Николай Непомнящий - Тайны военной агентуры

• Название: Тайны военной агентуры
• Автор: Николай Непомнящий
• Издательство: Издательский Дом «Прибой»
• Жанр: История
• Год: 1999
• ISBN: 5-7735-0088-4

Эта книга посвящена подробностям многих неизвестных отечественному читателю героических, хитроумных, риско­ванных операций, совершавшихся на «невидимых фронтах» второй мировой войны.

---

— Банк лишил его права выкупа его дома.

— Конечно, я знаю его. Он обычно останавливается здесь пропустить стакан пива по дороге домой. Очень спокойный малый. Он все время говорит о птицеферме, которую собирается купить на днях.

Постепенно петля затягивалась. 27 июня 1943 года, через один год, четыре месяца и семь дней после того, как было перехвачено первое письмо, Лемица доставили в отделение ФБР и предъявили его письма и все остальные с таким трудом собранные доказательства. Груз фактов был слишком велик, и он подписал полное признание.

Впервые этот человек приехал в Соединенные Штаты в 1908 году в качестве клерка германского консульства в Нью-Йорке. После этого он неоднократно возвращался в Германию и во время последней поездки, в 1938 году, был завербован разведкой нацистов, обучен пользованию симпатическими чернилами и другим разнообразным премудростям шпионского ремесла. Весной 1941 года ему было приказано вернуться в Америку, найти постоянную работу и, изображая из себя благонадежного гражданина, затеряться среди миллионов.

В своем признании Лемиц указал на другого шпиона, Эрвина Харри Де Шпреттера. Оба второразрядных агента предстали перед судом и по законодательному акту о шпионаже в военное время были приговорены к тридцати годам тюремного заключения.

Как хорошо играл Лемиц свою роль Джона Доу, обнаружилось в течение нескольких последовавших за его арестом недель, когда к миссис Лемиц стали приходить соседи, чтобы выразить ей свое сочувствие. Одна женщина, у которой сын служил в армии, сказала:

— Я не думаю, что случилось что-нибудь серьезное. Ведь Эрни Лемиц и мухи не обидит.

Но для ФБР поимка этого сутулого, с тихими манерами шпиона вылилась в одну из самых нудных и утомительных работ за всю вторую мировую войну. Выследить колоритного шпиона в плаще и с кинжалом — дело не самое сложное. Агент же, который ездит в подземке и носит калоши, может, и не производит впечатления, но поймать его в тысячу раз труднее.

Джордж КЕНТ ПАСТЫРИ ИЗ ПОДПОЛЬЯ

Дело было на одной из железнодорожных станций в восточной Франции. Сотрудница Красного Креста, проходя мимо товарного поезда, стоявшего на запасном пути, услышала странный приглушенный плач — звук, напоминающий работающее за стеной радио. Прислушиваясь, она пошла вдоль состава и к своему ужасу обнаружила в одном из вагонов беспризорных детей. Женщина позвала работника станции, и вдвоем они смогли открыть вагон.

Внутри в тесноте находились восемьдесят еврейских детишек, в ужасе прижимавшихся друг к другу. В поезд их погрузили в Париже нацисты, сунув две буханки хлеба, бутыль воды и немного сыра, и они были запертыми уже 18 часов, пока состав медленно продвигался к границе рейха. Четверо детей уже умерли, и их присутствие, а также темнота и страх неизвестности привели остальных в состояние истерики, и психика некоторых уже пришла в расстройство.

Этим детям, видимо, было уже не суждено снова увидеть своих родителей — даже тем из них, кому, быть может, удалось избежать смерти. Нацисты сняли с них идентификационные браслеты, а большинство из них были еше слишком маленькими, чтобы помнить свои имена. Одна девочка сообщила, что жила в доме под номером 16, но не смогла назвать улицу. И все же этим ребятишкам повезло — их увезли и спрятали. Большинство же из 15000 еврейских детей, собранных нацистами во Франции и отправленных в Германию, погибли в газовых камерах.

Наша история связана с детишками, которых нацисты не схватили. Их было около 12000 — от совсем грудных до подростков 15—16 лет, из которых четыре тысячи переправили через швейцарскую и испанскую границы, а восемь тысяч жили тайно прямо под носом у нацистов.

Руководили этой спасательной деятельностью два католических священника и протестантский пастор — отцы Шайе и Дюво и преподобный Поль Вергара. Отец Шайе был бледным нервным человеком с усталыми глазами  ученого, работавшего по 14—16 часов в сутки. Отец Дюво, огромный румяный толстяк с большой окладистой бородой, походил на персонажа из «Кентерберийских рассказов». Пастор Вергара, по вероисповеданию, скорее, принадлежавший к пресвитерианам, был маленьким, похожим на карлика человечком с взъерошенными седыми волосами и высокими скулами.

Три этих человека завершили создание единой действовавшей по всей Франции организации, единственной задачей которой было спасение еврейских детей от нацистов. Один только отец Шайе сумел спасти жизни более чем четырем тысячам из них, Дюво спрятал тысячу, а Вергара с помощью других протестантских пасторов довел их число до шести тысяч. Об остальных же позаботились другие люди, тоже движимые любовью к детям и ненавистью к нацистам.

Один известный врач, например, помещал еврейских детишек в свою больницу с фальшивыми диагнозами и историями болезней. Он также изобрел химическую жидкость, которой можно было удалить слово «еврей» на детских продуктовых карточках — красные чернила или штампы до этого выдерживали все применяемые к ним выводящие средства. Десять женщин средних лет (пять протестанток и пять католичек — участниц одного комитета), рискуя жизнями, спасли 358 ребятишек. Десятки мужчин и женщин, помогавших детям, были брошены в тюрьмы, некоторые убиты.

Отец Шайе, иезуит, был наиболее выдающейся фигурой среди участников этой бескорыстной, милосердной и опасной деятельности. После прекращения военных действий в 1940 году он начал выпускать воинствующе либеральный еженедельник Temoignage Chretien (Христианский очевидец), распространявший идеи подполья и пользовавшийся значительным авторитетом, особенно среди молодых мужчин и женщин, которые под его влиянием начинали посещать службы отца Шайе.

В 1942 году вишисты согнали и отправили в Германию несколько тысяч евреев. В Лионе, где жил священник, высылаемых разлучили с их детьми, которые— их всего оказалось сто двадцать человек — разбрелись по городу, и отец Шайе приступил к их розыску и спасению. Четверых, голодных и испуганных, он нашел в подвале одного дома, еще дюжину подобрали на улицах, а тридцать человек забрали из казарм, куда их поместила полиция. Собранных детей временно устраивали так, чтобы до них не добрались нацисты, а чтобы их смогли разыскать после войны родители, бывший детектив снимал у каждого ребенка отпечатки пальцев, а их имена, адреса, отличительные особенности регистрировались в трех экземплярах, которые затем надежно прятались. После этого отец Шайе отправлял своих молодых помощников, обычно 18—20-летних девушек, на велосипедах в деревни поговорить с местными жителями. Встречаясь с крестьянином, хозяином дома, девушки выясняли, был ли он патриотом, можно ли ему было доверить заботу о сиротах и имелось ли у него коровье или козье молоко. Таким образом они смогли устроить в области радиусом до 100 миль вокруг Лиона большую часть детей, а остальных разместили по католическим приютам и школам, снабдив их фальшивыми документами.

Более старшие, почтенного вида женщины, подвергаясь большому риску, отвозили детей в их новые дома. Трудно спокойно рассказывать о том, как на все это реагировали детишки. Одна девочка, которой дали новое имя, стала плакать: «Как же меня найдет мама, когда вернется?» Шестилетнего мальчика, у которого родители приехали из Голландии и который говорил по-французски с сильным акцентом, предупредили, чтобы он не разговаривал в дороге. Поездка длилась четыре часа, на протяжении которых он не раскрыл рта, а по приезде выяснилось, что у него мокрые штанишки. «Вы же не велели мне разговаривать»,— видя недоумение взрослых, с трогательным удивлением объяснил мальчуган.

Принятые в крестьянские семьи еврейские дети свободно общались с местными детишками, вместе с ними играли и учились. Их положение не являлось тайной для других жителей деревень, однако за все время было выдано всего несколько человек. Несколько месяцев спустя после завершения этой операции нацисты велели властям Лиона выдать двести евреев, и вишистская полиция решила включить в это число детей. Отец Шайе отказался помогать в их розыске, и его отправили в концентрационный лагерь. Там он написал открытое письмо ко всем католикам и протестантам, и оно, переправленное на свободу, было размножено и переслано 10000 священников и пасторов. В этом письме содержался призыв ко всем конфессиям присоединяться к борьбе с Гитлером путем помощи евреям.

Освобожденный по прошествии трех месяцев, отец Шайе снял духовное облачение и всецело посвятил себя подпольной деятельности. Тираж Temoignage Chretien, этого печатного органа Сопротивления, достиг 200 тысяч. Отец Шайе стал признанным духовным лидером Сопротивления, и генерал де Голль назначил его руководителем всех отделов подполья, занимавшихся работой с общественностью.

Оперативным центром ему служила маленькая квартирка в одном из глухих переулков Гренобля. Там отец Шайе спланировал множество успешных акций по сопротивлению оккупантам и разработал сложную систему спасения еврейских детей. Со временем его деятельность распространилась на всю Францию до самых ее удаленных уголков. В число его соратников входило несколько сотен человек — от подростков, служивших посыльными, до пяти графинь, занимавшихся сопровождением.