Тиана Веснина - Двадцать три раны Цезаря

• Название: Двадцать три раны Цезаря
• Автор: Тиана Веснина
• Издательство: Астрель: ACT
• Жанр: Детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-039501-9, 5-271-15242-1

Красный алмаз… Кровавый алмаз… В нем заключена таинственная сила, способная исполнить любые желания его владельца. Но взамен он потребует рабского служения.

Знает ли человек, на что он способен, пока судьба не даст ему шанс круто изменить свою жизнь? Устоит ли человек, если в руки ему идут богатство и власть над себе подобными? Остановит ли его цена, которую придется заплатить?

Каждый решает сам. Но следует помнить: тот, кто однажды переступил грань, может и сам стать жертвой…

---

Кто-то не удержался от смеха:

— Руки коротки. Где ты их сыщешь?

— Ничего, сыщут. Вон, Троцкого, где отыскали! И эти гады ответят перед советским законом. А если не они, то их дети.

— Черт, ничего не получается. Сегодня этот гад Вольдемар связал нас каким-то чересчур мудреным способом, — пыхтя, пробормотал кто-то.

Уманцев ошалел от услышанного. И даже не сразу смог собраться с мыслями.

«Если они не сбегут сегодня ночью, завтра утром они увидят меня и изобличат как предателя. Тогда Вольдемар сразу сообразит, что никакой я не литовец, и я окажусь меж двух огней. Что же делать?» — по спине Уманцева потекли ручьи пота. Надо было немедленно принять единственно правильное решение.

Он принялся кусать ногти, губы, тереть виски. Отчаяние накатило на него волной и, казалось, уже погребло его в своих темных водах. Но острым лучом мелькнула рискованная мысль. Пригнувшись, Уманцев подобрался к накрытой брезентом поклаже наемников. Свет от фонарей, горящих в доме, немного освещал двор. Найти туго скрученную веревку было делом нескольких минут. Отрезав от нее приблизительно метр, он затем еще перерезал его пополам и крепко обвязал свои запястья, мысленно твердя:

«Только бы никто не вышел! Господи, только бы никто не вышел!..»

Посматривая на дом, Роман тихонько вернулся к сараю. Дождался первой произнесенной вслух фразы и воскликнул:

— Кто здесь?!

Ответа не последовало. Видно, что сидевшие в сарае были несказанно удивлены и напуганы. Наконец кто-то отважился и сам спросил в ответ:

— А ты кто?

— Я советский человек. Меня взяли в плен, — Роман вынул из кармана прихваченную из поклажи наемников зажигалку и осветил сарай.

— Да это же Уманцев! — тихо вскрикнул Торопков и, заметив на его запястьях болтающиеся концы веревок, ничего более не добавил.

— Товарищи! — в свою очередь сдавленным от переполнявших его чувств голосом, вскричал Роман. — Товарищи!

— Ты как здесь оказался? — придя в себя, приступил к нему Торопков.

— Да подожди, ты! — кто-то попытался его осадить. — Не время!

— Меня взяли в плен. И вас, как вижу, тоже. Но как такое могло случиться? Вы, наверное, отправились искать нас с Андреем?

— Отправились, — не дав никому открыть рта, ответил Торопков. — А где Андрей?

Уманцев опустил голову и проговорил:

— Андрей убит. Разве вы не наткнулись на нашу машину и трупы охранников?

— Нет, мы попали в плен раньше, — с недоверием глядя на Уманцева, заметил Торопков.

— Да ну тебя, — один из пятерых пленников толкнул Торопкова в плечо.

— Что мы тратим время на болтовню! У тебя есть нож? — спросил он Романа.

— Да!

— Так перережь скорее нам веревки и айда к реке.

Уманцев вынул из кармана складной нож, перерезал у него веревки на руках и ногах.

— Стой! — взял он на себя командование. — Глянь-ка, все ли там спокойно?

— Вообще-то, они уже легли спать, но я посмотрю, — кивнул Роман.

— Давай! — ответил тот, а сам принялся перерезать путы товарищам.

Уманцев вышел во двор, соображая, как бы не выдавая себя, дать знать наемникам, что готовится побег. И вдруг в дверном проеме показалась чья-то фигура. Роман спрятался за поклажей и, схватив первое, что попалось в руки, бросил в сторону сарая. Фигура встрепенулась, что-то крикнула своим и поспешила во двор.

Пленники, услышав шум, поддались инстинкту самосохранения и бросились бежать. По ним раздалась автоматная очередь.

Роман освободил свои запястья от веревок, взобрался на поклажу и, сделав вид, что проснулся, оглядывался по сторонам.

«Только бы они оказались хорошими стрелками!» — подумал он, как услышал:

— Allright![4] — и стрельба прекратилась.

Потом он разобрал слово «Five»[5] и успокоился.

Все наемники выскочили во двор. К Уманцеву подошел встревоженный Алексей.

— Что случилось?

— Понятия не имею. Я спал и проснулся от стрельбы.

— Пойду узнаю, — сказал Алексей и окликнул Вольдемара.

— А! Да ничего особенного. Эти пятеро советских идиотов надумали бежать. И зря. Мы собирались обменять их на наших.

— Где вы их взяли?

— На «Катоке», — зевнул в ответ Вольдемар. — Да, а твой литовец здесь?

— А где ж ему быть? — усмехнувшись излишней подозрительности Вольдемара, ответил Вязигин.

Проходя мимо Романа, он задержался на минуту:

— Это были твои, с «Катоки». Пятеро.

Роману удалось издать вздох отчаяния.

Наемники быстро угомонились, и Роман, подложив под голову что-то мягкое, мгновенно уснул.

Утром вновь полил дождь. Уманцев спрыгнул со своего импровизированного ложа и увидел пять трупов, лежащих на земле.

Вязигин, застегивая на ходу пояс, посоветовал:

— Не смотрите. Можете выдать себя.

Лицо Романа побледнело. «Значит, это был не сон», — промелькнула мысль. И он, заметив, что Алексей вернулся в дом, осторожно, вроде бы ненароком, стал приближаться к трупам. Наемники, зевая, собирались в путь. На Романа никто не обращал внимания.

Уманцев прошел мимо трупов, не взглянув на них. Потом прошел второй раз и чуть задержался. Запомнилось лицо Торопкова, посиневшее, с открытым ртом и выпученными глазами. «Как будто кого-то на партбюро разносит, — усмехнулся Роман. — Вот какие повороты случаются. Разве мог подумать товарищ Торопков, что окончит свою жизнь не на кровати в окружении любящих домочадцев, а на склизкой ангольской земле. Что никто не скажет ему: «Спи спокойно, дорогой товарищ». Никто не смахнет даже притворной слезы. А все потому, что выслужиться хотел. Вот и выслужился. А других жаль», — подумал Уманцев, глянув на лица остальных.

Он вернулся в дом, чтобы спросить Алексея, когда они отправятся в путь.

— Мы поплывем на лодках вместе с ними, — ответил Вязигин.

Роман кивнул, затылком почувствовав, что на него смотрит Вольдемар и сказал:

— Хорошо.

Дождь лил вовсю, и наемникам никак не удавалось поджечь трупы. После нескольких попыток они махнули рукой и оставили их на обед лесным тварям.

Проходя мимо, Уманцев все-таки тихо сказал:

— Спите спокойно, дорогие товарищи!

И мысленно даже простил Торопкова, несмотря на то, что тот хотел подставить его. Вернись Торопков в Москву, сообщи в соответствующие органы, что Уманцев предатель, и сразу был бы отдан приказ — достать коммуниста Уманцева хоть со дна морского. А так все посчитают, что он был сожжен вместе с остальными специалистами. КГБ не обеспокоится, и он прекрасно будет жить в какой-нибудь удобной, с его точки зрения, стране.

Размышляя, Уманцев не заметил, что вместе со всеми подошел к реке, на берегу которой находились три лодки.

Вольдемар предложил Алексею занять место рядом с ним. Романа это насторожило. «Опять, гад, будет меня расспрашивать. А что я знаю о Литве? Да ничего. Я даже там ни разу не был. Хотел, конечно. Но как поедешь, когда в гостиницах, как обязательный атрибут, таблички «Мест нет».

Вспомнилось, как одна его однокурсница, бредившая Эстонией, поехала на каникулах в Таллинн и была вынуждена все десять дней спать на вокзальной лавке. Этим его представления о советской Прибалтике и ограничивались.

В лодки перенесли поклажу и они, одна за другой, быстро заскользили по воде. Течение было достаточно сильным, и четверо гребцов сумели развить большую скорость.

«Да, так можно путешествовать по Анголе», — подумал Роман.

— Вы католик или протестант? — неожиданно обратился к нему с вопросом Вольдемар.

Уманцев с легким недоумением глянул в его темно-серые, глубоко посаженные глаза.

— К…атолик, — ответил с небольшим замешательством.

— Ах вот как, — кивнул тот головой. — Значит, вы не коммунист.

— Нет. По религиозным соображениям я решил не вступать в партию, — ответил Роман, вспомнив слова из какой-то передовицы, клеймящей инакомыслящих. Поэтому перспектив в Союзе у меня не было никаких.

— И вы решили искать их в Анголе, — произнес Вольдемар таким тоном, будто услужливо подсказал, что следует ответить.

— Нет! — уверенно и даже с недовольством отрезал Уманцев. — Ангола — это возможность перебраться в Европу.

— А на какие средства вы там собираетесь жить? В какой стране намереваетесь просить гражданство?

Услышав эти вопросы, Уманцев замотал головой и расхохотался.

— Никогда не думал, что в джунглях меня будут допрашивать, точно на Лубянке, — сказал он, обращаясь к Алексею.

Тот тоже расхохотался. Вольдемар покраснел от скрытой ярости.

— Вы хотите выведать, не советский ли я шпион, а я вам сразу скажу, что вы агент КГБ или даже двойной агент, — проговорил сквозь смех Уманцев.

Вольдемар изменился в лице и схватился за пистолет.

— Э! Остыньте! — мгновенно посерьезнев, крикнул ему Вязигин. — Человек столько претерпел, а его допрашивают, будто он не покидал пределов СССР. Его можно понять.