Юрий Брайдер - Гвоздь в башке. Враг за Гималаями. За веру, царя и социалистическое отечество

• Название: Гвоздь в башке. Враг за Гималаями. За веру, царя и социалистическое отечество
• Автор: Юрий Брайдер
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-12386-5

Олег Наметкин, ставший жертвой терроризма и собственного добросердечия, за мгновение превратился из здорового молодого парня в беспомощного инвалида, навсегда прикованного к постели. Однако в качестве компенсации за мучения он приобрел удивительный дар: теперь его душа может, покидая на время бренную оболочку, путешествовать по ментальному и временному пространству. Но игры со Временем очень опасны: одна из вылазок "душеходца" Наметкина в глубокое прошлое заканчивается катастрофическими последствиями для всего человечества...

Содержание:

Гвоздь в башке (роман)

Враг за Гималаями (роман)

За веру, царя и социалистическое отечество (роман)

---

Все окончилось настолько быстро, что я даже не успел напоить свой меч вражеской кровью, зато взял трофей – широкий, инкрустированный золотом пояс, ранее украшавший стан одного из местных вождей.

В тот день мы отразили еще две отчаянные атаки и выстояли вплоть до того момента, когда к месту боя подошли главные силы египетской армии, совершавшие глубокий обходный маневр и слегка заплутавшие в пути.

Лязг мечей, прежде довольно монотонный, сразу перешел в крещендо. Туча пыли выросла прямо-таки до невероятных размеров, а затем выбросила на север и северо-восток тонкие, быстро удлиняющиеся щупальца – это, бросив своих солдат, удирали с поля боя вражеские царьки.

Теперь можно было немного передохнуть, утереть обильный пот и заняться врачеванием собственных ран (меня, например, весьма чувствительно задела оглобля колесницы).

– С кем мы хоть сражались? – поинтересовался я у одного из ветеранов.

Какая тебе разница! – огрызнулся тот. – Это страна варваров. Варвары здесь везде. Одолеешь одних, напорешься на других. И так вплоть до самого Океана. Пошли лучше поищем их обоз. Он должен быть где-то неподалеку…

Война закончилась в течение месяца. Мы прошли всю эту страну от края до края, штурмом взяли столицу и овладели огромными сокровищами. Даже мне, новичку, кроме золота и драгоценных камней, досталась дюжина рабов обоего пола. Мужчин я тут же сбыл перекупщикам, следовавшим за армией, словно шакалы за охотящимся львом, а при посредстве женщин постарался присовокупить к своему генеалогическому древу несколько новых плодоносящих ветвей.

Позже я участвовал в походе на нубийцев и в морской экспедиции к берегам страны Пунт, где убедился, что сражаться в лесах и болотах ничуть не легче, чем в бесплодной пустыне.

В долгом и кровавом побоище у знаменитой горы Мегиддо (библейский Армагеддон, кстати говоря, так и переводится: «Бой у Мегиддо»), где мы, выходцы из Европы, рубились со своими соплеменниками, вторгшимися в Египет с севера, я спас полковое знамя, которое уже топтали враги.

Этот подвиг получил широкий резонанс в армии и при дворе. Кроме полагающихся по такому случаю наград и почестей, я был удостоен личной встречи с фараоном. О внешности царя царей ничего сказать не могу, поскольку, согласно правилам дворцового этикета, во время аудиенции лежал ничком на полу, но голос он имел слабый и по-бабьи писклявый.

Впоследствии все это позволило мне занять весьма почетную и доходную должность полкового знаменосца. (Египетское знамя, между прочим, имело мало общего с военными штандартами последующих эпох и представляло собой шест, на вершине которого крепились символы богов-покровителей, в нашем случае – щит и скрещенные стрелы.)

В почти непрерывных походах прошло еще несколько лет, и постепенно прежняя жизнь стала забываться. Я уже не ощущал себя Олегом Наметкиным, а история про Минотавра казалась мне полузабытым сном.

Везде мне доставалась богатая добыча, которая не транжирилась, а пускалась в рост, и везде я усердно орошал своим семенем лоно местных красавиц, оказавшихся во власти победителей.

Не могу сказать конкретно, каких успехов я достиг на стезе приумножения собственного рода, но золото выручило меня, когда наше войско (вернее, его жалкие остатки, чудом избегнувшие хеттских мечей и секир) угодило в плен. Я оказался в числе немногих шерденов, у которых хватило средств на выкуп.

Стойкость в том последнем страшном бою, где потери врага впятеро превысили наши, и последующее счастливое избавление от неволи еще больше упрочили мое положение в армии.

Я командовал крепостью на эфиопской границе, подавлял мятеж номархов в Верхнем Египте, водил в поход полки сирийских наемников, плавал на кораблях по Великой Зелени,[6] штурмовал города и сидел в осаде, вел переговоры с чужеземными правителями, тайно приторговывал бирюзой и слоновой костью, водил дружбу со знатнейшими сановниками, делил ложе с принцессами и стряпухами.

Вершиной моей карьеры была должность носильщика царских сандалий, что по современным понятиям можно приравнять чуть ли не к секретарю совета безопасности.

Сгубило меня верхоглядство, тщеславие, амбициозность и то, что называется отрывом от действительности. Проще говоря, я зарвался.

Не имея никакого опыта дворцовых интриг, я тем не менее смело ввязался в них, подстрекаемый, с одной стороны, главным мажордомом, претендовавшим на пост визиря, а с другой – третьей женой фараона, вознамерившейся возвести на золоченый трон Обеих земель собственного отпрыска (в обход законных наследников, естественно).

В конце концов нас предали. Я, как и следовало ожидать, оказался козлом отпущения, разом растерял все свои богатства и всех сторонников, пытался бежать из страны на чужеземном корабле, но был схвачен в гавани и предан суду предубежденных и жестокосердных царских чиновников.

Все обвиняемые дружно показали на меня, как на организатора и вдохновителя заговора. Выходило, что я добивался короны не для царского сына, а для самого себя. Кроме того, мне инкриминировалось казнокрадство, тайные сношения с врагами Египта, богохульство и преступное сожительство с наложницами гарема. Увы, но большинство из этих обвинений, особенно последнее, имели под собой вполне реальную почву.

Процесс длился целых десять дней, и для освежения памяти всех подсудимых, а также свидетелей постоянно били палками по спине и по пяткам. Особо упорствующим отрезали носы и уши.

Никакое красноречие, никакие казуистические уловки и никакие взятки (кое-что из накопленного прежде я все же сумел сохранить) помочь не могли. Приговор был предопределен на самом высоком уровне.

Загвоздка вышла только с выбором способа казни. Даже кол, даже четвертование, даже утопление в бассейне с крокодилами казались судьям чересчур мягкой мерой наказания.

Для того чтобы ублажить фараона, нужно было придумать нечто из ряда вон выходящее. И эти лизоблюды постарались, можете не сомневаться! Недаром ведь говорят, что истоки человеческой мудрости следует искать в Древнем Египте.

Логика у судей была примерно такая. Уж если я посмел замахнуться на святая святых – божественную власть фараона, то и смерти заслуживаю достойной, в царском облачении, с царскими почестями и в царском саркофаге. Но, учитывая мое варварское происхождение и всю мерзость совершенных преступлений, похоронить меня должно без бальзамирования (что для египтян было куда страшнее самого факта смерти, они даже любимых кошек бальзамировали), то есть живьем.

Через день меня доставили в Долину царей, именуемую также Городом мертвых, где я наконец-то смог воочию узреть великие пирамиды Древнего царства (раньше на столь поучительную экскурсию все как-то времени не хватало).

Зрелище и в самом деле было потрясающее. Грани пирамид, с которых благодарные потомки еще не успели содрать облицовочные плиты, слепили глаза, а лицо сфинкса, не изуродованное ядрами завоевателей, внушало одновременно и ужас, и восхищение.

Жаль, что мне не позволили налюбоваться этой величественной и грозной красотой вволю. Палачам, изнывающим от жары, не терпелось промочить глотки, а судьи спешили доложить фараону о свершившейся казни.

Меня небрежно обмотали льняными пеленами, пропитанными горячей смолой и камедью, засунули в тесный гранитный саркофаг, опустили в чью-то заброшенную гробницу, где и замуровали, не забыв подложить под крышку саркофага несколько камешков. Дескать, подыши напоследок. Не надейся на быструю смерть.

Ничего, говорил я себе при этом. Может, так оно и к лучшему. Погулял на воле, пора и честь знать. Дома, поди, заждались. Сейчас попрощаюсь со Шлыгом – и вперед.

Однако все вышло совсем иначе. С лихвой хватило и страха, и мучений. За долгие годы совместного существования моя душа так сжилась с этим телом, что ни в какую не хотела покидать его.

Лишь когда смертный ужас достиг апогея, нутро спеклось от жажды, зловоние собственных испражнений стало невыносимым, а члены одеревенели от неподвижности, невидимая, но прочная пуповина, связывавшая душу Олега Наметкина с телом Шлыга, оборвалась.

Меня вышвырнуло в бессущность ментального пространства, а предок, оставшийся в одиночестве, наверное, умирал еще долго.

Впоследствии я узнал, что французские археологи обнаружили в Долине царей богатый саркофаг с безымянным телом, которое, вопреки всем правилам, перед захоронением не подверглось обряду бальзамирования. Сердце, внутренности и мозг находились на своих местах, зато в саркофаге отсутствовала обязательная для таких случаев Книга Мертвых – этот подробнейший путеводитель по загробному миру.

Но главное, что поразило археологов и о чем они потом частенько вспоминали, – это застывшие на иссохшем лице умершего следы долгой и мучительной агонии…