Эжен Сю - Парижские тайны

• Название: Парижские тайны
• Автор: Эжен Сю
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-55414-0

Эжен Сю свою литературную деятельность начал как памфлетист, писал также и водевили, морские романы, романы-фельетоны. Впервые опубликованный в газете "Журналь де Леба", где печатался с продолжением более года, роман "Парижские тайны" стал самым выдающимся произведением писателя. Роман неоднократно экранизировался, наиболее известен фильм Андре Юнебеля, главную роль в котором играет Жан Маре.

Два тома романа публикуются в одной книге.

---

— Простите меня, сударыня, но сегодня в пять пополудни я должна быть в доме священника: он будет меня ждать, я обещала.

— И напрасно: я уверена, ты провела беспокойную ночь. У тебя усталые глаза, ты не выспалась.

— Да, это правда... Мне опять снились страшные сны. Я снова увидела ту женщину, которая терзала меня, когда я была еще маленькой: я проснулась как от толчка, дрожа от страха. Мне стыдна, но я никак не могу избавиться от этой моей слабости.

— И меня твоя слабость огорчает, потому что она заставляет тебя страдать, бедняжка! — проговорила г-жа Жорж с нежным участием, видя, что глаза Певуньи наполняются слезами.

Мария бросилась на шею своей приемной матери и спрятала лицо у нее на груди.

— Господи, что с тобой, Мария? Ты меня пугаешь.

— Вы так добры ко мне, и теперь я стыжусь, что не доверила вам того, что доверила господину кюре. Завтра он вам сам все расскажет, а мне будет очень трудно еще раз повторять исповедь.

— Полно, полно, девочка, успокойся. Я уверена, что в твоей тайне, которую ты доверила нашему доброму кюре, больше достойного похвалы, чем осуждения. Не плачь так, милая, не огорчай меня!

— Простите, сударыня, я сама не знаю почему, но последние два дня у меня порою сердце разрывается... И слезы сами текут из глаз... У меня дурные предчувствия... Мне кажется, со мной случится какая-то беда.

— Мария, Мария! Я отругаю тебя, если ты будешь поддаваться воображаемым страхам. Неужели нам мало настоящих огорчений, которых и так хватает в жизни.

— Вы правы, сударыня. Я виновата и постараюсь преодолеть эту слабость... Если бы вы знали, как я упрекаю себя за то, что не могу всегда улыбаться, не могу быть веселой и счастливой, как любая другая на моем месте. Увы, моя печаль должна вам казаться признаком неблагодарности.

Госпожа Жорж принялась разубеждать Певунью, но в этот момент в дверь постучали и вошла Клодина.

— Что тебе, Клодина?

— Сударыня, Пьер приехал из Арнувиля в кабриолете госпожи Дюбрей; он привез для вас письмо, говорит, очень срочное.

Госпожа Жорж взяла письмо и прочитала вслух:

— «Дорогая госпожа Жорж, вы окажете мне огромную услугу и выведете из большого затруднения, если немедля приедете к нам на ферму; Пьер привезет вас и отвезет обратно сегодня же после обеда. Я поистине не знаю, что мне делать. Господин Дюбрей сейчас в Понтуазе, продает овечью шерсть, так что я могу обратиться только к вам и к Марии. Клара целует свою добрую сестричку и ждет ее с нетерпением. Постарайтесь приехать в одиннадцать часов к завтраку.

Ваша искренняя подруга госпожа Дюбрей».

— Что там могло случиться? — обратилась г-жа Жорж к Лилии-Марии. — К счастью, по тону письма госпожи Дюбрей можно судить, что ничего серьезного.

— Я поеду с вами? — спросила Певунья.

— Нет, это было бы неосторожно, сейчас слишком холодно. А впрочем, это тебя развлечет, — передумала г-жа Жорж. — Мы тебя укутаем хорошенько, и маленькая прогулка пойдет тебе только на пользу.

— Но простите, сударыня, — сказала Певунья, чуть подумав. — Ведь кюре ждет меня вечером в пять часов у себя.

— Да, ты права. Но мы вернемся раньше пяти часов вечера, обещаю тебе.

— О, благодарю вас! Я буду так рада повидать мадемуазель Клару!

— Ты опять! — сказала с упреком г-жа Жорж. — Мадемуазель Клара! Разве она называет тебя мадемуазель Марией, когда говорит о тебе?

— Нет, сударыня, — ответила Певунья, опуская глаза. — Это все потому, что я...

— Ты! Ты просто несчастный ребенок, который все время сам себя мучает. Ты уже забыла о том, что мне сейчас обещала. Одевайся-ка побыстрее да потеплее. Мы еще успеем доехать до Арнувиля к одиннадцати часам.

И, выходя вместе с Клодиной, г-жа Жорж добавила:

— Пусть Пьер подождет немножко, мы будем готовы через несколько минут.

Глава X. РАЗОБЛАЧЕНИЕ

Полчаса спустя после этого разговора г-жа Жорж и Лилия-Мария уже ехали в одном из тех громоздких кабриолетов, которыми пользуются богатые фермеры в окрестностях Парижа. Вскоре эта повозка, запряженная сильной лошадью, которой управлял Пьер, покатилась по травянистой дороге, соединявшей Букеваль с Арнувилем.

Большие дома и многочисленные службы фермы госпожи Дюбрей свидетельствовали о богатстве этого великолепного имения, которое Сезарина де Нуармон принесла в приданое герцогу де Люсене.

Звучным щелканьем кнута Пьер предупредил г-жу Дюбрей о прибытии г-жи Жорж и Лилии-Марии. Гостьи вышли из кареты и были радостно встречены хозяйкой фермы и ее дочерью.

Госпоже Дюбрей было под пятьдесят; у нее была нежное и добродушное лицо; а черты ее Дочери, хорошенькой брюнетки с голубыми глазами и свежим румянцем на щеках, дышали невинностью и добротой.

Когда Клара бросилась Певунье на шею, та с изумлением заметила, что ее подруга была одета так же просто, как она, по-крестьянски, а не в платье богатой барышни.

— Как, и вы тоже, Клара, переоделись в сельчанку? — с удивлением проговорила г-жа Жорж, целуя юную девушку.

— Разве она не должна во всем подражать своей сестренке Марии? — возразила г-жа Дюбрей. — Она мне покоя не давала, пока не получила такой же суконный казакин и такую же бумазейную юбку, как у Марии... Но все это лишь капризы девчонок, бедная моя госпожа Жорж!.. — со вздохом добавила г-жа Дюбрей. — Пойдемте, я расскажу вам о моих неприятностях.

Войдя в салон вместе со своей матерью и г-жой Жорж, Клара тут же усадила Лилию-Марию на самое лучшее место у камина, окружила ее тысячью забот, взяла ее руки в свои, чтобы удостовериться, что они не озябли, еще раз поцеловала ее, называя своей жестокой маленькой сестрицей и тихонько выговаривая за то, что она так редко приезжает в гости.

Если мы вспомним о беседе несчастной Певуньи со священником, то поймем, почему она принимала эти нежные и невинные ласки со смешанным чувством унижения, боязни и радости.

— Но что у вас случилось, дорогая госпожа Дюбрей? — спросила г-жа Жорж. — И чем я могу вам помочь?

— Господи, случилось сразу столько! Я вам сейчас объясню. Полагаю, вы знаете, что эта ферма в действительности принадлежит госпоже герцогине де Люсене. Мы имеем дело непосредственно с нею, минуя герцогского управляющего.

— В самом деле? Я этого не знала.

— Сейчас вы поймете, почему я вам об этом рассказываю... Значит, так, мы платим аренду за ферму самой госпоже герцогине или госпоже Симон, ее первой камеристке. Госпожа герцогиня хотя и немножко легкомысленна, но так добра, так добра, что иметь с ней дело одно удовольствие. Мы с моим мужем готовы за нее в огонь и в воду. Господи, да ведь это понятно: мы ее знали еще маленькой девочкой, когда она приезжала сюда со своим отцом, покойным принцем де Нуармон... Так вот, последний раз она попросила выплатить ей аренду за полгода вперед... Сорок тысяч франков — это, как говорят, на дороге не валяется. Но у нас была эта сумма про запас, приданое нашей Клары, и на другой же день госпожа герцогиня получила свои деньги в звонких луидорах. Этим знатным дамам так необходима роскошь! Правда, госпожа герцогиня начала требовать арендную плату до срока лишь год назад. Раньше, похоже, — ей и так всегда хватало денег... Но теперь все переменилось!

— Дорогая госпожа Дюбрей, я пока не возьму в толк, чем я могу быть полезной?

— Подождите, послушайте! Я вам рассказываю все это, чтобы вы поняли: госпожа герцогиня нам полностью доверяет. Не говоря уже о том, что в двенадцать — тринадцать лет она вместе со своим отцом крестила нашу Клару, которую всегда так любила. Так вот, вчера я вдруг получила от госпожи герцогини вот это письмо:

«Дорогая госпожа Дюбрей, необходимо срочно привести в полный порядок маленький садовый павильон, чтобы он был готов к послезавтрашнему вечеру. Прикажите перенести туда всю необходимую мебель, ковры, занавески и прочее. Сделайте так, чтобы всего было вдоволь, а главное, чтобы он был вполне комфортабельным...»

Комфортабельным! Вы слышите, госпожа Жорж? И это слово еще подчеркнуто!

Госпожа Дюбрей посмотрела на подругу с задумчивым и смущенным видом, затем продолжала читать:

— «Прикажите топить в павильоне днем и ночью, чтобы не было сыро, ведь там уже давно никто не жил. Примите человека, который в нем поселится, как приняли бы меня. Письмо, которое он вам вручит, объяснит вам, что от вас требуется. Рассчитываю на ваше неизменное усердие. Надеюсь, что моя просьба и на этот раз вас не стеснит: я знаю вашу доброту и преданность. Прощайте, дорогая госпожа Дюбрей. Поцелуйте за меня мою прелестную крестницу и примите уверения в моих самых добрых чувствах.

Нуармон де Люсене.

P. S. Человек, о котором идет речь, прибудет послезавтра к вечеру. Главное, не забудьте, прошу вас, сделать павильон как можно комфортабельнее».

— Вот видите, это несносное словечко опять подчеркнуто! — сказала г-жа Дюбрей, пряча в карман письмо герцогини де Люсене.