Мэтью Перл - Тень Эдгара По

• Название: Тень Эдгара По
• Автор: Мэтью Перл
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-081109-0

Эдгар Аллан По. Величайший американский писатель, гений декаданса, создатель жанра детектива. В жизни По было много тайн, среди которых — обстоятельства его гибели. Как и почему умирающий писатель оказался в благотворительной больнице? Что привело его к трагическому концу?

Версий гибели Эдгара По выдвигалось и выдвигается множество. Однако поклонник творчества По, молодой адвокат из Балтимора Квентин Кларк, уверен: писателя убили.

Врагов у По хватало — завистники, мужья соблазненных женщин, собратья по перу, которых он беспощадно уничтожал в критических статьях.

Кто же из них решился на преступление?

В поисках ответов Кларк решает отыскать в Париже талантливого детектива-любителя, с которого По писал своего любимого героя Дюпена, — единственного, кто способен раскрыть загадку смерти писателя!..

---

Дюпон нанимал самую обычную квартиру; правда, практически лишенную обстановки — нельзя же считать обстановкой кресло, диван да полдюжины пустых книжек! У Дюпона царил промозглый холод, даром что на дворе был июль. Дюпон уселся в кресло, откинулся на спинку и внезапно, словно только теперь понял, что я обращаюсь к нему, а не к стене за его спиной, произнес:

— Зачем вы все это рассказали мне, сударь?

— Мосье Дюпон, — отвечал я как громом пораженный, — вы ведь являетесь общепризнанным гением логического рассуждения. Вы единственный, кого я знаю, а может, и единственный человек в мире, способный разгадать эту загадку!

— Вы глубоко заблуждаетесь, — сообщил Дюпон. — Вы сумасшедший, — предположил он в следующую секунду.

— Я? Но вы ведь Огюст Дюпон? — возмутился я.

— По-видимому, вы начитались газет. Дело в том, что несколько лет назад полиция действительно обращалась ко мне на предмет просмотра документов. Боюсь, парижская пресса выдавала желаемое за действительное, а в отдельных случаях шла на поводу у читательских аппетитов и приписывала мне соответствующие качества. Подобные сказки рассказывались… — Тут в глазах Дюпона мелькнуло нечто похожее на гордость, или мне почудилось? Без какого-либо логического перехода, все на том же выдохе Дюпон кардинально поменял тему: — А вот что вам не худо бы знать, так это следующее: летом в Париже полно развлечений. Вам не помешало бы сходить на концерт в Люксембургский сад. Пожалуй, я бы мог сообщить, где нынче самые лучшие выставки цветов. А в Версальском дворце вы бывали? Обязательно посетите Версальский дворец — он вас не разочарует…

— Версальский дворец? Мосье Дюпон, мне не до Версаля! Дело не терпит отлагательств! Я в Париже не для того, чтоб развлекаться! Я полмира проехал, пока вас нашел!

Дюпон сочувственно кивнул:

— После столь долгой дороги вам необходимо выспаться.

На следующее утро я с трудом очнулся от глубокого, богатого на полновесные образы летнего сна. Я возвратился в гостиницу «Корнель» в шоке от приема, оказанного Дюпоном. Однако при утреннем свете мое разочарование как бы рассеялось. «Возможно, всему виной усталость, — думал я, — возможно, это она омрачила мой первый разговор с великим детективом». Конечно, неразумно и даже невежливо было вламываться к нему вот так — усталым и взвинченным, с бухты-барахты, не предварив визит хотя бы запиской.

На сей раз я обстоятельно позавтракал. Надо сказать, парижский завтрак — это, по сути, обед, только без супа; в качестве закуски идут устрицы. Правда, сам естествоиспытатель Жорж Кювье не дерзнул бы отнести этих крохотных синюшных водянистых созданий ни к одному виду славного класса устриц — тем более не мог сделать этого я, человек, родившийся на берегах Чесапикского залива.

Я вновь пошел на квартиру к Дюпону и стал околачиваться возле двери консьержа. К моей радости, сам консьерж отлучился по делам. Его сравнительно разговорчивая жена и хорошенькая пухленькая дочка чинили ковер.

Супруга консьержа предложила мне сесть, на мою улыбку густо покраснела. С этого момента я отчаянно улыбался после каждой своей фразы, надеясь на помощь.

— Мадам, вчера вы упомянули, что у Дюпона мало визитеров. Скажите, а те, что бывают у него, заходят по делу?

— Нет, за все время, что он тут живет, никто ни разу не заходил по делу.

— А вы слыхали прежде об Огюсте Дюпоне?

— Конечно, сударь! — отвечала она с таким выражением, будто я поставил под вопрос ее здравый смысл. — Только, сдается мне, наш постоялец никакой не сыщик. Говорят, Огюст Дюпон в полиции был нарасхват; а наш мосье Дюпон — человек безобидный. Да что там безобидный — он в оцепенении все время, вроде как и не живет, даром что дышит, пьет да ест. Не иначе, он брат либо какой другой сродственник тому Дюпону. Нет, к нему, почитай, никто не заходит.

— И женщин у него тоже не бывает, — зевнув, добавила дочка консьержа. Замечу, что за два месяца в Париже я слышал ее голос в первый и последний раз.

— Понятно, — протянул я, поблагодарил обеих женщин и пошел наверх, к Дюпону. И жена, и дочь консьержа очень мило покраснели в ответ на мой учтивый поклон.

В то утро, еще у себя в гостинице, я размышлял над рассказами об Огюсте Дюпене. В первом рассказе Дюпен неожиданно объявляет, что сумеет расследовать кошмарное двойное убийство на улице Морг. «Расследование нас позабавит, — говорит Дюпен своему озадаченному приятелю. — Давайте учиним самостоятельный розыск». Дюпен хотел развлечься, «позабавиться». А я вчера, обрушив на Дюпона поток подробностей смерти Эдгара По, не привел в качестве аргумента заняться этим делом первейший факт — что дело По способно доставить развлечение! Возможно, Дюпон в последние годы потому и раскис, что дел занятных не попадалось, что ни одно происшествие не стоило усилий его уникального ума; вот обывателям и кажется, что он «в оцепенении все время, вроде как и не живет».

Дюпон не отослал меня в тот день, но пригласил вместе прогуляться. Погода была теплая, Латинский квартал — полон народу. Я держался чуть поодаль от Дюпона. Я сказал «поодаль», хотя правильнее было бы выразиться «делал шаг вперед и два назад», ибо Дюпон шел невыносимо медленно, еле ноги передвигал, что казалось ненормально. Как и накануне, он говорил о вещах самых банальных. Я терпеливо поддерживал беседу, приберегая драгоценный аргумент напоследок.

— Мосье Дюпон, а вам не хотелось бы заняться делом, которое больше никому не по плечу и вдобавок принесет много пользы? Видите ли, покуда я собирал сведения о смерти мистера По, дурные люди задействовали беспорядочные факты его жизни, чтобы опорочить поэта в глазах общественности; по сути, они плюнули на могилу гения. Это дело нужно распутать в ближайшее время; полагаю, «расследование нас позабавит».

Сию продуманную фразу пришлось повторить, ибо в первый раз она была заглушена грохотом тяжелой повозки, которой случилось проехать мимо нас. Однако Дюпон и бровью не повел. Похоже, сам он не считал свою жизнь скучной и не желал дополнительных развлечений. Я отступил до времени.

В следующий визит к Дюпону я застал его в постели и с сигарой. Кажется, он использовал постель исключительно для курения и для письма; правда, по его словам, он не терпел «писанины», ибо «несносная заданная последовательность» затормаживала мышление. К третьему визиту я подготовился — перечитал второй рассказ из цикла об Огюсте Дюпене под названием «Тайна Мари Роже», особо остановившись на словах «щедрое предложение», с которым к Дюпену обратился префект парижской жандармерии. Префекту необходимо было раскрыть убийство молодой продавщицы. Труп девушки нашли в лесу. Конечно, весьма прозрачные намеки на вполне недурное вознаграждение уже имелись в моих письмах к Дюпону, но теперь я с жаром заверил его, причем цитатой из рассказа, что «нет жертвы, которую я не принес бы ради раскрытия тайны». С этими словами я слегка помахал чековой книжкой. Я и начал-то с кругленькой суммы, а затем назвал еще две-три, куда как серьезные.

Увы, безуспешно. Деньги Дюпона не прельстили, словно он и не ютился в жалких меблированных комнатах. Реакция на слово «вознаграждение» оказалась ровно та же, что на прочие мои аргументы в пользу расследования — Дюпон взял меня за локоть, обращая мое внимание на очередную архитектурную достопримечательность (также в его арсенале имелись хвалы летнему сезону в Париже и зажмуривание глаз как бы от яркого света). Порой Дюпон производил впечатление слабоумного — такой отсутствующий был у него взгляд. Мы шли мимо магазинов, мимо пышных клумб и тенистых садов. Дюпон то восклицал: «Конские каштаны!», то для разнообразия наполнял взгляд неизбывной тоской.

Однажды вечером, по пути в гостиницу после бесплодного разговора с Дюпоном, я увидел на террасе кафе компанию жандармов, поглощавших мороженое. Моему взору они предстали как внушительное собрание однобортных синих мундиров, усов и острых бородок.

— Мосье Кларк! Бонжур, мосье Кларк!

Со мной здоровался квадратный молодой жандарм, тот самый, что задержал меня по приезде в Париж. Радость при виде моей персоны я отнес за счет общего приподнятого настроения компании. Каждый из жандармов поднялся, чтобы пожать мне руку.

— Познакомьтесь, господа, это видный ученый из Америки, он прибыл в Париж, чтобы встретиться с Огюстом Дюпоном!

Последовало мгновение тишины, а затем вся компания разразилась хохотом.

Признаться, такая реакция на имя Дюпона смутила меня. Я сел за столик, а квадратный жандарм продолжал:

— О Дюпоне чего только не рассказывают. Он был гением сыска. Говорили, что вор еще не решил, красть или не красть ваши драгоценности, а Дюпону уже известно — непременно украдет.

— Вы сказали — был гением сыска? — уточнил я.