Марина Дяченко - Петля дорог

• Название: Петля дорог
• Автор: Марина Дяченко
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-18171-7

Сочинительница историй Ирена Хмель странствует по тропе миров, созданных гениальным безумцем — ее бывшим мужем. Чтобы вернуться, женщине надо найти самого создателя, и лишь от нее зависит судьба людей, каких она встретит на своем пути. Можно, наверное, сделать еще шаг. Вот только каким окажется следующий мир? Выбор, вечный выбор между поступком и бездействием, любовью и ненавистью...

В довольно-таки мрачном фэнтезийном мире зарождается довольно-таки светлая и романтическая любовь... И, возможно, они жили бы долго и счастливо и умерли в один день, если бы в ветвях зловещего леса не жил, ожидая своего часа, могущественный и безжалостный, с довольно-таки странными представлениями о справедливости — Скрут...

Итак, вперед, дорогой читатель! Дорога зовет тебя!

---

— …На горе строгим учителям. Надеясь, что чувство юмора восторжествует, и ассортимент магазина вызовет восторг или возмущение, но уж равнодушными наверняка…

Яркая витрина. Ярко-желтый пластиковый скелет в натуральную величину, десяток отрубленных рук, очень похожих на настоящие, какие-то дохлые мухи, дохлые мыши, пауки на резинках…

В оригинальном, ВНЕШНЕМ мире подобный магазинчик существовал уже давно. Кажется. Во всяком случае, все это Ирена где-то уже видела…

— Розыгрыши и сюрпризы! Внимание! Учимся шутить, и учимся не обижаться на шутки!.. Обнаружив в камине труп любимого кота, не спешите падать в обморок — скорее всего это муляж, вас разыгрывает ваш собственный сынишка…

Ирена поморщилась.

— …Приходите к нам! Здесь открывается дверь в новый мир — мир страшных сказок и легенд!

Вывеска над входом, «Праздничные шутки и сюрпризы». Прилавок, покупатели, дети с разинутыми ртами… Жанровые сценки с участием клыкастых масок…

Ирена приглушила звук. Обернулась к Нику:

— А вот вас, к примеру, заслуженно осудили на смерть?

Врач пожал плечами:

— Как посмотреть…

— Одно из двух: или вас осудили неправильно, или Ян поступил несправедливо, оставив вас в живых… Во всяком случае…

— Ирена. Я сказал — к Яну. Со всеми подобными проблемами — к профессионалу, а я, как вы знаете, авторитет совсем в другой области… Хотите кофе?

Она мотнула головой, собираясь отказаться — и вдруг застыла с открытым ртом.

С экрана смотрел мальчик. Беленький, тощий, лет девяти.

— Внимание… Полицией северо-восточного пригородного сектора обнаружен Илья Ворохт, десяти лет, пропавший пять дней назад при загадочных обстоятельствах… Мальчик физически здоров, но находится в состоянии сильнейшего стресса; из кругов, близких к следствию, стало известно, что ребенок, по всей видимости, избежал верной смерти, чудом выскользнув из рук убийцы-маньяка…

— Сколько можно, — сказала Ирена шепотом. — Мир маньяков и палачей… Зачем, ради какого эксперимента тебе понадобилось конструировать ЭТО?

Она не сразу поняла, что говорит вслух. И что Ник смотрит на нее — пристально, тяжело.

— Не один только Трош умеет молиться Создателю, — сказала она, преодолевая замешательство.

Но оказалось, что спасительная выдумка не достигла ушей Ника. Он уже поднялся и вышел — последняя Иренина фраза прозвучала в пустоту.

* * *

Семироль вернулся спустя три дня. Ирене, наблюдавшей из окна, показалось, что он устал и огорчен; впрочем, она не настолько хорошо знала его, чтобы утверждать это наверняка. Внешне, во всяком случае, Семироль оставался вполне корректным.

— Какие новости, Ян?

— Разные… Как обычно. Один процесс выиграли, второй грозит затянуться…

Вампир-адвокат держался как ни в чем не бывало — как будто и не стояло между ними воспоминание о позорной и болезненной «первой попытке». Ирене же постоянно приходилось делать над собой усилие.

— Ян… У меня к вам разговор.

Ей непросто дались эти слова, но и отступать она не желала.

Некоторое время Семироль смотрел на нее испытующе. Потом улыбнулся:

— Неприятный?

— Да.

— Идемте…

По дороге в кабинет им встретился Ник. Поздоровался, озабоченно проводил взглядом — но спросить ни о чем не решился.

За окнами сгущался вечер. Семироль включил настольную лампу, привычно обернул ее лучом от себя; на большую карту легло круглое световое пятно. Ирена мельком подумала, что жители бумажного географического мира сейчас принимают солнечные ванны и благодарят своего Создателя за хорошую погоду…

— Прежде всего, Ирена, никаких комплексов. Никаких извинений… Я надеюсь, что между нами очень скоро возникнет необходимое взаимопонимание. Но, мне кажется, вы все-таки хотели говорить не об этом?

Ирена не стала садиться. Подошла к столу, взяла настольную лампу за теплый пластиковый абажур, поводила туда-сюда, создавая для жителей бумажного географического мира иллюзию закатов-восходов…

Потом резко обернула лампу лучом вниз. Так провинившихся щенков тычут в содеянную ими же непотребность: эт-то, мол что такое?..

— Вы совершили преступление, Ян. Вы, адвокат… Вы допустили, чтобы осудили невиновного человека, но это полбеды; вы допустили, чтобы виновный остался на свободе. Вы принесли свою профессиональную… честь… обязательства… да просто порядочность… в жертву корысти. Ради того, чтобы завладеть… моим детородным органом, вы пошли против правды… А ведь она… эта женщина… обязательно продолжит убивать! И кровь ее новых жертв будет в том числе и на вас!

Ирена осеклась. В последних ее словах обнаружилась вдруг двусмысленность — и неуместная театральная патетика.

— Вы же адвокат, Ян, — повторила она, как заклинание. — Все равно что врач… В первую очередь адвокат, а потом уже — упырь…

Семироль усмехнулся:

— Ирена, если бы я не знал вас как преподавателя литературы — счел бы, ей-богу, что вы читали на юрфаке лекции по профессиональной этике…

— Ян. Если обнаружится, что женщина, за преступления которой меня осудили… если обнаружится, что эта женщина все еще на свободе и продолжает убивать — суд признает свою ошибку?

Семироль усмехнулся:

— Эге, Ирена… А я думал, что вас действительно волнует возможность новых жертв…

Она сжала зубы. Укол был болезненный и точный.

— Я спрашиваю, СУД признает? Это возможно?

— Нет. Суд просто вынесет еще один приговор… Если, конечно, эту суку, простите, Ирена, если ее удастся поймать…

Она только сейчас обнаружила, что по-прежнему держит руку на абажуре лампы, и пластик нагрелся настолько, что жжет пальцы.

— Ян… Я не понимаю. Ну должна же быть элементарная логика… Хоть и в вашем вывихнутом мире, неужели маньяки здесь родятся чаще, чем суд признает свои явные ошибки?!

Семироль все еще улыбался, но улыбка едва заметно изменилась, и спустя минуту напряженного молчания Ирена поняла, что проговорилась. И должна выкручиваться немедленно, просто обязана найти отговорку — вопреки обычной медлительности…

— В НАШЕМ мире, Ирена?

Она сделала над собой героическое усилие:

— В вашем… мире… прокуроров и судей… адвокатов… правосудия, которое на поверку не так уж право… во всем этом ВЫВИХНУТОМ МИРЕ…

По крайней мере, на словах вышло достаточно естественно; Ирена перевела дух.

Семироль саркастически хмыкнул. Выждал паузу, позволяя оценить многозначительность ситуации. Прошелся по комнате, выудил из стопки видеокассет одну, в темной слепой обложке.

— Собственно, я не собирался показывать вам… Но, если для вас это так важно…

Загорелся экран маленького телевизора. Цифры, значки — служебная информация…

— Прошу прощения, Ирена, но я пущу материал не с начала… Сейчас перемотаю… Да. Примерно отсюда.

Общий план — люди, один за другим входящие в дверь деревенского дома…

Много мужчин. Одна женщина в длинном пальто. Камера дернулась; чьи-то ноги, неровный свет, комната…

Крупным планом — лицо женщины.

Лет сорок на вид. Блеклые прозрачные глаза, не приукрашенные никаким макияжем, сухая кожа с сеточке морщинок, мятое пальто-балахон, украшенное черным облезлым хвостом неведомой зверюшки…

Ирена сжала губы. Белый свет бил незнакомой женщине в лицо — в таком освещении было что-то неестественное, грубое, принуждающее…

— Кто это, Ян?

Семироль кивнул на экран — смотрите, мол, узнаете…

Та, что на экране, нервно хихикнула.

— Продолжаем, — сказал мужской голос. — Снимите с нее пальто…

Кто-то, попавший в кадр спиной и плечом, помог женщине раздеться.

— Госпожа Крок, ваш муж знал о цели ваших поездок? — сухо спросил голос, в котором Ирена с удивлением узнала голос Семироля.

— Не-ет…

— И не догадывался? И никогда не связывал сообщения о новых жертвах с вашими поездками?

— Не-ет… Он очень хороший… челове-ек…

У Ирены когда-то была студентка с такой вот тягучей манерой разговаривать. На студенческой конференции ее доклад вместо трех минут занимал тридцать, публика то смеялась, то зевала, то разбредалась по буфетам…

— А ваши дети, госпожа Крок?

— Они… в частной школе… хорошей… хорошей… закрытой…

— Поездки бывали неудачными?

— Да… каждая вторая… или третья…

— Сколько всего было РЕЗУЛЬТАТИВНЫХ поездок?

Женщина на экране сглотнула.

Ирене вспомнился гофрированный шланг, до смерти напугавший ее в далеком детстве. Шланг лежал поперек садовой дорожки и подергивался в такт перепадам давления; шланг был толстый и черный, неживой и живой одновременно, лоснящийся и жирный, маленькой Ирене показалось, что он хуже любой змеи, страшнее паука, что лучше умереть, чем переступить через него, и она с плачем кинулась обратно, и несколько раз просыпалась ночью оттого, что шланг, упругий и ребристый, приходил к ней во сне…