Марина Дяченко - Пещера. Ведьмин век. Долина Совести

• Название: Пещера. Ведьмин век. Долина Совести
• Автор: Марина Дяченко
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-12388-1

В этом городе сочетаются обыденность и миф. Ведьмы танцуют в балете, а по улицам бродят нави - злобные и несчастные существа, преследуемые жестокой службой "Чугайстер". Горожане днем живут обыденной жизнью, но без жестокости и агрессии; ночью, во сне, являются в Мир Пещеры зверем, хищником или жертвой. Ничем не примечательный человек находится в эпицентре любви: друзья его обожают, мама души не чает в сыне, женщины стоят у любимого под окнами. У этого счастья есть лишь одна темная сторона: всякий, кто встретится на пути героя, рискует жизнью.

Город, многоликий и фантастический, ждет вас в романах "Пещера", "Ведьмин век" и "Долина совести" М. и С. Дяченко.

Содержание:

Пещера (роман), с. 7-336

Ведьмин век (роман), с. 337-662

Долина Совести (роман), с. 663-954

---

– Хочу предупредить вас… Если тема нашего разговора выйдет за двери этого кабинета – я буду знать, кто именно ее вынес. Про последствия объяснять не надо?

Оба посмотрели на него чуть не укоризной.

Нет, они болтливы – но они не скажут.

– Добрый день. Это вас опять беспокоит Раман Кович, режиссер… Я хотел бы узнать о состоянии Павлы.

Он рассчитывал, что длинная вежливая фраза, полная тщательно выверенного беспокойства, развяжет Стефане язык. Не тут-то было.

– Ей лучше.

Пауза.

– Как долго еще продлится лечение?

– Возможно, около двух месяцев.

У Рамана сжалось сердце. Какие-то очень серьезные сроки. Хорошо хоть не полгода…

Пауза.

– У меня к вам колоссальная просьба, – он сделал свой голос особенно проникновенным. – Дело в том, что в прошлый четверг вышла телепередача, в создании которой Павла принимала самое горячее участие… Передача обо мне. Павла очень хотела узнать мое мнение… Я хотел бы лично поблагодарить ее за отличный, гм, за подбор материалов… Ей можно позвонить?

Пауза. Эта самая Стефана на редкость занудная особа.

– Телефон приемной… запишите.

– Спасибо, – сказал он искренне. – Диктуйте, я запомню.

* * *

Павла выглядела скверно. Хуже, чем он мог себе представить; кажется, она удивилась ему и не обрадовалась. Ах да, она ведь помнит, как, расставаясь последний раз, обозвала его всякими нехорошими именами и в том числе «саагом»…

И что они все-таки с ней делают? И как они ее лечат, а главное, от чего?..

– Привет, Павла. Я не смотрел передачу. Пропустил.

– Жалко, – сказала она равнодушно. Потом, помолчав, добавила: – Я кого угодно могла здесь ждать, но вот вас…

– Напрасно. Здесь есть какое-нибудь более уютное место? Чем этот насквозь больничный холл?

– Здесь парк, – сказала она напряженно. – Но сегодня, кажется, дождь.

– Нет никакого дождя, – сказал он уверено. – Если вы и больны, то не простудой же… Пойдемте.

Возможно, она понимала, как скверно выглядит. Возможно, она стеснялась; следуя за ней по белым пустым коридорам, он вспоминал их последнюю встречу – безусловно здоровая девушка Павла была, к тому же, безусловно счастлива… Исполнена любви и воодушевления. Теперь ее довели до состояния по-настоящему больного, исхудавшего, измученного человека…

– Как они вас лечат? – вкрадчиво спросил он, расстилая куртку на мокрой скамейке.

Кажется, она напряглась:

– Ну, как обычно… в таких случаях…

– В каких случаях? – он сел на правый рукав, жестом приглашая Павлу занять остальную площадь куртки. – Что у вас за диагноз, Павла? Что за симптомы?

Она смотрела странно. Неотрывно; потом присела рядом и отвернулась:

– Острое расстройство… психики. Я, видите ли, увидела в студии… вас, короче. Здорового черного… саага. В студии!..

Она горестно засмеялась; Раман сжал зубы. Как будто его ткнули носом в его собственную вину.

– Вы видели саага, а все прочие нет?

– А все прочие, – она вздохнула, – явились, когда я уже валялась в обмороке…

– В студии?

Расспросы ее раздражали.

– Ну да, в студии… Знаете что, давайте, раз вы уже пришли, поговорим о чем-нибудь другом, ладно?..

Раман молча согласился. Вытащил из сумки томик с золотым тиснением, положил на колено:

– Узнаете?

Она взглянула – достаточно равнодушно. Отвернулась снова.

Глядя ей в затылок – на потускневшие волосы, тонкую шею и больничную курточку – он испытал приступ… незнакомого чувства. Ему захотелось выдернуть ее отсюда. Потому что ей здесь явно плохо. А он, Раман, не хотел бы…

Вот как называется это ощущение. Острое сочувствие, переходящее в жалость.

– Павла… Посмотри на меня.

Она удивилась. Пожала худыми плечами, угрюмо уставилась ему в глаза, словно бы желая сказать: ну и что?

Глаза у нее были усталые. Измученные глаза, но совершенно ясные. И на дне их сидела искорка того огня, что так ярко светился в день их последней встречи, когда Кович хотел полюбопытствовать насчет дефлорации…

Присутствие Тритана Тодина. Раман ощутил его, как холодный ветер в спину. А может быть – это и действительно был ветер, сбивший с веток на землю холодные капли прошедшего дождя…

Здесь он, Тодин. Она с ним видится… И может быть поэтому еще жива.

– Ты совершенно здорова, Павла, – сказал он, переводя взгляд на мокрый куст сирени.

Молчание.

– Ты здорова… Как я. Как он. Он приходит к тебе каждый день?

– Опять будете говорить гадости? – спросила она устало.

– Я старый и опытный… сааг. Я умею отличить здорового человека от больного… Что они с тобой делают?! Калечат? Посмотри на себя в зеркало…

– Не красавица, – сказала она глухо. – Что дальше?

– Они НЕ ЛЕЧАТ тебя, Павла! А что они делают – спроси у Тритана… Ты знаешь, что он сокоординатор Познающей Главы?! В его-то годы – и такой пост! Знаешь?

– Нет, – сказала она после паузы. – Ну и что?

– Ничего, – он желчно усмехнулся. – Ничего, Павла. Вокруг тебя… вспомни, это ведь я видел серую машину с балкона. Вокруг тебя какая-то… вспомни сама. Зачем тебя позвали принимать участие в этих… тестах? Это точно были тесты?

Павла открыла рот, чтобы ответить резко и однозначно – но вдруг осеклась; о чем-то вспомнила, подумал Раман тоскливо. Вспомнила что-то важное, но мне не расскажет. Убедит себя, что это не имеет отношения к делу…

– Павла…

Но она уже решила сменить тему разговора.

– Вы все-таки будете ставить «Первую ночь»?

– Да… но с другим финалом.

Она смотрела непонимающе.

– С печальным, трагическим финалом, Павла. Это не будет сказкой, в которой добро победило зло… Все будет, как в жизни.

В конце аллеи показалась медсестра; Раману померещилось, что она напугана. Что она с ужасом смотрит на сидящую на скамейке парочку, и даже хочет подойти – но в последний момент изменяет решение, уходит, скрывается среди зелени.

Любопытно, что парк пуст. Такое впечатление, что среди всех возможных пациентов только Павла пользуется правом свободного выгула… На особом положении?..

– Зря вы это делаете, – сказала Павла устало. – Зря вы… Ради чего?

Он решил было, что ее по-прежнему оскорбляет идея постановки о Пещере, и даже открыл рот, чтобы возразить – но Павла продолжала, и он не стал ее перебивать.

– Ради чего?.. – повторила она с обидой. – Был бы спектакль… о победе человеческого. О том, как… короче говоря, о том, что называется любовью… А так что будет? Скандал? Эпатаж?..

– Урок, – сказал Раман неожиданно для себя. Слово само сорвалось с его губ, тяжелое, как молот. – Урок… потому что все мы, все, кто ходит под Пещерой, позволяют себе забывать о ней. А я хочу напомнить: каждую ночь любой из нас может совершить… проснуться рядом с мертвым телом любимого человека.

Павла молчала. Не опуская глаз.

– Я не хотел тебя расстраивать, – сказал он тоном ниже. – Но ты спросила – зачем… С тех пор, как я познакомился с тобой… с тобой-сарной, мне очень хочется сказать все… что я думаю. Я имею на это право, правда?..

– Кто виноват, что вы сааг? – спросила она глухо.

– Охотятся все, – сказал он убежденно. – Схрули всех мастей, тхоли – друг на друга…

– Зачем твердить об очевидном? – она опустила глаза. – Зачем лишний раз напоминать о смерти, и так все знают…

– Я хочу сказать, – повторил он упрямо. – Я хочу рассказать всем, как проснулся однажды и смутно вспомнил вкус крови, и как звонил одной знакомой девушке, пытаясь проверить, не под ее ли подъездом остановилась сегодня труповозка…

Павла вздрогнула:

– Это что, правда?!

– А с какой стати мне врать?

Некоторое время они смотрели друг на друга. Сквозь разрывы туч пробилось солнце, и по всему парку побежали вперемешку пятна света и пятна тени.

– Павла, – сказал Раман тихо. – Я не знаю, зачем мне это нужно. Слава? Скандал? Да, конечно…

– Погодите…

– Нет, это ты погоди, Павла. Если ты встретишь в Пещере саага…

– Я не встречу!!

Он тут же пожалел о своих словах. Она сделалась бледная, как сахар.

– Не встретишь, – сказал он успокаивающе. – Я сказал так, к примеру… ТЫ не можешь встретить саага. Но если бы твоя сарна случайно на него наткнулась…

– Нет, – Павла упрямо не желала рассматривать такую возможность. Даже гипотетически.

– Ладно, – он вздохнул. И снова залегло молчание и длилось так долго, что солнце успело окончательно освободиться из объятий темных туч, и в парке сделалось почти жарко.

– Раман, – она начала с усилием, с запинкой, – вам не нравится, как устроен мир?

В конце аллеи опять возникла медсестра, и она была не одна; с ней рядом имелся молодой подтянутый парень в форме административной полиции.