Андрей Кураев - Христианин в языческом мире, или О наплевательском отношении к порче

• Название: Христианин в языческом мире, или О наплевательском отношении к порче
• Автор: Андрей Кураев
• Издательство: Эксмо, Яуза
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-08092-9

Христиане снова оказались в языческом мире, посреди «потомственных целительниц», шаманов и ведьм. Мы уже не можем пугать их инквизицией. А они по прежнему страшат людей «порчами». Но у христиан есть формула: «Один человек плюс Бог – это уже большинство». О том, как не впускать в себя лишние страхи – эта книга.

Мы предлагаем вам новую книгу диакона Андрея Кураева – профессора Московской Духовной Академии, который умеет мгновенно переходить от сугубо научной речи к шутке, от бытовых тем – к богословию. Вас ждет разговор о постах и о собаках, о молитве и НЛО, о тревоге и надежде.

---

Если встретилось тебе нечто смущающее, но при этом все же необходимое для твоей жизни – устремись в молитве к Богу, призови его всесильную благодать, перекрести с молитвой то, что предстоит тебе, и с упованием на Божий Промысл приими. Не напрасно же мы поем каждый вечер: «Иже крестом ограждаеми, врагу противляемся, не боящеися того коварства и ловительства»! Церковь всегда проповедовала бесстрашие перед лицом язычества. Боязливость – грех. Не стоит уподобляться тем, о ком сказано в Псалтыре: «Тамо устрашишася страха, идеже не бе страх» (Пс. 52,6).

Правила аскетики требуют: обрати ум свой к Богу и кроме Бога не принимай в душу ничего. Ибо если твой ум будет вбирать в себя мирские впечатления, все подробности и раздельности мирской суеты, – то и душа утратит целостность, потеряет целомудренность и будет перекроена из образа Божия в образ и подобие падшего мира. Поэтому и говорит апостол Павел: «Я рассудил быть… незнающим ничего, кроме Иисуса Христа» (1 Кор. 2, 2). Не антихриста надо искать, а Христа. Не от антихриста мы должны защищаться, а к Христу прибегать[92]. Искать Христа и жить Им[93]. От болезни ведь лечатся не тем, что мнительно высматривают ее признаки, а тем, что принимают лекарство и держат себя в тепле[94]. И если Христос будет в нас, то что нам тогда до всего остального?

Первоначальные христиане оттого и умели жить так радостно посреди гонений, что искали Христа, а не выискивали происки врагов. Оттого и свидетельствовал Климент Александрийский: «Для нас вся жизнь есть праздник. Мы признаем Бога существующим повсюду… Радость составляет главную характеристическую черту церкви» (Строматы 7,7 и 16). А про нас разве можно сегодня сказать нечто подобное? Так право-славны ли мы? Почему страх, угрюмость, озабоченность сегодня свойственны выражению наших лиц, а отнюдь не радость? Не оттого ли, что мы разучились радоваться Христу (Боже, как скучно встречала православная Россия 2000-летие Рождества Христова!), мы стали бояться Его врага?

Мученики не боялись дерзновенно входить в языческие храмы и прикасаться к идолам – чтобы ниспровергнуть их. Они не боялись, что эти боги несут какую-то «черную энергетику» и что, если к ним прикоснуться – от них будет перенята какая-то «черная печать». И то, что кончина этих мучеников от рук разъяренной толпы происходила в языческом капище, нисколько не мешало их душам восходить в Небесные обители. Святитель Николай Японский, будучи в Сингапуре, заходил в языческий индуистский храм[95]. И он, христианин, нисколько не был осквернен этим. Первым учеником святителя Николая Японского был буддистский жрец Савабе. Чтобы никто не заметил, что он изучает Евангелие , он читал его в языческой кумирне во время службы и постукивал одновременно в барабан. «Никто и не думал, что я читаю иностранную ересь», – признавался потом Савабе[96]. Как видим, языческо-идольское окружение не помешало Духу Святому просветить сердце Савабе.

Если мы будем убегать от всех черных символов и знаков, – то вскоре не останется для нас места на земле. Если передо мною бежит пес и метит все столбики – из этого совсем не следует, что я должен, забыв свои дела, бегать за псом и оттирать его метки. Вот также и с «метами» кощунников. Если они на заборах или на документах, на денежных знаках или рекламных щитах ставят языческие метки – это их грех, а не наш, и наш Господь будет вразумлять их за это.

А пока от нас не требуют поклонения идолу – не стоит слишком уж засматриваться на него (даже пытаясь обойти). Так уж устроен человек: то, на что он смотрит, то и входит в него. Если мы выискиваем всюду «порчу», то мы ее в конце концов найдем – но в своей собственной душе (точнее – создадим ее там)[97].

Как относиться к «подброшенным» и «заговоренным» предметам, к предметам, которые были без нашего согласия и ведома вовлечены в магический языческий ритуал?

Здесь надо помнить слова апостола Павла: «Идол в мире „есть“ ничто» (1 Кор. 8, 4). Это «ничто» никак не должно влиять на наше поведение. Если я иду в храм и вдруг вижу, что на перекрестке какие-то сектанты установили свой идол, появление этой диковинки не должно никак повлиять на мое поведение. Я не должен подбегать к идолу и целовать ему ноги. Но я и не должен переходить на другую сторону улицы или же обходить его за квартал. Я не должен показывать язычникам, что я разделяю их религиозно-благоговейные чувства по отношению к идолу. Но я и не должен выражать страха перед ним. «Не бойтесь их, ибо они не могут причинить зла, но и добра делать не в силах» (Иер. 10, 5). И проявленное мною почтение, и выказанный мною страх лишь укрепят язычников в их вере, будто их идол столь силен, что может привлечь к себе или даже победить христианина.

Не надо целовать языческие лики и знаки и ожидать от них помощи, не надо относиться к ним религиозно, не надо придавать им того значения, что видят в них язычники, но не надо их и бояться – «идолы, т.е. дерева, камни, демоны, не могут ни вредить, ни приносить пользу»[98].

Вспомним советы апостола Павла – как поступать с идоложертвенной пищей. Я, например, пришел в гости к знакомому язычнику. Свт. Феофан Затворник поясняет, почему не стоит отклонять приглашение в гости к заведомому язычнику – «Потому что невозможно было бы уловлять неверных, прекратив сообщение»[99]. Итак, пользуясь случаем, я иду к нему в надежде рассказать ему о Христе. А он по ходу беседы угощает меня каким-то мясом. Вполне возможно, что плов, поставленный передо мной, изготовлен из того ягненка, который был принесен в жертву перед статуей Аполлона, то есть является «идоложертвенным». Как я должен вести себя? «Если кто из неверных позовет вас… то все, предлагаемое вам, ешьте без всякого исследования» (1 Кор. 10, 27).

Мы можем даже догадываться, что предлагаемая нам пища была как-то по язычески «освящена». Но пока нам прямо об этом не сказано – мы должны обращаться с ней как с самой обычной пищей. Мы просто должны помнить, что «Господня земля, и чтo наполняет ее» (1 Кор. 10, 26). «Господня, а не бесов. Если же земля Господня, то Господни и деревья и животные, а если все Господне, то по природе нет ничего нечистого, но все зависит от мысли каждого»[100].

Что нам до того, что сделал какой-то язычник, исходя из ложных принципов своей веры. Его мысли – не мои.

Поэтому уже в пятом веке блаж. Августин при разборе вопроса о том, крещен ли человек, который желал креститься в православной вере, но священник, крестивший его, оказался невером или еретиком отвечает: «Я не пятнаюсь злой совестью другого тогда, когда она мне неизвестна… Я не знаю совести человека, но я знаю милосердие Христа» (Против книги Петалиана 1.1,2,3 и 6,8).

Мы должны помнить о наших правилах благочестия: «Едите ли, пьете ли, или иное что делаете, все делайте в славу Божию» (1 Кор. 10, 31). Все я должен делать с мыслью о своем Боге, а не о чужих лжебогах.

Но представим себе, что наш собеседник прямо сказал нам, что этот ягненок так вкусен именно потому, что вчера он был заколот у алтаря Аполлона. Тогда надо отказаться. Но почему? Совсем не потому, что в этом случае пища станет сквернее, чем она была до этого «объявления». Апостол Павел поясняет: «Но если кто скажет вам: это идоложертвенное, – то не ешьте ради того, кто объявил вам» (1 Кор. 10, 28). Если христианин станет есть идоложертвенное в присутствии язычника – тем самым христианин даст повод язычнику считать, будто этот христианин нетверд в своей вере. Ведь язычник может знать, что церковные правила запрещают вкушать идоложертвенное (см.: Деян. 15, 29), а тут он увидит, что его знакомый нарушает церковное правило. Видя такое пренебрежение христианина к его же собственным правилам, язычник перестанет уважать его и уже не будет слушать христианскую проповедь из уст этого своего знакомого. Как об этой опасности предупреждал христианский апологет II века Минуций Феликс – «Всякое произведение природы как ненарушимый дар Божий, не оскверняется никаким употреблением; но мы воздерживаемся от ваших жертв, чтобы кто не подумал, будто мы уступаем демонам, которым они принесены, или стыдимся нашей религии» (Октавий. 38).

Кроме того, языческий угощатель может счесть, будто христианство одобряет языческую религию. И можно совмещать участие в языческих мистериях и в христианских таинствах. Уверившись в том, что и христиане прибегают к языческим ритуалам, он еще прочнее будут держаться за них[101].

Так одна бытовая ошибка, один жест могут столкнуть человека в болото религиозной всеядности.

Наконец, вкушение христианином идоложертвенной пищи может иметь еще два дурных последствия. Одно из них – если об этом случае могут узнать иудеи. Для них идоложертвенное – это безусловно «трефное», недопустимая пища. И если они узнают, что христиане вкушают такие продукты, они, иудеи, станут закрыты для евангельской проповеди. Другое дурное эхо может зазвучать внутри самой церковной общины. Ибо среди христиан есть такие, что не очень твердо понимают правила христианского поведения. Вот как об этом писал святитель Феофан Затворник: «Более совершенные христиане считали идолов за ничто и идоложертвенное считали чистою пищей. Другие, менее совершенные, не могли еще отрешиться от прежнего, языческого своего взгляда на идолов как богов и на жертвы им как действительным скверным богам. При таких мыслях вкушение идоложертвенного считали противным своей христианской совести, которая еще была немощна – бессильна, чтобы считать идолов за ничто. Но, увлекаемые примером более совершенных, принимают участие в идольских трапезах, едят идоложертвенное как идоложертвенное и тем сквернят свою немощную совесть. Причиной же соблазна немощных служит то, что само по себе не имеет никакой цены пред Богом: едим ли идоложертвенное – мы ничего не приобретаем, не едим ли его – ничего не теряем перед Богом»[102]. Этими словами св. Феофан пересказывает размышления блаж. Феофилакта Болгарского.