Дэн Абнетт - Перигелий

• Название: Перигелий
• Автор: Дэн Абнетт
• Издательство: Black Library
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 9780857877758

Вспышка насилия на Конклаве Инквизиции, приводит Грегора Эйзенхорна к вражде с могущественным псайкером - Гидеоном Рейвенором.

---

Дэн Абнетт Перигелий

Через час работы симпозиума стало ясно, что мы не все уйдем отсюда живыми.

Я пришел как наблюдатель. Как зритель. Прикрываясь документами на имя археолингвиста из Шурфата, местного университариата, и замаскировав лицо и фигуру измененной внешностью и одеждой школяра, я сидел на галёрке в окружении академиков и ученых.

Я солгал. Я пришел не наблюдать. Я пришел, чтобы увидеть его. С тех пор, как я видел его в последний раз, прошло много времени. Пятьдесят лет? Столетие? Я не считал.

Бейдер Векум умер. С этого всё и началось. Бейдер Векум, самый младший из одиннадцати сыновей, последний видный отпрыск благородного семейства, что правило островом Малифэйс в течение тридцати поколений, умер. Я уверен, вы знаете этот остров. В холодных, зеленых океанах на севере Гудруна, субсектор Геликан; место умеренного лета и темных зим, покрытых снегом гор и геотермальной энергии, древних городов, выдолбленных в крутых склонах потухших вулканов. С северной оконечности острова в ясную погоду можно увидеть иззубренные черные стены континентального шельфа, растянувшиеся на три тысячи километров вдоль неприступного северного моря.

Дом Векум имел место в Верхнем законодательном собрании Гудруна, но никогда не входил в число самых влиятельных благородных семейств планеты. Многие столетия Малифэйс держался благодаря экспорту консервированной рыбы, руды, добываемой с морского шельфа, геотермальной энергии, но всегда поддерживал свою репутацию как центра образования и науки. В его городах, расположенных на крутых склонах, процветал университариат Шурфат, две академии рубрикации, шесть музеев, четыре огромнейших библиотеки - и всё благодаря ученому энтузиазму дворян дома Векум, любителей всего филологического.

Теперь последний из них умер своей смертью от старости, и управление Малифэйсом перешло в руки дальних родственников Векумов – дому Курел с материка. Известнейшая личная библиотека Векумов должна быть вскрыта и рассеяна по остальным библиотекам Шурфата и некоторым схолам на материке.

Уже давно ходили разговоры, что в библиотеке Векумов хранятся вещи с удивительными и мистическими свойствами и, как часто бывает с коллекциями, долгое время находящимися в частных руках, Инквизиция прислала агента, наблюдающего за тем, куда уходят те или иные вещи. Осторожность никогда не помешает. Даже если у владельца нет злых намерений, тысячелетние коллекции могут пагубно воздействовать, даже просто стоя на своих полках. Я лично видел трагедии, которые происходят из-за невольного владения подобным богохульством.

Я видел, как сухая страница манускрипта убивает целый мир.

Мы собрались в пустом доме, высоко на крутых склонах островных пиков. Был конец осени, первый лед уже сковал гавань, и первые темные океанские бури собирались на западе. В небе за высокими окнами перелетные птицы собирались в стаи и готовились к миграции на юг. Слуги сновали по продуваемым сквозняком комнатам, ласковое тепло исходило из ржавой системы обогрева, которую разрешил поставить Бейдер Векум, когда у него начались проблемы со здоровьем.

Возглавлял симпозиум инквизитор Кирияк. Вместе со своим дознавателем, Воритом, и тремя учеными он провел два месяца, просеивая коллекцию. Сейчас он излагал свои выводы группе своих коллег из Ордоса и приглашенным академикам для последующего обсуждения. Восемнадцать томов уже были изолированы без лишних совещаний. Инквизиция не привлекает специалистов к некоторым вещам. Но всё еще оставался сто пятьдесят один предмет, судьба которого могла бы скорее решиться в ходе тщательного научного исследования, а не жестким запретом. Ректор Шурфата Манивар лично настоял на этой возможности.

- Репутация Шурфата, - говорил он, поднимаясь с места и начиная симпозиум, - которая, осмелюсь предположить, простирается за пределы Гудруна и субсектора в ближайшие местности нашего сектора, очень сильно зависит от качества нашей коллекции. И её основу собрал великий дом Векум, чья широкая и поразительная любознательность позволила собрать обширный и редкий архив книг разных эпох. И хотя мы понимаем, что необходимо изолировать некоторые книги, время от времени, ради общественного спокойствия, мы всё же призываем достопочтенный Ордос не изымать весь список. Из-за одного или двух неразумных экземпляров не может быть загрязнено все. Пожалуйста, если это возможно, позвольте нам передать как можно больше в научные архивы Шурфата и его институтов как здесь, так и за границей.

Я был полностью согласен с желаниями ректора. Я рассматривал сомнительные экземпляры, и в них не было ничего, что не пропустила бы цензура. Лишение учеников доступа к подобным вещам существенно притупило бы общественные знания.

Но, как вы заметили, я сказал «что», не так ли?

Мне также нравился Шурфат. В этом холодном, жестком климате было что-то, что настраивало на ученый лад. В какое-то время многие ученые члены Ордоса нашего сектора здесь учились: я сам потратил девять месяцев, роясь в местных книгохранилищах. Это было много, много лет назад, когда я пытался провести кое-какое незаметное расследование по вопросу, который занимал моего коллегу во время визита в Эльвара Кардинал. Несмотря на то, что тогда ответы ускользнули от меня (да и человек был давно мертв), я приехал оценить атмосферу Шурфата и поучиться.

Инквизитор Кирияк был склонен думать так же, как и ректор, но он был молод, и это было одно из его первых официальных дел. Он знал, что за ним наблюдают старшие. Он не мог позволить себе казаться снисходительным. Он не мог позволить себе произвести впечатление радикала.

Это могучее слово: РАДИКАЛ.

И вот первый том вынесен на рассмотрение и обсуждение, лишь первый из ста пятидесяти одного. Процесс обещает затянуться. Кирияк предпочел для этого маленькую аудиторию на верхних уровнях отвесного дворца - мрачный, отделанный деревянными панелями зал, полностью выкрашенный в коричневый цвет. Когда-то его использовали студенты-медики для уроков анатомии, и тут был ряды сидений вокруг центра. Сидения располагались на галерках, как ложи в маленьком театре, которые были столь же отвесны, как и скала, на которой они были построены. Опершись на деревянные перила, мы смотрели вниз, на освещенную газом арену, где ученые под началом Кирияка руками, облаченными в белые перчатки, клали первую сомнительную книгу на пьезозаряженную нейтрализующую ткань. Дознаватель Ворит выставил отражающую защиту вокруг изогнутой деревянной сцены. Охранники тоже были там: инквизиторские слуги в строгих одеждах Ордоса, и стражники дома Векум, носящие свое оружие больше для показухи.

Кирияк начал осмотр. Книга была копией копии «Чтений Анакия», одна из тех, в которых уже давно была удалена печально известная «поэзия». Эта без сомнения безопасна, как разряженное оружие. Однако картинки в ней были очаровательны, необычны и имели право быть предоставлены вниманию студентов с кафедры искусства. И когда Кирияк выдал свое резюме, ректор встал и сказал именно это.

Старшие чины Ордоса казались безразличными. Старик Карнот Веш был, и я хорошо это знал, крайне монодоминантен, резок и бескомпромиссен. Эдриан Корвел было трудно читать. Элегантная исполнительная женщина, она имела своего собственного псибер-дрона, который парил над листами книги и, когда ученый переворачивал очередную страницу, передавал увеличенное изображение на её оптические имплантаты. Зул Гагуч выглядел скучным. Я два раза отчетливо слышал, как он спрашивал у помощника о том, что за ужин приготовили на кухне.

И, конечно же, там был еще и он. Безликий, безжалостный, и столь же непроницаемый, как и прямолинейный. И это не слабость – признаться в том, что я ощутил определенный внутренний отклик, когда он шевельнулся в тени, за пределами сцены. Прошло много времени с тех пор, как мы были также близко друг от друга.

Его карьеру погубило дело Слайта. Его карьеру, и горы Келл в провинции Сарра. Гудрун, и Юстис Майорис тоже имели шрамы после его работы.

Я очень хорошо знал, что эти небольшие шрамы были предпочтительней тех ран, что остались бы при летальном исходе, не вмешайся в происходящее он сам, но Верховный инквизитор Роркен всё-таки был обязан его осудить. На службе Трону и Святому Ордосу он был вынужден работать в статусе отступника. Он спас, по самой скромной оценке, триллионы жизней. Но даже при этом, последствием его действий были ужаснейшие беспорядки. Чтобы продолжать служение Ордосу Геликана, он согласился на временное отстранение от оперативной работы и выполнял роль консультанта при штаб-квартирах Инквизиции.

Ненужный. Столь великий талант никому не нужен. По крайней мере, я слышал, что он опять начал писать.

Наконец «Чтения» полностью прошли проверку. Он за это проголосовал, хотя его согласие было единственным, что он произнес. Я был рад видеть, что, несмотря на все обвинения в радикализме, на то, что он был подозреваемым отступником, он не опустил руки. Он знал, что всё было в порядке и было бы непростительно глупо, если эта книжка с картинками не попала бы в пристойную библиотеку.