Пенни Винченци - Злые игры. Книга 2

• Название: Злые игры. Книга 2
• Автор: Пенни Винченци
• Издательство: Новости
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1996

Это роман длиной в полвека, история целого клана англо-американской семьи. Герои книги живут так, как и полагается благополучным, богатым людям: удачная карьера, роскошные дома, великосветские развлечения, бурные романы. Но время от времени они попадают в такие трагические ситуации, что невольно возникает мысль - а не являются ли они просто фишками в чьей-то дьявольской игре?

---

— Малыш, тебе нехорошо?

— Нет, все в порядке. Просто устал. — Он взглянул на нее и подумал, что она тоже выглядит усталой, да, бледной, усталой и подавленной. Он вспомнил, сколько ей пришлось пережить за последнее время; конечно, отчасти она сама виновата во всем случившемся, вела она себя в высшей степени неумно; но, в конце концов, ей ведь всего двадцать три года; и только естественно, что когда она оказалась совершенно одна в чужом городе, то не смогла устоять перед Джереми Фостером с его действительно незаурядным обаянием и внешним великолепием. Значительная доля вины за все, что произошло, лежала именно на Джереми. Но как всегда, Джереми сумел выйти сухим из воды, расплачиваться же за все пришлось одной Шарлотте. Джереми тогда позвонил Малышу, говорил, что его терзают угрызения совести, и просил присматривать за Шарлоттой в Лондоне. Малыш сухо и сдержанно ответил, что ему не остается ничего другого, и повесил трубку, дав тем самым ясно понять, что в этом случае правило «Клиент всегда прав» неприменимо. И теперь он улыбнулся Шарлотте, сказал, что, судя по ее виду, ей не мешало бы взбодриться, и предложил заехать с ним вместе в бар «Рица» перед тем, как обоим отправляться по домам.

В баре он сидел молча, задумчиво, настроение у него было невеселое, так что Шарлотта в конце концов тихо спросила:

— А ты действительно хорошо себя чувствуешь?

— Что? Да, да, все хорошо.

— Выглядишь ты вовсе не хорошо, — решительно проговорила она. — Выглядишь ты просто ужасно.

— Н-ну… знаешь… Дела ведь идут не блестяще, верно? Тут, в отделении. Ты и сама должна это видеть. Крупных клиентов у нас почти что нет. Я сейчас возлагаю надежды на возможность установить какие-нибудь новые контакты и связи. Но, честно говоря, не могу понять, что мы делаем не так. Люди приходят к нам, знакомятся, и вроде бы у них складывается о нас хорошее впечатление. А потом вдруг они от нас отворачиваются. Гэс говорит, это из-за того, что мы американцы и новички на местном рынке. — Малыш вздохнул, потом с видимым усилием выдавил из себя улыбку. — Как к тебе здесь относятся? Как тебе нравится Гэс Бут?

— Относятся хорошо, спасибо. И Гэс Бут очень симпатичный.

— Он для нас выкладывается изо всех сил. Мне страшно повезло, что я его нашел. Он и сейчас, наверное, работает: должен проводить от нашего имени переговоры с Томом Филлипсом из «Боскомба». Это очень крупное объединение местных газет. Я сильно надеюсь, что эти переговоры дадут результат.

— Хорошо бы. Будем надеяться.

Малыш решил сменить тему разговора.

— Как ты сейчас, дорогая… уже не так переживаешь?

— Ну… — вздохнула она, явно стараясь удержаться от резкости в адрес того, кто был, как она знала, другом Малыша, — переживания проходят. Так ведь, кажется, говорят. Сама не могу поверить, что я была такой дурой.

— Джереми достаточно умен и хитер, — произнес Малыш, — не говоря уже о том, что обаятелен и умеет уговаривать. По-моему, тебе не стоит слишком сильно винить себя.

— Нет, стоит, — неожиданно энергично возразила она. — Это была дичайшая глупость. Просто дичайшая. И получила я по заслугам.

Шарлотта вдруг снова заговорила так, как рассуждала когда-то, как должна говорить очень хорошо воспитанная английская, очень английская девочка. И сочетание подобных рассуждений с тем, что она была теперь взрослым, узнавшим мир человеком, с ее стройностью и изяществом, с очень дорогим на вид черным платьем и с тройной ниткой жемчуга у нее на шее (Малыш обратил внимание, что с тех пор, как он ее видел в последний раз, ее гардероб и манера одеваться претерпели значительные перемены) производило очень сексуальное впечатление. Неудивительно, что Джереми увлекся ею.

— А как у вас складывались отношения с Фредди? — спросил вдруг Малыш.

— Э-э… хорошо. У него ведь сейчас все удачно, да?

В ее тоне проскользнуло что-то такое, что Малыш не смог сразу распознать; вероятнее всего, нотка ревности. Ну что ж, то, что она на время потеряла свое место под солнцем, должно пойти ей только на пользу. Бедняга Фредди достаточно настрадался.

Беседа у них получалась какая-то вымученная, и Малышу стало грустно. Он допил свой бокал, спросил Шарлотту, не заказать ли еще.

— Нет, спасибо. Мне уже пора домой. — Она все еще подыскивала себе квартиру, а пока жила в доме на Итон-плейс.

— Что, серьезное свидание?

— Да. Со стиральной машиной.

— А-а. — Он вынул кредитную карточку и попросил счет. Его принесли, Малыш взял ручку, чтобы расписаться, и тут впервые в подобном положении с ним случилось нечто ужасное. Ручка не держалась у него в руке, и ему никак не удавалось поставить свою подпись. Малыш смутился, покрылся испариной, неловко посмотрел на официанта, отчаянно пытаясь улыбнуться.

— Извините, — проговорил он, — судорога. Извините.

— Вот. — Шарлотта поспешно положила на поднос десятифунтовую бумажку. — Я угощаю. Я у тебя и так в долгу.

Когда официант отошел, Малыш опустил глаза, вид у него был откровенно несчастный.

— Извини, дорогая.

— Малыш, ты должен мне обо всем рассказать. Что это такое? Энджи знает?

— Нет, — с тяжелым вздохом ответил он, — мы сейчас не совсем ладим друг с другом. Я ей почти ни о чем не рассказываю.

— Ну, расскажи мне. Может быть, я сумею помочь.

И Малыш рассказал.

Час спустя, забросив по дороге Шарлотту домой, он уже входил в свой дом; там стояла полная тишина. Энджи теперь вечерами постоянно отсутствовала; отправиться под конец дня то в Эссекс, то еще куда-нибудь стало у нее скорее правилом, нежели исключением. Теперь он больше общался дома с миссис Викс, чем с Энджи (в их новом доме, как и в прежнем, для миссис Викс оборудовали в полуподвальном этаже квартиру); и если Малыш оказывался вечером дома в одиночестве, то она часто, по собственному выражению, «срывалась с места» и готовила ему что-нибудь вкусненькое. «Вам надо есть», — сурово говорила она, а если Малыш пытался возражать, то заявляла ему, что он выглядит ужасно, причем с каждым днем все ужаснее. «Хуже, чем выглядел мистер Викс перед самой своей смертью», — любила нередко добавлять она. Даже в том скверном состоянии, в котором он в последнее время находился, поверить в это Малыш все-таки никак не мог, поэтому его такие замечания веселили, настроение у него улучшалось, и он послушно поглощал суп, бутерброды с обжаренным хлебом или же уэльские гренки с сыром, которые были одним из коронных блюд миссис Викс и которых Малышу до знакомства с ней пробовать не приходилось. Сама она никогда не ела с ним вместе, но садилась напротив, внимательно смотрела на него, постоянно подливала ему в стакан, едва только тот пустел более чем наполовину, и в мельчайших подробностях пересказывала содержание тех «мыльных опер», что ей удалось посмотреть за последнее время. Малыш довольно быстро хмелел, в голове у него путались сюжеты и действующие лица всех сериалов, так что потом, в тех редких случаях, когда ему самому доводилось смотреть «Даллас», «Династию» или «Коронейшн-стрит», он постоянно удивлялся, что в этих фильмах происходит все не то и не с теми героями, каких он ожидал увидеть. Малыш понимал, что миссис Викс расстроена поведением Энджи и осуждает ее, но оба они были слишком лояльны к Энджи, чтобы обсуждать между собой подобные вопросы, и потому предпочитали вообще никогда не касаться этой темы, вследствие чего их взаимоотношения приобрели совсем уж странный, даже причудливый характер. Миссис Викс весьма интересовалась также делами банка; Малыш как-то однажды имел неосторожность сказать, что у него не так уж много клиентов, и миссис Викс настояла на том, чтобы вложить все свои сбережения и те деньги, что откладывала для нее Энджи (всего десять тысяч фунтов), в его банк; я понимаю, сказала она, что это не такая уж большая сумма, но, может быть, и от этих денег будет какая-нибудь польза. Малыш со всей серьезностью заверил ее, что для банка это большая поддержка, и сам проследил за тем, чтобы эти деньги были вложены в золото. Он часто говорил миссис Викс, причем совершенно искренне, что она — самая чудесная женщина, какую ему доводилось встречать, за исключением только его собственной матери.

Энджи вернулась уже за полночь. Она слегка раскраснелась и выглядела очень хорошенькой в коротком, плотно облегавшем ее фигуру черном платье. Она взбежала по лестнице, влетела в спальню, подбежала к Малышу, который лежал в кровати и читал, и нагнулась, чтобы поцеловать его. Малыш холодно посмотрел на нее.

— Здравствуй, Малыш! С возвращением тебя!

— Спасибо.

— Извини, что я не смогла сама тебя встретить. Мне очень жаль.

— Мне тоже.

— Малыш, но ты ведь сам знаешь лучше, чем кто бы то ни было другой, что бизнес есть бизнес.

— Знаю. А у тебя сейчас дел невпроворот, Энджи, да?