Генри Олди - Бездна голодных глаз

• Название: Бездна голодных глаз
• Автор: Генри Олди
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-05960-1

Стоит в центре арены Бог-Человек-Зверь. Молчат, затаив дыхание, трибуны. Меч и трезубец против власти Права. Время пришло, время бьет в колокола! Содрогается вложенная в мир Пустота. Время пришло; Путь проходит через нас. Предтечи — человек-тигр Оити Мураноскэ, человек-чудовище Сергей, человек-бегун Эдди, человек-дельфин Ринальдо — вехи на последнем пути Человечества. Мы превращаемся...

...Мы были мудрым, сильным, гордым Сартом, чей удел — прокладывать тропу и ожидать на ее поворотах других, идущих следом; мы стояли на арене, облитой солнцем и голодной влагой глаз; наши обожженные сердца Живущих-в-последний-раз одолели нашу же вампирскую суть — мы вернулись к солнцу и вывели других... наши пальцы тронули струны лея, и взорвалось над нами Слово Последних.     

---

— Так вот что имел в виду Мом… — пробормотала Инга. — Билет в один конец. Ах, Бредун, Бредун…

— Эй, вы! — возвысил голос Зверь. — Вы же ненавидели меня! Вы же боролись за то, чтобы люди могли совершать Поступки! Я предлагаю вам Поступок, о котором можно только мечтать — убейте Зверь-Книгу! Ну!..

Бакс смотрел в пол, будто иголку потерял.

Инга отвернулась лицом к стене, и плечи ее непроизвольно взрагивали.

Талька кусал губы, не глядя на окаменевшую Вилиссу.

И я держал их мысли на ладони, как нож.

Герой, убивающий сопротивляющегося дракона — герой. Но когда он убивает дракона, безропотно подставляющего шею под удар — он мясник.

Убийца.

Это Поступок. Но это не тот Поступок, который мне бы хотелось совершать. И если Люди Знака научатся именно таким поступкам — не во благо ли им тогда был Переплет?

А еще я понял, как это — когда кто-то говорит тебе: «Делай! Все беру на себя!» Как фактически сказала нам сейчас Зверь-Книга.

Все беру на себя! Убей меня…

Ведь это так легко!

Ну же! И Инга останется жить. И мы будем свободны. И не станет Переплета. И не появятся больше Лишенные Лица. И Знаки станут людьми. И…

Убей дракона!..

…и я отрицательно покачал головой.

Один за всех.

— Жаль, — прозвучало в ответ. — Вы так и не поняли. Ничего не поняли. Каждый из нас пишет свою страницу, свою собственную — и вы, и я. Вы подтолкнули меня под руку, и моя страница пошла по иному пути. Теперь моя очередь. Потому что любой может изменить чужую страницу, забрызгав ее чернилами или кровью, но никто не в силах изменить свою. Теперь моя очередь. Давайте напишем финал заново.

И больше я уже ничего не слышал.

5

— …Бейте их! — властно крикнул самый молодой из Страничников. — Бей выползней!..

И из толпы навстречу непрочному живому оцеплению столба с Ингой двинулись Равнодушные. Боди. Бывшие люди. Еще секунду назад — бывшие.

Такие, как все.

В чьих душах и сознаниях холодно клубилась дальняя чернота Переплета; клочья мертвого тумана, отнимающего волю.

Припал на колено Ах-охотник, опустошая свой колчан, посылая в накатывающуюся волну стрелу за стрелой, и ни одна из стрел не пропала даром; неумело размахивали дедовским оружием Зольд Рыжеглазый с еретиками-горожанами, и рядом с ними полыхали смертоносными лунами серпы бешеного Бакса; безутешно выл над телом растоптанного Болботуна осиротевший Падлюк; старый Черчек отбивал у троих Боди истошно орущего Пупыря, и уже спешил к ним, прихрамывая, Щенок Кунч… двое подростков, хрипя, упали под ноги нападавшим, а остальные кольцом сомкнулись вокруг Меноры, рвущейся в свалку…

И поодаль, у Книжного Ларя, никем не замеченный в кровавой суматохе, стоял Глава в бело-серебряном одеянии; человек, забывший себя, человек с украденной душой и стоячими, как омуты, глазами — потому что рядом с ним на уровне его головы висела Книга, готовая стать Зверем.

И стала.

Словно смерч пронесся от Ларя к столбу, сбивая по дороге сражающихся людей, как кегли; Бакс еще успел достать серпом чешуйчатое плечо и упал, покатился по земле с разорванной грудной клеткой; к нему бросился кричащий Талька…

Внезапно стало тихо.

Рядом со столбом стоял рычащий Зверь, и нелепая желтая кровь текла по его плечу, а напротив навзрыд плакал мальчишка, пытаясь приподнять ставшее невероятно тяжелым тело человека со смешным прозвищем Бакс.

Бакс с трудом приоткрыл глаза.

— А пиво у них здесь… — прошептал он со странной гримасой, напоминающей неродившуюся улыбку. — Хорошее у них пиво, Таль… жалко…

И белеющие пальцы Бакса на миг сомкнулись на хрупком мальчишеском запястье, передавая в смертный час обрывки Дара, осколки души — все, что еще можно было передать.

А потом, спустя слишком короткую вечность, Талька поднял голову и посмотрел на Зверя. И в глубине запавших глаз его, там, за зыбкой пеленой слез, страшно горел черный свет — не мрак Переплета, но пылающая ненавистью тьма познавшего смерть мага.

Мгновение они смотрели друг на друга — Сын и Зверь, глаза в глаза, человеческие в змеиные — и вот Зверь уже делает шаг, и еще один шаг, пока неистовая сила черного взгляда не поднимает звериное тело в воздух, со всего размаха ударяя оземь, и еще, и еще, и…

— Талька!..

От Ларя, спотыкаясь и путаясь в длиннополом парадном одеянии, бежал Глава — нет, не Глава, а Анджей, освободившийся на Время Зверя от власти и контроля Книги; отец бежал к сыну, и к теряющей сознание жене, и к трупу друга своего.

Но над полураздавленным телом Зверя, содрогающимся в последних конвульсиях, уже висела Книга в черном переплете. Просто Книга, а не Зверь-Книга, потому что мертвый Зверь теперь не мог дать Книге желаемого — физического воплощения. Сила потекла от Книги к дерзкому беглецу, заставляя трепетать пропахший кровью воздух…

И Анджей упал, как сбитая влет птица. Упал в шаге от сына, и Талька ощутил всем своим удвоившимся Даром, как Сила Книги идет через Главу, грозя выплеснуться наружу, напоить собой жаждущую толпу Страничников — а на пути ревущего потока стоит вспомнивший себя человек Анджей, понимающий тщету своих усилий и видящий единственный способ сдержать кипящую лаву Силы.

Единственный способ. И Анджей, с трудом дотянувшись до брошенного Баксом серпа, неловко сунул его под себя, приподнялся и тяжело лег на кривое лезвие, впуская его в сердце.

Убивая Главу.

Дописывая Главу до конца.

Окрашивая белое с серебром в алый.

С криком метнулся вперед Талька, споткнулся о недвижного Бакса и рухнул всем телом на землю, хватая отца за руку с самоубийственным серпом и понимая, что — поздно.

Поздно.

И вставал с земли, поворачиваясь к дрогнувшей Книге, уже не Талька.

Один-Трое.

Взявший Все На Себя.

— Таля!..

Кричала Инга. Каким-то чудом оторвавшись от столба, она силилась поднять вверх сорванный с шеи нож; и почти одновременно раздался крик Вилиссы:

— Бросай!

Машинально послушавшись, Инга кинула нож Вилиссе; кинула неловко, неумело, по-женски. Нож оказался справа от Вилиссы, и слишком высоко… Вила обреченно взмахнула культей, понимая, что не поймает, что нечем ловить…

Время остановилось. И пронизывая его густой кисель, летел обычный кухонный нож — удлиняясь, тяжелея, наливаясь синевой, становясь Мечом, Которого Нет. Зашевелилась кожа на рукояти, превращаясь в цепкие мужские пальцы, возникло запястье, мощное предплечье со вздувшимися узлами вен…

И чужая рука, Рука, Которой Нет, намертво вросла в локоть Вилиссы, единым взмахом послав синий клинок в новый полет; и колыхнулся призрак чужого сумеречного плаща за спиной потомственной ведуньи.

Острие меча с хрустом вошло в переплет Книги, пробивая его насквозь, проходя через толщу визжащих страниц, через гибнущие Знаки, Слова и Фразы, разрушая или переписывая заново…

6

…проходя через толщу визжащих страниц, через гибнущие Знаки, Слова и Фразы, разрушая или переписывая заново, словно гигантское стальное перо, ставящее последнюю точку.

И в комнате Ларя вновь стало светло.

— Господи… — прошептал Бакс, подаваясь вперед и удивленно ощупывая свою грудь.

Талька медленно огляделся и отшатнулся от лежащего возле стола изуродованного тела мертвого Зверя.

Инга, не отрываясь, смотрела на волосы Анджея, где отливали белые с серебром пряди — будто лоскуты изорванного одеяния Главы.

И молчала Вилисса, пряча за спину правую руку.

А на столе, подмяв и опрокинув заупокойные рюмки, лежала пронзенная мечом Книга. Лежала и обугливалась, рассыпаясь ломкими хлопьями, становясь пеплом и золой, черной пылью с белесыми прожилками бывших страниц…

Становясь ничем. И рядом лежал кухонный нож с насквозь проржавевшим лезвием.

Неизвестно откуда налетевший ветер взметнул пепел, и все услышали затихающие слова — эхо, отзвук, призрак голоса…

— И все-таки финал должен быть таким… прощайте, Один-Трое; и вы, Женщины Ножа, тоже прощайте… спасибо вам…

А у комнаты уже не было стен. Вместо них клубился туман Переплета, смыкаясь вокруг молчащих людей все теснее, все ближе…

Пока не сомкнулся совсем.

ПРОЛОГ

В жизни все не так,

как на самом деле.

Станислав Ежи Лец

1

О, верните

крылья!

Мне пора!..

Ф. Г. Лорка

…а угрюмый Бакс все тащился за мной, по щиколотку утопая в прошлогодней хвое, и с каким-то тихим остервенением рассуждал о шашлыках, истекающих во рту блаженством мира, о поджаренном хлебе на горячем шампуре, о столовом красном в пластмассовом стаканчике, и о многом другом, оставшемся в рюкзаках, оставшихся в байдарках, оставшихся у места стоянки на берегу… и Талька молчал, устав спрашивать меня — папа, а скоро мы выйдем обратно?