Петр Якеш - К вулканам Тихого океана

• Название: К вулканам Тихого океана
• Автор: Петр Якеш
• Издательство: Наука
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1984

Автор, чехословацкий геолог, во время работы в Австралийском национальном университете имел возможность побывать в отдаленных районах Новой Гвинеи. В книге рассказывается об опасных переходах от одного кратера вулкана к другому, о встречах с местными жителями, их быте, нравах. Автор изучал обычаи и мироощущения меланезийцев, пытаясь понять всю сложность воздействия современной цивилизации на их традиционный образ жизни.

---

Рассказ следует за рассказом, число выпитых бутылок растет, мы сидим в обществе пилотов. Это крепкие парни в форменных бриджах. Они то и дело повторяют, что мы вылетим ровно в семь. Пожелав нам спокойной ночи, пилоты опять напоминают: «Вылетаем в семь, не забудьте!»

Просыпаюсь и, еще окончательно не придя в себя, чувствую: что-то случилось. С аэродрома, который метрах в ста от нашего домика, доносится реп мотора. Смотрю на часы: еще нет шести, только начинает светать. И поскольку на аэродроме нет другого самолета, кроме нашего, ясно, что ревут именно его моторы. Не забыли ли они про нас? Отвечать на этот вопрос нет времени, натягиваю брюки прямо на пижаму, рубашку не переодеваю, ботинки и все остальное засовываю в рюкзак. На бегу кричу жене, чтобы поспешила, а я постараюсь задержать самолет. Наших хозяев, супругов Джонс, я уже не тревожу и мчусь прямо на аэродром. Из ближайшего домика выскакивает один из попутчиков, на нем одежды еще меньше, чем на мне, под мышкой открытый чемодан. Перспектива ждать в Вабаге следующего самолета в Маданг целую неделю сделала нас рекордсменами — сто метров за неполных двенадцать секунд.

Стюардессы встречают нас дружным хохотом, с их лиц исчезла натренированная коммерческая улыбка, которая, очевидно, входит в стоимость билета. Я не обиделся на них за это искреннее веселье: я прибежал первым и поэтому могу вместе с ними веселиться, наблюдая спринтерский бег остальных пассажиров. В результате вылетаем из Вабага на полчаса раньше, чем предполагали. Командир экипажа просит у пассажиров прощения за эту канадскую шутку охотно прощаем — ведь самолет уже в воздухе. Пока он говорит, стюардессы предлагают завтрак. На этот раз крохотный стаканчик бежевого кофе и несколько галет. Сидящий впереди нас австралиец в шоке. Он привык съедать за завтраком хороший бифштекс или баранью отбивную. Завтрак — фундамент на весь день, им нельзя пренебрегать. Уверен, что ему хочется крикнуть: «Самолетом этой компании, да еще первым классом, в жизни больше не полечу!» — но он молчит. Потому что знает: полетит, и еще не раз. Выбора нет, и он будет рад, если попадет из своего высокогорного поселка или из болотистого местечка у подножия гор туда, где растут кокосовые пальмы, где мутные воды Сепика впадают в лазурно-голубое море. Наш путь лежит в Маданг, он для нас транзитный пункт по дороге на Новую Британию.

Вынужденный ночлег в Вабаге оказался даже полезным: нам теперь не надо искать пристанища в Маданге. И как хорошо лететь рано утром, когда над высокогорными долинами рассеивается туман!

Утопающий в тропической зелени Маданг с самолета показался нам очень аккуратным и по сравнению с новогвинейскими городами, которые мы раньше видели, хорошо спланированным. Такие города, как Маунт-Хаген, Порт-Морсби и другие, претерпели влияние австралийской колонизации, Маданг — немецкой, и это особенно заметно сверху. Не знаю, сказалось ли раннее пробуждение, или скудный завтрак, или же сознание того, что у экипажа, как и у нас, в крови много алкоголя, но аккуратность Маданга и вид аэродромных ангаров возбудили во мне безотчетный страх. Интересно, что то же самое испытывали и австралийцы. Разговор в канцелярии авиакомпании «Ансетт-АНА» способствовал укреплению чувства неуверенности.

— Места для вас, господин, к сожалению, не забронированы. Вы должны были еще вчера или даже раньше сообщить, что подтверждаете свой заказ на билет. Вам придется искать другую возможность лететь, или мы устроим вам место до Вевака. Тогда, если вам повезет, вы уже завтра будете на Новой Британии.

Никакие аргументы не помогают. Отбросив дипломатию, говорю, что вчера был в Вабаге и не мог оттуда вылететь не по своей вине.

— Но ведь вы летели самолетом другой компании. Сожалею, но ничем помочь не могу. Возьмите билет до Вевака. Там подождете. Может быть, освободится место. Или переночуете и завтра полетите следующим рейсом.

Я соглашаюсь, выбора нет. Из Маунт-Хагена я послал телеграмму своему другу, который работал в вулканологической обсерватории в Рабауле, что прилечу сегодня. Мы решили рискнуть, если придется провести ночь в Веваке, но в глубине души я был уверен, что еще сегодня будем в Рабауле.

У нас только два часа на осмотр Маданга. Первое и самое сильное впечатление (в любом другом месте земного шара я бы посмотрел на это с улыбкой и тут же забыл): в центральном парке на красивой травяной лужайке отрабатывают шаг папуасские полицейские подразделения. Голубые рубашки, такие же бриджи, темносиние береты и синие гольфы, крепко подвязанные под коленом красной ленточкой. Все это как-то не вяжется с окружающей по-весеннему зеленой травой английской лужайки. Духовой оркестр, состоящий из множества барабанов и всевозможных дудочек, сопровождает упражнения австралийской песней «Матильда», которую когда-то хотели сделать национальным гимном. Выглядит это весьма комично: темп песни вдвое медленнее темпа обычного походного марша, и Движения полицейских напоминают кадры замедленной съемки. Коричневые лица залиты потом, но они выражают целеустремленность, что должно свидетельствовать об абсолютной дисциплине. Возраст марширующих сразу определить трудно, похоже, им намного больше двадцати. Ротозеи серьезно и с завистью наблюдают за всем происходящим на лужайке, они почти с обожанием следят за каждым движением разнаряженного капельмейстера с длинной золотой палочкой в руках, заставляющей всю колонну двигаться в слоновьем темпе. Картина вообще-то трагикомическая. Кто знает, может быть, среди марширующих тот самый будущий полковник, который однажды, когда Новая Гвинея получит независимость, совершит военный переворот. Что ждет эту молодую страну со старым наследством, эти сотни племен с их языками и традициями, с наслоениями современности — религиозными различиями и множеством политических партий? Тот факт, что полицейские учения проходят в разных районах города под наблюдением десятков пар завистливых глаз, должен и психологически повлиять на тех, кто приедет, прилетит или приплывет в Маданг лишь затем, чтобы посмотреть на город.

Недалеко от упомянутой лужайки находится другая достопримечательность Маданга — магазин художественных изделий, выполненных руками знаменитых резчиков из долины реки Сепик. Белые продавцы и их помощники-папуасы раскладывают товар по местам, чистят и полируют вещи. Их окружают целые горы масок, фигурок, плетеных корзин, традиционных крокодилов, вырезанных из дерева.

Крокодил здесь стоит пятьдесят центов, мастер получит в лучшем случае половину этой суммы, а где ни-будь в Сан-Франциско коллекционер редкостей заплатит за него десятки долларов.

Изделия, представляющие художественную ценность, старинные и оригинальные, без специального разрешения вывозить с Новой Гвинеи нельзя. Мы подсчитываем свои финансы, выясняем, что не можем позволить себе купить ничего, но уйти с пустыми руками нельзя — все наши покупки легко умещаются сверху в туго набитом Рюкзаке.

Осмотр Маданга закончился у городского отеля, где мы долго стоим перед огромными «рождественскими» деревьями, которые могли бы присниться разве что алкоголику. Голые ветви увешаны бутылками, и не каких-нибудь дешевых вин, а, судя по виду, самых лучших сортов. На полузасохшем дереве этих бутылок было, наверное, штук двести, и они мирно покачивались от свежего морского ветерка. Сначала я подумал было, что какой-то сумасброд развлекается, но, во-первых, до рождества было еще далеко, а во-вторых, бутылки были развешаны весьма странным способом. Вдруг одна из них вытянулась, как будто поменяла свою емкость, перелетела на другую ветвь и там приняла прежний вид. Лишь несколько соседних бутылок нервно затрепетали.

— Смотри, папа, флаинг фоксес, — закричал наконец маленький Петя.

Дословно «летающие лисы» — так в разговорном английском называют летучих мышей. Их стая разместилась на деревьях возле отеля для дневного сна, наверное, потому, что здесь никто не голоден и не стреляет в этих симпатичных зверьков, как это делают в любой деревне и в более бедных кварталах Маданга.

Мы поспешили на аэродром. И успели как раз вовремя. Меня немного огорчило, что в самолете наши места были слева: я надеялся увидеть вулканы Манам и Каркар, а они находились справа по курсу. Вместо них я мог любоваться плантациями кокосовых пальм, которые сопровождали самолет, пока не кончилось побережье Новой Гвинеи. Сверху кокосовые пальмы не казались такими красивыми, как снизу. Их угловатый, геометрический контур среди окружающих джунглей как-то нарушал общую гармонию. Дальше мы полетели над устьем мутного Сепика. Туман не дал мне возможности согласиться с утверждением, что в Сепике масса крокодилов и что их красные глаза видны даже с самолета. Эту книжную фантазию позднее рассеял один профессиональный ловец крокодилов, вернувшийся с безуспешной охоты. Он утверждал, что в наши дни крокодил — это диковинка. Редко удается его увидеть, еще реже подстрелить и уж в исключительных случаях — втащить подстреленного крокодила в лодку, или на катер, или еще куда-нибудь, где с него можно снять кожу.