Светлана Кузьмина - История русской литературы ХХ в. Поэзия Серебряного века: учебное пособие

• Название: История русской литературы ХХ в. Поэзия Серебряного века: учебное пособие
• Автор: Светлана Кузьмина
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-89349-622-2, 978-5-02-033000-9

В учебном пособии отражена история русской литературы в динамике основных идейно-художественных направлений и течений Серебряного века. В теоретическом аспекте рассмотрены символизм, акмеизм и русский авангард, включающий кубофутуризм и эгофутуризм, а также имажинизм и группу ОБЭРИУ. Отдельная часть пособия посвящена традициям Серебряного века, продолженным представителями русского зарубежья. Показаны индивидуальные новаторские поиски крупных мастеров слова, их творческая эволюция и доминанты поэтики. Справочный аппарат включает современные издания сочинений, литературу о жизни и творчестве.

Для студентов гуманитарных факультетов и всех, кто интересуется историей русской литературы XX в.

---

В основе общего кризиса символизма как идейно-художественного течения, который обозначился в 1910-х гг., лежало различное понимание старшими и младшими символистами основного художественного средства – символа. Вяч. Иванов сделал доклад «Заветы символизма», А. Блок прочел ответный содоклад, на которые В. Брюсов откликнулся статьей «О речи рабской в защиту поэзии». В творческой практике В. Брюсова и К. Бальмонта использовались «мирские» функции символа. Вяч. Иванов, А. Блок и А. Белый взяли за основу «духовный» аспект символа, его возможности быть «посредником» между земным и небесным, «проводником» мистических чаяний, волнующих грез и прозрений, быть связующим началом между индивидуальной волей творца и трансцендентным. Художественная практика и теоретические работы младосимволистов оказали решающее влияние на эпоху постсимволизма.

Литература

Белый А. Символизм как миропонимание. М., 1994.

Кассау Ж. и др. Энциклопедия символизма. М., 1999.

Пайман А. История русского символизма. М., 1998.

Эллис. Русские символисты. К. Бальмонт, В. Брюсов, А. Белый. Томск, 1996.

Эткинд А.М. Содом и Психея: Очерки интеллектуальной истории Серебряного века. М., 1996.

Андрей Белый

Один из значительных русских младосимволистов, первопроходец русского модернизма – Андрей Белый (Борис Николаевич Бугаев, 1880, Москва – 1934, Москва) – обладал многогранным талантом и проявил себя как поэт, писатель, критик и мемуарист. В 1903 г. он сблизился с кружком петербургских символистов, возглавляемых Д. Мережковским и З. Гиппиус, познакомился с К. Бальмонтом, стал сотрудничать с журналом «Весы». Испытав сильное влияние Вл. Соловьева, Ф. Ницше, А. Шопенгауэра, Ф. Достоевского и Г. Ибсена, стремится создать собственную теорию символизма как специфического миропонимания. Будучи сыном математика, Белый тяготел к иррациональности, от музыкально одаренной матери воспринял своеобразный «симфонизм» мышления, индивидуальный музыкальный ритм. Сложность и своеобразие его натуры, интенсивность духовной жизни, готовность к различным амплуа и душевным испытаниям позволили М. Цветаевой назвать Белого «пленным духом», сам себя он называл «Сыном эфира».

В кругу московских символистов Белый развивал и отстаивал концепцию религиозно-философского, теургического символизма, направленного на преображение бытия и открытие качественно новых смысловых перспектив восприятия мира. Белый – поэт-мифотворец – был убежден, что жизнь и искусство должны слиться воедино. Он выстроил триаду, синтезирующую все уровни деятельности художника-теурга: мифотворчество – словотворчество – жизнетворчество. В стремлении к принципиальному обновлению синтаксиса и ритмических структур поэтического языка, синтезу поэзии и музыки, которая мыслится как общий космогонический принцип, Белый создает «Симфонии» (1902–1908).

Четыре «Симфонии» – грандиозное целое, объединенное смелой и новаторской задачей передать в поэтическом слове созерцание великой тайны мира – лика Вечной Женственности. В предисловии к «Кубку метелей» – четвертой «симфонии» – Белый писал: «Я хотел изобразить всю гамму той особого рода любви, которую смутно предощущает наша эпоха, как предощущали ее раньше Платон, Гёте, Данте, – священной любви. Если и возможно в будущем новое религиозное сознание, то путь к нему – только через любовь». Для художественного мышления Белого характерна религиозная терминология без собственно религиозного, воцерковленного содержания. Ранний период творчества некоторые критики называют «мистериальным». В это время им были созданы: «Северная симфония (1-я, героическая)» (1904); «Возврат (3-я симфония)» (1905); «Кубок метелей (4-я симфония)» (1908), а также сборник «Золото в лазури» (1904).

О четвертой «симфонии» «Кубок метелей» Эллис писал так: «В этой симфонии Белому удалось вернуться к органическому, целостному переплетению всех элементов, напрячь до небывалой степени динамику образов, усложнить ритмический узор до неуловимой никаким анализом степени, придать всем этим капризно-уплывающим, чтобы снова и снова вернуться в свое время, образам и видениям стройный, строго предопределенный характер. Хаотическое нагнетание образов, погоня оболочек вещей, лишенных сущностей, за своими астральными телами, сложнейшая координация путем целой сети невидимых нитей каждого с виду капризного движения, каждого изгиба, уклона и расщепления ради будущего соединения, особенно же ритмическое чередование последовательных приливов и отливов великого хаоса, за которым следует вспыхивание рожденной им звезды, – все это лишь внешний покров, еще более пышный, еще более пестрый, прикрывающий еще более безумный и трепетный порыв экстатического ясновидения, брошенный через одну бездну к другой, влекущий все к тому же лучезарному Видению, к тому же исступленному и блаженному созерцанию Вечно-Женственного, но разыгранный самим же самосозерцающим сознанием, как по нотам» [78]. Сложность произведения обусловлена творческой целью: в «Кубке метелей» Белый хотел создать образ высшей, божественной Любви. «Чистый» символизм нуждался в особом сюжете, но в основе произведения лежит тривиальный любовный четырехугольник: юная красавица Светлова, ее муж– инженер, ее идеальный возлюбленный Адам Петрович, а также влюбленный в нее старик генерал Светозаров. Эти символические персонажи вовлечены в космогоническую мистику с элементами и фантасмагории, и реального городского быта. В симфонии есть картины сельского пейзажа, какого-то монастыря, в котором Светлова после смерти идеального возлюбленного (или его безумия после дуэли) становится и игуменьей, и молодой красавицей-ведьмой, носительницей земного и небесного эросов в их антиномичном единстве. Белый привлекает христианскую образность («Синева Господня победила время»), включает элементы фольклора, для того чтобы создать многоплановость бытия: мир реальный, полный пошлости и быта, и мир музыкально-символический, в котором все обыденное оборачивается своей непознаваемой, но прекрасной сутью.»

Организованный Белым в 1903 г. кружок «Аргонавты», куда входили С. Соловьев, Эллис, А. Блок, своим названием подчеркивал пионерский, поисковый характер «плавания» по безбрежному океану идей и образов за «золотым руном» истины. Сборник стихов «Золото в лазури» (1904) отразил характерное для младосимволизма мировоззрение и тип поэтического письма, мистические чаяния и предвестия апокалипсиса, окрашенные романтической автоиронией. Поэт использует возможности образа-символа, чтобы выразить предчувствия близящихся всеобщих изменений, знаками которых являются вспышки «золота» в небесной «лазури», «зори». Мистицизм соединяется с гротеском, романтические воззрения с историческими реалиями. Чрезмерный субъективизм, условность, смешение внутренней и внешней перспектив делают поэзию Белого малодоступной пониманию, необходимо знание контекста его личной жизненной сферы: сложных и подчас драматичных отношений с А. Блоком и его женой Л. Менделеевой, атмосферы Серебряного века в целом, идейно-философских поисков поэта в области оккультизма и теософии.

За видимой простотой некоторых образов-символов раннего Белого скрывались сложные смыслы, обогащаемые за счет придания привычным словам нового расширительного значения. Например, «кольцо» – это и солнце, и жизненный крут, замыкающий все смертью, и купол небосвода, и очерченность ночной звезды крутом света, зовущего в вечность:

И ночь, и день бежал. Лучистое кольцо
Ушло в небытие.
Ржаной, зеленый вал плеснул в мое лицо —
В лицо мое…

Во второй половине 1900-х гг. поэт переживает кризис прежних убеждений, угасание мистических надежд, его творческий интерес обращен на трагизм современной жизни. Сборники «Пепел» (1908), «Урна» (1909) отразили и переживания революции 1905 г., и кризис веры в философию Вл. Соловьева. В лирике появляется урбанистическая тема, окрашенная мотивами оборотничества, двойничества и одиночества. Обращение к теме родины, имеющей для символистов младшего поколения особое значение, у Белого отмечено чувством любви-ненависти, любви-жалости. В стихотворении «Из окна вагона» создается безрадостная картина убогой, нищей, богооставленной жизни:

Поезд плачется. В дали родные
Телеграфная тянется сеть.
Пролетают поля росяные
Пролетаю в поля: умереть.

<…>

И кабак, и погост, и ребенок,
Засыпающий там у грудей: —
Там – убогие стаи избенок,
Там – убогие стаи людей.

Мать Россия! Тебе мои песни, —
О немая, суровая мать! —
Здесь и глуше мне дай, и безвестней
Непутевую жизнь отрыдать.

В сборнике «Урна» Белый прибегает к прозаизмам германского метафизического словаря, выявляя иронический звук философских терминов, в сборнике «Пепел» используется искусная полифония, многоголосие. Белый обращается к традиции Некрасова, своеобразно обыгрывая его темы и используя его ритмы, ставшие знаком поэзии народнического направления, как, например, в стихотворении «Родина» (1908):