Александр Шувалов - Женская гениальность: История болезни

• Название: Женская гениальность: История болезни
• Автор: Александр Шувалов
• Жанр: Медицина
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9167-1180-6

Эта книга о 89 выдающихся женщинах. Что объединяет эти личности, среди которых писательницы и поэтессы, актрисы и художницы, политические и государственные деятели, революционерки, «воительницы», святые? Этим вопросом задаётся психиатр. И не случайно. Тема нормы и патологии творческой личности — главным образом в психической сфере — всегда будоражила умы. Опираясь на собственный, весьма специфический патографический материал (истории болезни и диагностические заключения), автор осмысливает эти вопросы в их взаимосвязи. Такой анализ позволяет увидеть, какую роль сыграли те или иные психические нарушения в процессе творчества, как отразились на произведениях, развеивая миф о безусловно негативном влиянии психического заболевания. Прослеживается взаимосвязь между психиатрическим диагнозом и творческой направленностью личности.

Об авторе

Александр Шувалов — кандидат медицинских наук, практикующий психиатр и нарколог. Автор книг «Справочник практического врача по психиатрии, наркологии и сексопатологии», «Безумные грани таланта. Энциклопедия патографий», а также 200 научных и научно-популярных статей в сборниках, справочных руководствах, журналах и газетах.

---

К патологическим чертам её личности можно отнести «странную», по её собственному выражению, любовь к животным. «Дом её был зверинцем наполненным кошками, собаками, птицами и волками. Коров она кормила… букетами цветов», — писал Ломброзо. При такой любвеобильности Мишель как сообщал в 1871 г. Journal officiel, «убила много жандармов и полицейских». Нас в данном случае больше интересует её сексуальная сфера. Биограф приводит следующее описание её внешности: «Высокая, стройная, худая, с плоской грудью и узкими бёдрами, плохо выраженной талией, она не производила хорошего впечатления, будучи одетой в мужскую одежду, которую она часто носила. Голос и походка у неё были мужскими».

У Мишель не было «личной жизни». В революционные дни Парижской коммуны она «сражается в маршевых ротах как рядовой гвардеец… трудится без передышки, не спит по нескольку ночей, носит форму и грубые, забрызганные глиной и грязью солдатские сапоги, но всегда бодра. Она нередко появляется в самых опасных местах». В это время ей было уже за сорок. Учительница и поэтесса, попав в плен, поражала всех выдержкой и достоинством. Луиза Мишель была сослана в Новую Каледонию и прожила там ещё почти десять лет.

В августе 1879 г. Луизу Мишель амнистировали, и она тут же возглавила в Париже манифестацию безработных, во время которой взяла хлеб из соседней лавки и стала раздавать демонстрантам. За это её приговорили к шести годам тюрьмы, но через год выпустили. В 1888 г., когда она в Гавре читала лекцию, какой-то фанатик ранил её в голову. У неё хватило сил отстоять безумца от гнева толпы, а через неделю явиться в суд и настоять на его оправдании.

Французскую революционерку не без основания считали лесбиянкой. Можно предположить, что именно благодаря своей психологической мужеподобности Мишель и была столь активной участницей общественно-политических событий.

Блаватская Елена Петровна (1831–1891) — писательница, путешественница и основательница теософического общества. О её полной приключений жизни можно написать не один роман. Впрочем, уже издана масса книг о Блаватской: одни восхваляют её, другие критикуют и считают мошенницей. Рассмотрим психопатологические особенности её личности.

Девочка росла очень нервной и впечатлительной, у неё бывали случаи хождения во сне. Часто впадала в истерическое состояние: с ней случались припадки и судороги, отмечались и факты истерического галлюцинирования. В детстве Блаватская не признавала никакой дисциплины, не прислушивалась к наставлениям воспитателей, обо всём имела собственное мнение. Она была исключительно оригинальной, самоуверенной и отчаянной. Ей были свойственны все черты мальчишки, как хорошие, так и дурные: она любила путешествия и приключения, презирала опасности. Сама Елена Петровна вспоминала: «Я ненавижу наряды, украшения и цивилизованное общество; я презираю балы, залы. Как сильно я их презирала, показывает следующий случай. Когда мне исполнилось 16 лет, меня заставили однажды пойти на большой бал у царского наместника Кавказа. Мои протесты никто не хотел слушать и мне сказали, что велят прислуге насильно меня одеть, вернее раздеть, соответственно моде. Тогда я умышленно сунула ногу в кипящий котёл и потом должна была 6 месяцев сидеть дома. Как я говорила вам, во мне нет никакой женственности. Если бы в моей юности какой-то молодой человек посмел заговорить со мной о любви, я застрелила бы его, как собаку, стремящуюся меня укусить. До 9 лет единственными „нянями“, которых я признавала, были артиллерийские солдаты и калмыкские буддисты».

В 17 лет Елена всё-таки выходит замуж за 60-летнего генерала, ереванского вице-губернатора Никифора Васильевича Блаватского. Однако уже через несколько месяцев после свадьбы она девственницей (!) уехала в далёкое путешествие, из которого вообще не собиралась возвращаться домой.

С первых же месяцев своей скитальческой жизни Блаватская пристрастилась к курению, которое с годами переросло в никотиновую зависимость. В 1856 г. Елена Петровна приехала в Индию. Часть этого путешествия описана в книге «Из пещер и дебрей Индостана». В 1858 г. вернулась в Европу. Несколько лет жила в России; путешествовала по Персии, Сирии, Ливану, Египту, Греции, Италии. В 1873 г. Блаватская отправилась в Америку, где основала знаменитое Теософское общество (1875 г.).

Фридрих Ницше писал в книге «По ту сторону добра и зла»: «Если женщина обнаруживает научные склонности, то обыкновенно в её половой системе что-нибудь да не в порядке. Уже бесплодие располагает к известной мужественности вкуса». Блаватская не является исключением из этого правила, поэтому игнорировать данную патологию было бы неверным в связи с тем громадным влиянием, которое сексуальность оказывает на личность. Некоторые биографы предполагают наличие у неё ложного гермафродитизма, при котором, как показывает опыт, часто имеют место гомосексуальные наклонности. Временами Блаватская обращалась к однозначно мужским профессиям. Эпизодически она присваивала себе мужское имя, например «Джек», и могла шуметь и ругаться как ломовой извозчик. «Каждое её слово и каждый её поступок говорили о безразличии к сексу», — писал хорошо знающий Елену полковник Олкотт, её соратник и друг.

Есть общественно-религиозные деятели, в личности которых в большей степени присутствует момент авантюризма, чем святости. Блаватская принадлежит именно к этой категории. Знакомство с её биографией заставляет вспомнить слова папы римского Павла IV: «Vulgus vult decipi, ergo decipiatur» («Толпа желает быть обманутой, пусть и будет обманута»). Будучи очень энергичной и талантливой натурой, открыв путь на Запад буддизму, йоге и медитации, Блаватская смогла, по-видимому, полностью реализовать также и свой литературный потенциал. Другая грань её личности была окрашена в яркие истерические тона, присущие ей на протяжении всей жизни, привлекая к Блаватской повышенное внимание окружающих. «Сверхнормальные» способности во многом поддерживались заурядными шарлатанскими приёмами, что она особенно и не скрывала. Иная грань её личности — гомосексуальность — характерна, как мы убеждаемся, для многих великих женщин. И вот сочетание этих неравнозначных граней, среди которых в обязательном порядке присутствует и психопатологическая составляющая, формирует персону общественно-религиозной деятельницы, которая уверенно заняла в истории и литературе особое место. Разумеется, внимание и доверие к ней читателей колеблется в зависимости от состояния и мировоззрения самого общества.

Ковалевская Софья Васильевна (1850–1891) — русский математик, писательница; первая женщина, ставшая членом-корреспондентом Петербургской Академии наук (1889 г.).

В своих воспоминаниях Ковалевская пишет: «Родители ожидали, что родится мальчик, и были разочарованы, когда опять родилась девочка. Нянька говорила: „Барыня так огорчились, что и глядеть на неё не хотели…“ Благодаря подобным рассказам во мне рано развилось убеждение, что я нелюбимая, и это отразилось на всём моём характере».

Рано увлёкшись наукой, Софья Васильевна этот жизненный период странным образом ассоциировала с понятием аскетизма. Возникали романтические мечты о том, как она, целиком посвятив себя науке, будет жить в маленькой, очень бедной комнатке, занимаясь трудной, серьёзной работой совсем одна, даже без мужа, потому что с ним — это уже не аскетизм, а счастье. Мечты, как видим, совсем не характерные для молодой женщины. Поэтому, когда в фиктивно заключённом браке у неё «вдруг» в 1878 г. родилась девочка, Софья Васильевна оказалась совершенно не готовой к решению бытовых проблем. Будучи талантливым учёным, она начисто была лишена практического умения. Одна из её подруг писала, что Софье приходилось помогать абсолютно во всём: она не умела купить платья, рассчитаться с извозчиком. В Стокгольме, где Ковалевская прожила 15 лет, она знала дорогу только от дома до университета, не могла договориться с прислугой, каждая бытовая мелочь её раздражала и ставила в тупик.

Таким образом, у Ковалевской на фоне характерного для учёных-математиков раннего интеллектуального развития присутствуют элементы недостаточной женственности (во всяком случае, дефицит материнского чувства: своего ребёнка она оставила у тётушек и уехала в Париж). В психической сфере Ковалевской преобладали аффективные нарушения в основном депрессивного характера. Вероятно, длительным депрессивным состоянием можно объяснить и «лишение ясности ума», и начавшееся уже в 33-летнем возрасте «творческое истощение». А в 38 лет у Софьи Васильевны развивается явная психическая катастрофа, потребовавшая квалифицированной психиатрической помощи.

Сексуальные расстройства у Ковалевской не выходят на первый план, но, безусловно, присутствуют. Решающим для её судьбы и творчества оказывается наличие психического нарушения. Как написал один из её биографов: «Если всякий крупный учёный — странный, чудаковатый фанатик, то его приспособлению к реальному миру способствует рядом существующая женщина. А если женщина — сама крупный учёный?.. Тогда это подлинное несчастье и полное одиночество». Следует подчеркнуть, что только благодаря вытеснению своей сексуальности Ковалевской удалось совершить творческий взлёт. Но и в последующие годы, когда у неё уже был вполне реальный муж и вполне реальные возлюбленные, остаётся ощущение некоторой ущербности её сексуальной жизни.