных механизмов, – как бы между прочим замечает луддит. – Мистер Адам Виллер, что с вами? Вы нуждаетесь в помощи?

На лестнице, ведущей вниз, толпятся добропорядочные горожане, смотрят участливо. Я встаю – сперва на колени, потом – в полный рост, обнимаю за плечи жену, оттаскиваю от края. Взгляд против воли отмечает белеющие на мостовой осколки. И розовое платье, такое нарядное розовое платье – я не мог видеть его цвет, но видел. Рассекая людской поток, уходит серый человек, полы его плаща колышутся на ветру. Вот он достигает газового фонаря, и я отчетливо вижу: у него нет тени. Но когда на него падает тень статуи основателя города, он исчезает. И только тогда я понимаю, кто это, – основатель города Эдвард Кент.

Гоню воспоминание, закрывая ящики памяти.

Город улыбается мне – прохожими, домами, деревьями.

Завтра Рита снова приедет в гости, привезет внуков, и старший спросит:

– Мистер Адам, дедушка, а что это?

Он укажет на странную вазу в виде фарфоровой руки. На пальцах – несмываемые пятна чернил.

– Это – напоминание, – отвечу я, – о том, как важно быть человеком.

На стенах гостиной – несколько уцелевших картин Элис. Они пугают посетителей, но Марта отказывается их снять.