Джейн Остен - Гордость и предубеждение

• Название: Гордость и предубеждение
• Автор: Джейн Остен
• Жанр: Классическая проза
• ISBN: 978-5-906-13661-9

По соседству с бедной, но уважаемой семьей Беннет поселился богатый и загадочный мистер Дарси. Одной из пяти дочерей миссис Беннет удалось покорить сердце молодого аристократа. Но энергичная красавица Элизабет Беннет его отвергла. Он показался ей слишком надменным и самодовольным. Да и слишком большой казалась разница в их общественном положении, а злобные сплетни окружающих довершили дело. Лишь постепенно Элизабет и мистер Дарси, преодолевая гордость и предубеждения, лучше узнают друг друга, и их соединит настоящая любовь, которой подвластны любые преграды…

---

В последний день пребывания полка в Меритоне вместе с другими офицерами мистер Уикем обедал у них дома. Элизабет почему-то вовсе не хотелось, чтобы они расстались с ним в хорошем настроении и с приятными воспоминаниями; поэтому, когда тот поинтересовался, как она провела время в Хансфорде, она поспешила упомянуть о том, что там же почти три недели гостили полковник Фитцуильям и мистер Дарси, а заодно спросила его, не знаком ли он случайно с последним.

Сначала на его лице отобразилось удивление, затем недовольство и, наконец, тревога. Тем не менее, задумчивый вид очень скоро сменился вернувшейся улыбкой, и Уикем как ни в чем не бывало заявил, что последнее время достаточно часто видится с этим человеком; после чего заметил, что тот обладает всеми достоинствами джентльмена, и поинтересовался у Элизабет, каким находит его она. Ее ответ, разумеется, был в пользу мистера Дарси. Напустив на себя равнодушный вид, молодой офицер спустя некоторое время потребовал незначительного уточнения:

– Как долго, вы сказали, он гостил в Розингсе?

– Почти три недели.

– И часто вам приходилось с ним встречаться?

– Должно быть, каждый день.

– Поведением он заметно отличается от своего кузена.

– Да, заметно. Но мне кажется, что благодаря новым знакомствам манеры мистера Дарси становятся лучше.

– Вот как! – воскликнул Уикем с гримасой, которая не ускользнула от глаз Элизабет. – И могу я спросить, – довольно строго начал он, но, взяв себя в руки, продолжил уже более спокойным, может быть, даже несколько игривым тоном, – не улучшаются ли его манеры именно в обхождении с дамами? Неужели он снизошел до того, что стал сдабривать свой обычный стиль поведения любезностями и вежливостями? Ибо, боюсь, мне трудно предположить, – чуть тише добавил он, – что мистер Дарси мог измениться в целом.

– Конечно, нет, – согласилась Элизабет. – В целом он остается таким же, каким был всегда.

Пока она говорила, Уикем выглядел так, будто не совсем понимал, относиться ли к ее словам со злорадством или с недоверием. В выражении ее лица было что-то, что заставляло его слушать с особым вниманием и настороженностью.

– Когда я утверждала, что новые знакомства идут ему на пользу, я вовсе не имела в виду, что улучшается само его поведение; я только хотела сказать, что чем ближе его узнаёшь, тем скорее понимаешь все его недостатки.

Беспокойство Уикема достигло, похоже, своего предела. Приняв невероятно взволнованный вид, он просидел несколько минут совершенно молча; после чего, наконец, стряхнув с себя смущение и замешательство, вновь повернулся к Элизабет и как можно мягче произнес:

– Поскольку вы хорошо знаете, как я отношусь к мистеру Дарси, вы обязательно поймете, что мне отрадно слышать о том, что он ведет себя подобающим образом хотя бы в присутствии дам. В таких случаях он, видимо, вынужден загонять свою гордость в угол и не давать ей волю, чего не часто увидишь при других обстоятельствах. Правда, я боюсь, что такая предусмотрительность с его стороны наблюдается только во время его визитов к тетушке, чьим расположением он очень дорожит и чья немилость обернулась бы для него катастрофой. Когда они вместе, он не осмеливается обнаруживать свое истинное лицо. Кроме того, его хорошие манеры в значительной степени объясняются стремлением составить партию мисс де Бург, к которой, я уверен, он питает самые нежные чувства.

При столь смелом заявлении Элизабет даже не смогла подавить улыбку и в ответ лишь слегка наклонила голову. Она понимала, что Уикем намеревается вернуться к старой теме обид и подозрений, однако не чувствовала себя расположенной выслушивать, как он будет смаковать свою ревность, и отнюдь не собиралась доставлять ему такое удовольствие. Вечер подходил к концу, и мистер Уикем в течение оставшегося времени казался весьма – если не сказать чересчур – бодрым, но уделял внимание Элизабет не больше, чем кому-либо из присутствовавших. Распрощались они, таким образом, со взаимными любезностями и, скорее всего, с обоюдным желанием никогда больше не встретить друг друга.

Когда все уже начали расходиться, на пороге неожиданно появились Лидия и миссис Форстер, которые вернулись в Меритон потому, что планировали отправиться в свое путешествие отсюда рано утром. Расставание с семьей можно было бы назвать скорее слишком шумным, чем трогательным. Единственной, у кого выкатилась слеза, была Китти; но и та плакала больше от досады и зависти. Миссис Беннет разразилась тирадой, смысл которой улавливался с большим трудом, но, по-видимому, заключался в пожеланиях своей дочери развлекаться как можно больше и, конечно же, проводить время с пользой, чтобы ни в коем случае не упустить своего счастья. Впрочем, никто и не думал усомниться в том, что Лидия непременно последует этому совету; и в то время, как она на радостях чуть ли не выкрикивала слова прощания, ее сестры едва ли вообще открыли рты, а потому их «адью» не были услышаны вовсе.

Глава 42

Если бы мировоззрение Элизабет ограничивалось только собственной семьей, в ее голове никогда бы не появились мысли о счастливом брачном союзе и уютном домашнем очаге. Ее отец, плененный в свое время красотой и молодостью, а также жизнелюбием, которое, как правило, всегда присутствует при наличии красоты и молодости, довольно поспешно женился на женщине, чьи скудные способности к умственной деятельности и узкий кругозор очень скоро положили конец всем его симпатиям. Уважение, почтение и доверие исчезли навсегда; и ему пришлось отказаться от своих прежних взглядов на полноценную супружескую жизнь. Однако мистер Беннет был не из той породы мужчин, которые, разочаровавшись в своей избраннице, не догадываются винить в опрометчивости самого себя и ищут утешения в тех радостях, какие неизбежно ведут к глупостям и порокам. Лично ему нравилась тихая сельская местность и книги; и именно в этом он и видел источник своих наслаждений. Чтение доставляло ему куда больше удовольствия, чем наблюдение за скудоумной женой, над нелепыми выходками которой он иногда, впрочем, тоже потешался. Конечно же, это не то счастье, о котором мечтает мужчина, связывая свою жизнь с женщиной; но, пока одни пребывают в постоянных поисках иных способов поразвлечься, настоящие философы пробуют извлечь пользу из того, что имеют.

Что касается Элизабет, то она всегда знала, что ее отец является далеко не идеальным мужем, и без боли на их отношения с матерью смотреть не могла. Тем не менее, поскольку она уважала его чисто человеческие качества и была благодарна ему за нежное обращение с дочерями, в частности, с ней самой, она старалась пореже задумываться над тем, как предпочитают жить ее родители, и гнала от себя мысли о том, что в ее семье то и дело нарушаются супружеские обязанности; хотя то, что в итоге мать всегда оказывалась выставленной перед детьми в самом невыгодном свете, она считала предосудительным. И именно сейчас Элизабет особенно сильно чувствовала, какой вред наносится тем, кому приходится расти в столь нескладной семье; именно сейчас она видела, какое большое зло может исходить от неравных способностей, которые при разумном использовании со стороны отца можно было бы направить на то, чтобы воспитывать светские приличия у дочерей, если уж интеллект матери действительно оставлял желать много лучшего.

Может быть, Элизабет и радовалась при расставании с Уикемом, однако в целом отбытие полка не принесло ей никакого удовлетворения и даже, наоборот, огорчало ее. Вечеринки вне Лонгбурна больше не отличались тем разнообразием, как прежде; а дома постоянно сидели мать и Китти, чье непрекращающееся нытье по поводу того, что всё, что их окружает, наводит на них тоску, действовало на нервы и делало жизнь в доме невыносимой. И если Китти иногда и забывала о своих печалях, поскольку те, кто лишил ее душевного спокойствия, были уже очень далеко и не напоминали о себе своим присутствием, то от другой сестры, чей нрав и так внушал гораздо больше опасений, теперь можно было ожидать чего угодно, ибо та, наверное, уже добралась до своего морского курорта и сейчас, должно быть, прохаживалась где-нибудь близ офицерского лагеря. Кроме того, Элизабет обнаружила, – что, впрочем, случилось с ней не в первый раз, – что событие, которого она так ждала, не доставило ей того удовольствия, на какое она рассчитывала. Таким образом, она была вынуждена отодвинуть начало своего счастья еще на какой-то срок и направить пока свои желания и надежды на что-нибудь другое, после чего могла бы вновь наслаждаться сладким чувством ожидания, предвкушать новые радости и, к сожалению, готовиться к очередному огорчению. Сейчас все ее мысли были обращены к поездке на Озера, и в этом она находила свое главное утешение, которое помогало ей выжить среди вечно жалующихся на что-нибудь матери и Китти; а если бы в свои планы она могла включить еще и Джейн, то путешествие стало бы поистине незабываемым.