Пенни Винченци - Злые игры. Книга 2

• Название: Злые игры. Книга 2
• Автор: Пенни Винченци
• Издательство: Новости
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1996

Это роман длиной в полвека, история целого клана англо-американской семьи. Герои книги живут так, как и полагается благополучным, богатым людям: удачная карьера, роскошные дома, великосветские развлечения, бурные романы. Но время от времени они попадают в такие трагические ситуации, что невольно возникает мысль - а не являются ли они просто фишками в чьей-то дьявольской игре?

---

— Малыша все это страшно задевает. Ты же знаешь, как он ее обожает. Кендрик говорит, что она всегда была к тебе неравнодушна и слушалась тебя. Ты бы не мог с ней поговорить?

— Разумеется, — ответил Макс. — Считай, что дело сделано. Завтра позвоню ей, приглашу на обед или еще что-нибудь придумаю. Она это любит. Глупышка. А как Малыш?

— Все хуже, и довольно быстро, — ответила Энджи и с удивлением услышала, как задрожал ее собственный голос.

Проведя в Лондоне с Максом целый день, Мелисса вернулась с довольно пристыженным видом; едва войдя в дом, поспешила на кухню и первым делом обняла отца.

— Как приятно быть снова вместе, — прощебетала она. — Лондон такой грубый город. Может быть, поиграем после ужина в «монополию» или еще во что-нибудь? Энджи, какой у вас потрясающий свитер! А чем это так изумительно пахнет? Хотите, я завтра посижу с малышами, а вы сходите вдвоем в кино или еще куда-нибудь?

По-видимому, она совершенно забыла, что при близнецах была няня, которая не подпускала к ним даже мать, не говоря уже о ком-нибудь еще, и что по крайней мере на двадцать миль вокруг не было ни одного кинотеатра; впрочем, все это было и не важно.

Через два дня Энджи позвонила Максу, чтобы поблагодарить его:

— Она до сих пор ведет себя как ангел. Как тебе это удалось?

— Маленький шантаж, небольшая игра на чувствах, — ответил Макс. — Это было не очень трудно.

Только много недель спустя Томми со смехом рассказал Энджи, в чем заключался этот маленький шантаж:

— Он сказал Мелиссе, что всегда считал ее по-настоящему хорошим человеком, таким, с которым ему самому хотелось бы постоянно быть рядом, а тут до него в последнее время стали доходить слухи, будто на самом деле она совершенно не такая, и ему от этих слухов очень грустно. Когда Мелисса выслушивала все это, у нее по щекам текли слезы, и она пообещала ему, что исправится.

— Она и в самом деле исправилась, — заметила Энджи. — Сработало.

* * *

Потом, уже в конце осени, Малыш стал ходить на работу только три раза в неделю. У него заметно ослабла и вторая рука, время от времени возникали затруднения с речью, отчего он испытывал неудобство и смущение, а когда он уставал, все это проявлялось еще резче. Он все чаще и легче раздражался, подолгу пребывал в скверном настроении и слонялся по дому, не находя себе места и рыча на всякого, кто попадался ему по дороге.

И эту проблему сумел разрешить тоже Макс.

— Как-нибудь в очередной понедельник я просто застрелюсь, — жизнерадостно сообщила ему Энджи, когда он как-то позвонил узнать, как идут дела.

— Почему именно в понедельник?

— Малыш по понедельникам просто невозможен. Раньше он любил этот день, любил выходить снова на работу после уик-энда, после отдыха; а теперь он сидит дома и страдает и старается сделать так, чтобы я тоже страдала.

— Томми тоже по понедельникам дома, — после некоторой паузы проговорил Макс. — Может быть, свести их как-то с дядей Малышом? У Томми появился какой-то отвратительный новый приятель, жутко богатый араб, его зовут Аль-Махду, он заявляется с пластиковыми сумками, набитыми деньгами, и таскает Томми с собой по магазинам. Лучше уж пусть Томми сидит с дядей Малышом.

— Да, но как? — В голосе Энджи звучало сомнение. — Мне бы не очень хотелось, чтобы Малыш втянулся в игру и начал жить только одним интересом: ждать каждый день того часа, когда открываются казино.

— Да… конечно. — Макс помолчал немного. — Предоставь это дело мне.

Две недели спустя, в очередной понедельник, Энджи пришла в четыре часа с работы и увидела бодрого и сияющего Малыша.

— Ко мне сегодня приходил Томми. Знаешь, он, в общем-то, неплохой парень. Я понимаю, это не та компания, но он мне нравится.

— Правда?

— Да. Он обещал купить мне игры.

— Какие игры? — насторожилась Энджи.

— Компьютерные игры. Знаешь, есть просто потрясающие, такие, что буквально встряхивают мозги. А кроме того, на компьютере можно играть и в триктрак, и в разновидность рулетки…

— Малыш, в рулетку с Томми Соамс-Максвеллом ты играть не будешь. Я запрещаю.

— Энджи, клянусь тебе, мы будем играть не на деньги. Ну или на совсем небольшие деньги. По-моему, это будет интересно. И… — Он запнулся. — В них так легко играть, я все могу делать одной здоровой рукой. Так что не реагируй на это, как классная руководительница.

— Хорошо, не буду. — Энджи отвернулась, чтобы Малыш не увидел, как на глазах у нее выступили слезы; в последнее время они стали появляться у нее очень легко и часто.

Так и повелось, что каждый понедельник после обеда, а иногда еще и по четвергам Малыш Прэгер и Томми Соамс-Максвелл усаживались в гостиной дома на Белгрейв-сквер и часами, на сравнительно скромные ставки, играли в триктрак, рулетку и другие игры.

— Не знаю, что бы я делала без тебя и без Томми, — сказала Энджи Максу. Дело было в понедельник, они сидели в баре после работы; они теперь часто это делали, зная, что их партнеры заняты друг другом и вполне счастливы и что поэтому им самим совершенно незачем торопиться домой. — Даже и не представляю, как тебя отблагодарить.

Она улыбнулась Максу и подняла бокал, думая о том, что из всей их семьи, за исключением самого Александра, Макс нравился ей больше других. С ним было весело и интересно, он неизменно пребывал в хорошем настроении, его общество всегда доставляло удовольствие. И он так потрясающе выглядел; теперь, когда он перестал работать моделью, носить эти прилизанные, характерно зачесанные назад волосы и начал одеваться как все, а не в бесконечные модельные свитеры и карикатурные сапоги, он казался даже вдвое привлекательнее. Вот и сейчас он удобно развалился в кресле, на нем были прекрасно сшитый темно-серый костюм и голубая рубашка, волосы, пожалуй, чуть-чуть длинноваты, но самую малость, лицо легко и странно оттеняла выступившая к вечеру еле заметная щетина, голубые глаза периодически останавливались на Энджи с одобрительно-оценивающим выражением; а она, глядя на него, думала, что, будь она сейчас… на сколько… ну, годков на пятнадцать помоложе, обязательно бы влюбилась в этого испорченного виконта Хэдли. Сейчас, разумеется, она смотрела на него скорее глазами матери… или тетки.

— Замолви доброе слово за старину Томми перед моими домашними, — немного мрачным тоном проговорил Макс. — Они его все терпеть не могут.

Несмотря на то что Томми очень хорошо относился к Малышу, Энджи про себя полагала, что у членов семьи Кейтерхэм есть все основания не любить его, и тоже считала Томми миной замедленного действия, терпеливо выжидающей, когда можно будет взорваться с наибольшим для себя эффектом. Однако она улыбнулась Максу и сказала:

— Боюсь, твои домашние и на меня смотрят не только через розовые очки. Но что смогу, сделаю. Разумеется.

— Спасибо, — отозвался Макс. Он вдруг пристально посмотрел на нее и спросил: — А неужели ты никогда обо всем этом не задумывалась? О том, почему у нас такая разношерстная компания отцов, ну и обо всем прочем?

— Не особенно, — мгновенно ответила Энджи. — Там, где выросла я, у большинства была разношерстная компания отцов. Конечно, в определенном смысле любопытно, почему все так произошло, но, честно говоря, Макс, у меня достаточно много куда более важных вещей, о которых я должна беспокоиться.

— Не сомневаюсь. — Он широко улыбнулся ей. — Строго между нами, меня сейчас больше всего беспокоит, как бы Джемма чего-нибудь тут не вычислила.

— Джемма? — переспросила Энджи. — А с чего бы ей заниматься такими вычислениями?

— Ну, — выражение лица у Макса стало какое-то странное и неловкое, — мне кажется, ей нравится мое происхождение. И все с этим связанное.

— Да, но ведь ей же необязательно все знать, верно? — возразила Энджи.

— Ну, может быть, не сейчас, — ответил Макс, и выражение у него стало еще более неловкое. — А потом. Если все станет… ну, более серьезным.

— А-а, — протянула Энджи, удивленно глядя на него, — понимаю. — Где-то между горлом и животом у нее возникло странное ощущение; она попросила официанта повторить заказ.

Потом, уже в такси по дороге домой, она наконец поняла, что это было за странное ощущение. Это было чувство сильной и совершенно необъяснимой неприязни к Джемме Мортон.

Несмотря на тот разговор, что состоялся между ним и Энджи, Кендрик явно не поднимал перед Александром вопрос о помолвке. Георгина тоже не упоминала об этом; Кендрик в конце лета уехал, и Энджи, посещая Александра, не раз видела, как Георгина предавалась мечтаниям, делая это в еще более театральной манере, чем прежде. Как-то раз Энджи будто мимоходом спросила Александра, не раздражает ли его временами Георгина, но Александр был потрясен самой возможностью подобного предположения.