Михаил Ахманов - Странник по прозвищу Скиф

• Название: Странник по прозвищу Скиф
• Автор: Михаил Ахманов
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-11771-7

Бывший спецназовец Кирилл Карчев по прозвищу Скиф, устраиваясь на работу в фирму "Спасение" не подозревает, что ему придется стать проводником по далеким мирам Внеземелья. Вместе с богатыми клиентами, пожелавшими совершить опасные путешествия, проводник участвует в захватывающих приключениях на планете храбрых амазонок, затем в таинственном и жутком мире Фрир Шардис. Но самые тяжкие испытания все же ожидают его на родной Земле, где ужасные пришельцы — двеллеры, обитающие в тумане, ведут необъявленную войну против жителей нашей планеты…

---

Что-то промелькнуло в глазах у Догала. Или только показалось?

Голос его, однако, был ровным.

— С чего бы нас — да к ногтю? Платим кому положено, в политику не лезем, компромат на генералов и президента не собираем, бандитов не трогаем. Сам подумай, кому мы нужны со своими зелеными человечками да байками о йети?

— Значит, никаких неприятных звонков, ни угроз, ни писем, ни предупреждений?

— Нет. Ни сном ни духом, Петр Ильич!

Похоже, говорит правду, отметил куратор. Не звонили и не писали, это точно, не станет Догал врать… И резона втихую избавиться от Синельникова у него нет. Три года Синельников помогал, чем мог, а в дела агентства не мешался… •не лез, так сказать, в конторские книги…

Догал вновь заговорил, и теперь лицо его, плававшее на крохотном экранчике, казалось встревоженным.

— Слушай, Петр Ильич, говори, что случилось, или кончай морочить голову. Меня работа ждет.

— Подождет. Можешь вообще ее спустить в унитаз и заняться новой статейкой. Весьма, весьма любопытной! Сенсация, можно сказать. Материал я тебе предоставлю.

— Это о чем же?

— О нападении команды двеллеров на журналиста Синельникова, спецкора агентства «Пентаграмма». Брови у Догала полезли вверх.

— Ты серьезно?

— Вполне.

— Не пил?

— Ни капли.

— Не разыгрываешь?

— Какие уж тут розыгрыши! — Куратор, скривившись, потер плечо.

— Ну и дела!.. — Веки его собеседника опустились, словно Догал хотел скрыть лихорадочный блеск зрачков. — И когда же это произошло?

— Часа полтора назад, рядом с моим подъездом. Трое пришельцев с бластерами и оловянными пуговицами вместо глаз. Не то живые, не то роботы, Бог их знает… Поверишь ли, едва отбился…

На губах Догала заиграла ироническая улыбка.

— Смеешься, Петр Ильич! Ну-ка говори, что тут правда, а что сказка с намеками?

— То, что отбился, — правда. Одного покалечил… здорово покалечил, Марк, почти до смерти, но он молчал, только ребра трещали. И правда то, что было их трое. Очень странные типы… Без бластеров, разумеется, зато с разрядниками… или с чем-то похожим на разрядники… Только у наших милицейских короткие палки с набалдашником, а у этих зомби были хлысты… или стеки, дьявол их разберет!

Внезапно черты Догала на экране дрогнули и расплылись, лицо вытянулось вширь, превратившись в белую полоску, которая тут же свернулась в крохотное яркое пятнышко и исчезла. Куратор прикусил губу; в самый последний момент ему почудилось, что в глазах партнера мелькнул ужас. Неприкрытый ужас, превративший его усатую пухлощекую физиономию в маску приговоренного к смерти, узревшего топор палача. Впрочем, это могло оказаться лишь иллюзией.

— Извини, Петр Ильич… — Голос Догала тоже звучал странно, словно бы он никак не мог отдышаться. — Мой «ви-ти» что-то забарахлил… Так что ты говоришь? Зомби с хлыстами? А почему, собственно, зомби?

— Сказано тебе, глаза оловянные, — буркнул куратор. — Атак бандиты как бандиты. И рожи бандитские, и замашки… Говорили, что, мол, пишем много. Не догадываешься, к' какой из наших сказок намек?

— Пожалуй, нет, — протянул Догал с какой-то неуверенностью в голосе. — Подумать надо, Петр Ильич… Загадочная история… Не экстрасенсы ли к тебе ту команду подослали? Ты, часом, в своих писаниях никого не задел? Ну, что он жулик да паразит, жиреющий на хворях и бедах народных? Не было такого?

— Не было, — произнес куратор. — Я экстрасенсов уважаю, Марк. Сам только у них и лечусь.

— Ха, лечишься! Не помню, когда ты болел… — Потом, осторожно: — Заявлять будешь?

Сдвинув брови, куратор покосился на темный экран своего «ви-ти». Чего-то Марк не договаривает… о чем-то другом хотелось ему спросить… И аппарат испортился так не вовремя… Или в самый нужный момент?

Жаль, подумал он, что в мире нет настоящих телепатов; хотелось бы послушать, что творится сейчас у Догала в голове.

— Никаких заявлений. — Голос его, как всегда, звучал спокойно. — Никаких заявлений, Марк. Расскажи я эту историю в подробностях, меня примут за сумасшедшего. И потом, я же прикончил одного из этих типов… вернее, думаю, что прикончил. Человеку с раздавленной грудной клеткой выжить трудновато.

— Человеку — трудновато, — согласился Догал, затем после недолгой паузы произнес: — А эти подробности… они что же, такие интригующие?

— Весьма.

Трубка донесла тяжелый вздох. Похоже, Догал волновался.

— Ты в самом деле заметил что-нибудь необычное? Кроме этих хлыстов и оловянных глаз? Ну, в их поведении, в словах? Может быть, запах?..

Он резко оборвал фразу.

Запах, подумал куратор, массируя плечо. Случайно это вылетело у Марка или партнер Синельникова о чем-то знает? О чем-то хочет узнать? Например, о запахе…

Подождем, решил он, подождем, проверим, посмотрим. Пусть Догал спрашивает — вопросы иногда говорят больше ответов. А сейчас пора закругляться с разговорами: бетламин бетламином, но пара часов сна не помешает, особенно перед грядущей встречей с «финансистом». Тот еще тип! С капризами!

Насупившись при этой мысли, он буркнул в трубку:

— Про запах ничего сказать не могу, я к ним не принюхивался. Некогда было, Марк. Понимаешь?

— Понимаю. — Голос Догала казался напряженным. — Ты вот что, Петр Ильич, поостерегись, — неуверенно протянул он, — поостерегись, говорю тебе. Не пиши с месяц ничего, не марай бумагу, не дразни гусей… Мало ли… История-то для тебя может оказаться с продолжением.

— Как бы продолжение и по тебе не въехало, — сказал куратор и повесил трубку.

Глава 7 ЗЕМЛЯ, ПЕТЕРБУРГ, 23 ИЮЛЯ 2005 ГОДА

Первый клиент Кириллу запомнился надолго — как и первое самостоятельное странствие. Слишком многое обрел он в нем и слишком многое потерял; не все подарки Мира Снов были безопасными, как монетка, цветок или ссадины на кулаках. Ну, как говаривал майор Звягин, знать бы, откуда пуля прилетит…

В неожиданности, однако, тоже была своя прелесть. Не для всех, конечно, — для тех, кто испытывал тягу к рискованным авантюрам, кого манили миражи необычайного, призраки невиданного, отблеск тайны. Таковых, кроме Кирилла, в ближайшие дни нашлось еще четверо: Снайпер, мрачный неразговорчивый кавказец Самум, Селенит и Стилет, великолепный каратист и фехтовальщик. Снайпер, майор ВДВ в отставке, квадратный, как шкаф, и Самум пришли по объявлению, Стилета же Пал Нилыч выудил в какой-то спортивной школе, где тот трудился на ниве восточных единоборств. Что же касается Селенита, то его привел Снайпер — они были сослуживцами и давними приятелями.

Новые инструкторы выглядели людьми солидными, в возрасте — под сорок или за сорок, что не могло не вызвать удивления. Как полагал Кирилл, опасности и романтика больше привлекают молодых, и ему казалось вполне естественным, что трое старожилов,"Сентябрь, Сингапур и Самурай, были его ровесниками. Почти ровесниками — Сингапур, пожалуй, уже добрался до тридцати. Этот красивый темноволосый парень, напоминавший молодого Шона Коннори из фильмов о Джеймсе Бонде, нравился Кириллу; веселый, удачливый и находчивый, он, похоже, числился у шефа на особом счету.

Но Сентябрь с Самураем тоже были отличными ребятами, без всяких следов чванства или оскорбительной небрежности, которую нередко проявляют к новичкам. Правда, им случалось поглядывать на нового коллегу с каким-то загадочным выражением, будто бы знали они нечто такое, о чем он не подозревал, но взгляды эти Кирилла не задевали. В конце концов, он обретался в фирме без году неделя, и трудно было' рассчитывать, что все ее секреты откроются ему в первые же дни. Он этого и не хотел: таинственное и недосказанное завораживало его.

Но насчет сорокалетних крепышей он все же поинтересовался у Сарагосы. Шеф, насмешливо прищурясь, оглядел Кирилла с ног до головы, помянув чечако, полагающих, что сила и ловкость заменяют опыт и мозги. Затем он сказал:

— Припоминаешь, как было у римлян? Как они строили легион к бою?

— В три линии. — Кирилл пожал плечами. — Ну и что?

— А то, что старый конь борозды не испортит. Молодежь стояла впереди, за ней — мужики постарше, а в последнем ряду — ветераны. Те, кто'решал исход битвы.

— Вы говорите о гастатах, принципах и триариях, шеф. Но роль ветеранов была не так уж велика. Считалось, что эти люди отвоевали свое, потому их и берегли, как последний резерв. У римлян ходила поговорка: дело дошло до триариев — значит, дело плохо. Так что битвы все же выигрывали молодые!

— Ну-ну, историк, — пробормотал Сарагоса, — ты, выходит, не только про скифов изучал, э? — Не дождавшись ответа, он усмехнулся. — Может, ты и прав, но я все-таки предпочитаю триариев. Тех, что сначала думают, а потом стреляют.

Бог ведает, кто слышал этот разговор, но с тех пор четверку новобранцев стали называть триариями. Стилет, Снайпер и Селенит относились к сей кличке со сдержанным юмором, Самум же по большей части отмалчивался; из него даже общительный Сингапур не мог вытянуть ни слова. Что касается шефа, то он явно был доволен пополнением: карие его глаза весело поблескивали, лик сиял, как майское утро. В последнюю неделю, если не считать редких и таинственных отлучек «по делам», он трудился в фирме от зари до зари, гоняя новобранцев из одного сна в другой.