Ник Перумов - Черная кровь. Черный смерч

• Название: Черная кровь. Черный смерч
• Автор: Ник Перумов
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-03112-Х

Дилогия «Фэнтези каменного века» в одном томе.

Лук и копье с каменным наконечником - надежное оружие в привычных руках воинов и охотников из человеческих родов. Волшба колдунов и шаманов - тоже оружие, без которого никак не обойтись. Особенно когда каждую кроху жизни нужно отстаивать у суровой природы, когда леса и реки кишат всякой нежитью, а орды чужинцев могут нагрянуть в любое мгновение и не пощадят ни старых, ни малых.

Смелый эксперимент двух признанных лидеров российской фантастики! Убедительная попытка создания нового направления - "Фэнтези каменного века"!

Содержание:

Ник Перумов, Святослав Логинов. Черная кровь (роман), с. 5-360

Святослав Логинов. Черный смерч (роман), с. 361-635

---

Всполошно заорал колченогий Мамур, замахал руками; а поблизости никого из людей-то и нету. Одна орущая детвора. Стал сам дубовые плахи задвигать – да не успел. Одну только и смог, пока диатричий клюв ему голову напрочь не снёс. Птица легко перемахнула ничтожную преграду и ворвалась в селение.

Карлики умело и быстро отрезали людей от городьбы. Часть занялась истреблением окружённых, часть – рванула в селение. Возле домов, в тесноте завязались последние отчаянные схватки. Кого-то из карликов случившимся подросткам удалось сбить на землю, только легче от этого не становилось, – лишившись наездника, диатримы продолжали метаться, клюя всех, кто подворачивался. То ли сами рассвирепев, то ли доведённые до исступления диатритами, птицы уже не пожирали двуногую добычу, а убивали, убивали и убивали, дурея от льющейся крови.

Спасения не было нигде. Ни в поле, ни в селении, ни в домах. Даже туда впихивались диатримы, склёвывая детишек, словно вороны червяков. Не щадили никого. Ни дряхлого старика на лежанке, ни крошечного младенца в люльке. В проём всовывалась страшная голова, обитатели начинали метаться – и птицы, даже полуослепнув в темноте, безошибочно били клювами. То ли на звук, то ли на движение…

Селение в один миг заполнилось телами. Матери, напрасно пытавшиеся закрыть собой детей; дети, не успевшие добежать до спасительных, как им казалось, ухоронок; старики, перед смертью увидавшие гибель всего своего потомства…

Сам Туран в эти минуты случился возле обрыва, где работали древорубы. Взбрело в голову пойти напомнить людям, чтобы как следует древесину отбирали. А то ведь на оголившемся дне выступило немало топляка, от которого не огонь, а один дым происходит. Как будто люди сами не знают, что в очаг бросать. Когда поднялась тревога, вокруг старшины сжался плотный клубок людей. Сказалась давняя выучка – сбиваться в кучу, ежели случилось нежданное. И люди кинулись за помощью к старшине.

Туран понял всё в первый же миг. Словно с высоты открылось ему селение, в которое, как ножик в горло овцы, входил поток атакующих. И почудилось: если сделать что-то небывалое, совершить одно могучее усилие, ещё можно успеть вернуть людей к воротам, к оружию. Спасти если не себя самого, то хотя бы своё имя.

Когда-то Туран был крепок, хотя последние годы брал не силой, которой очень поубавилось, а суровостью нрава. Но тут, забыв о возрасте, ухватил за комель бревно и с этою дубиной ринулся навстречу хищному потоку, хотя уже видел, что безнадежно опоздал. Остальных мужчин не надо было понукать. Подхватив кто что мог, они сгрудились кругом Турана.

Со страшного замаха бревно описало дугу, приложив по шее самой спорой из диатрим. Кто-то с колом в руках кинулся птице под ноги, метя просадить живот. Ещё два бревна хряснули покачнувшуюся птицу, и диатрима повалилась набок, дёргаясь и ударяя страшными лапами. Следом сбили вторую птицу, и третью… Вот только за каждую из них платили чуть не десяток собственных жизней.

– Осилим! – ревел Туран, понимая, что ничего он не осилит и остаётся лишь умереть, пробиваясь к очагам и смешивая свою кровь с вражеской. И ещё надо в других селениях сполох поднять. Для того должна быть у старейшины заговорённая ракушка, что заставляет кричать Джуджи. Так ведь сам только что снял её с шеи, собираясь по дрова…

Краем глаза Туран заметил Лихора. Петляя как заяц, тот сумел целым добежать к сражающимся, подхватил выпавшую из мёртвой руки жердь, стал в строй… Что ему в этом строю делать? А вот до верхнего селения добежать только он и сможет.

– Лихор! – рявкнул Туран. – Беги в большое село, Бойшу подымай!

На мгновение Лихор растерялся. Каково это – своих бросить, да и как бежать, если диатримы всюду кругами ходят?

– С обрыва прыгай! – крикнул знакомый голос, и Лихор, не колеблясь больше, сиганул вниз, на иссохшее дно, и побежал, не думая, что впереди путь, который обычно люди проходят за четыре дня.

Старался бежать по песчаной полосе, под защитой обрыва; к тому же дальше начинались наносы ила, местами ещё вязкого. В какой-то момент над обрывом появилась гарцующая птица. Снизу она казалась особенно огромной, самый её вид заставлял сжаться в комок и умереть от страха, но Лихор только ускорил бег, стремясь скорее миновать эту часть пути. Карлик наверху злобно визгнул и метнул тонкое копье. Верно метнул, в упор, Лихор едва успел уклониться и, не задержав бега, помчал дальше. Карлик плевал вслед, но диатриму на склон не погнал, понимая, что та лишь ноги на валунах переломает.

Второй раз Лихор встретился с диатритами сразу после захода солнца. Он уже давно поднялся на обрыв и бежал по открытому месту, надеясь, что так далеко карлики не забрались. На сей раз ему повезло меньше – хотя можно сказать, что повезло вновь. Встретиться с диатримами и остаться в живых – великое везение. Карлики заметили его, и, поскольку полный мрак ещё не наступил, один из всадников погнал боевую птицу вдогон. Она настигла бегуна, но клюв скользнул по плечу, раздирая плоть; Лихор кубарем полетел наземь, откатившись – верно, по наитию – в какую-то ямину. Пока карлик разворачивал птицу, парень, не чувствуя боли, вскочил на ноги и рванул, шарахаясь из стороны в сторону, а диатрима, не видя толком добычи, побежала неохотно, и злобный коротышка, который всё отлично различал, не сумел заставить её гнаться во весь мах.

Лихор бежал до тех пор, покуда, полумёртвый от усталости и потери крови, не нарвался на передовых родового ополчения.

Кровавая муть качалась перед глазами Турана. Старейшина уже ничего не соображал и не понимал, но продолжал идти вперёд. Прорваться к воротам, встать в проёме и не пустить внутрь никого…

– Нажми!.. – хрипел он, вздымая обломанную лесину. – Ещё чуток! Осилим!..

Встрепанная диатрима бежит, растопырив короткие крылья, на спине беснуется визжащая тварь. Падает Тарок – старший брат Лихора, тот, что велел парнишке прыгать с обрыва. В тысячный раз обрушивается неподъёмная дубина, так что брызги летят от прильнувшей к перьям твари. Птичий клюв с локоть длиной навис над головой Турана, но почему-то не опустился. С коротким горловым вскриком птица отпрыгнула в сторону.

– Нажми, ребятки, немного осталось! – взывал Туран, не замечая, что остался совершенно один. И диатримы тоже шарахаются от него, как от зачумлённого. Страшен боец, потерявший разум, горе тому, кто тронет безумного. Это знают и люди, и чужинцы, и звери…

С бревном навскидку Туран бежал к воротам. Встать в проёме и не пропустить врага в селение. Там дети, внуки, родичи и родовичи!

Вот и городьба. Последняя птица, тяжело ступая, выбегает из разорённого посёлка… И никого не осталось внутри, никого живого…

Туран выронил своё орудие, упал на колени.

– Стойте!.. – завыл он вслед уходящим врагам. – Стойте!.. Меня-то за что живым оставили?!

– Так. Тихо все, – страшным голосом проговорил Бойша. У всех в низовом селении имелись родственники. – Идём как шли. Посчитаемся ещё и за это. А Лихора… надо до городьбы проводить. Кто пойдёт?

Желающих не нашлось. Оно и понятно: кто перед родовичами – не перед родичами, а родовичами именно! – в трусости признается? Кто после такого горя назад повернёт?

– Да не надо меня… – слабо запротестовал Лихор. – Я с вами пойду.

– Надо! – отрезал Бойша. – Ты Ромару и Матхи нужен. Им обо всём расскажешь – может, чего надумают! А пойдёт с тобой… Ты, Парат!

– Вождь… – крепкий, кряжистый воин аж зубами заскрипел от такого. – Не позорь, вождь!

– У тебя сколько ртов? – яростно зашептал Бойша. – Так что иди и перечить не думай! Головой за Лихора ответишь, ежели что! И у предков тебя отыскать сумею!

– Э-эх! – Парат в сердцах швырнул боевой топор оземь. – Идём, парень…

– А вернёмся – всем скажу, что это я тебя послал Лихора в село отвести, – постарался утешить воина Бойша.

Лихор и поддерживавший его Парат скрылись в темноте. Остальные пошли дальше.

До самого рассвета небывалая людская река текла по крутояру над пересохшей Великой. Шли сторожко – но никого больше не встретили. То ли диатримы распугали всё живое в округе, то ли озаботились предки убрать с дороги говорливых птиц и иных тварей – но ополчение остановилось на заре, не потревожив никого.

– Лежать всем и никшнуть! – строго-настрого предупредил Бойша. – Кто голову поднимет – своей рукой напрочь снесу!

Здесь, на прилуге, на широком степном кряже, подошедшем к самой реке, они и остались ждать темноты. Лик Дзара показался над окоёмом; брызнули яркие стрелы лучей, и ночь дрогнула, торопясь увести своих детей в потайные тёмные логовища, где они затаятся – до новых сумерек. Всегда и везде зло боится солнечного света; согнутые, трупоеды, не говоря уж о ночных карликах, предпочитали для лиходейских дел темноту – а вот диатриты, глянькось, наоборот. Чем ярче, тем лучше. И вся магия Дзара им не помеха.