Геннадий Воробьев - Ищи свой талант

• Название: Ищи свой талант
• Автор: Геннадий Воробьев
• Жанр: Психология

Социальные условия раскрытия таланта — широкая осведомленность о каждой профессии. Сколько нормальный человек знает профессий? За десять лет созерцания учителей можно определить свою способность к педагогике. Если часто болеешь, кое-что узнаешь о медицине. Если мама хорошо готовит — о кулинарии. Но что знает общественность о профессиях метранпажа, хронометражиста, прозектора, лекальщика? Даже о более прозаической и, казалось бы, более известной профессии почтового служащего, продающего марки, выдающего сдачу и выписывающего квитанции? Почему одни считают эту работу скучной и легко срываются в обращении с людьми, а для других — это каждый день выход на сцену, чтобы снискать восхищение и благодарность? Книга рассказывает о научных проблемах профориентации, о том, как формируются и оцениваются способности и навыки, как их развивают.

---

Какие бы слова подобрать для этого выражения? Надменность? Неприступность? Отрешенность? А как подходит к ней ультрамарин фона. Ярко-желтая шаль — может быть, не смотрится здесь, звучит вызывающе?

Вызывающе — да, не смотрится — нет. Желтый — поэтическая фантазия, надежды, мечты,, без которых отрешенность осталась бы пустой личиной. Желтый на ультрамариновом фоке подчеркивает исключительность. К синему, означающему глубину, чуть-чуть подмешено возбуждение красного. Отсюда — нарушение душевного покоя, беспокойное спокойствие, и еще мистика, интимность.

За эту мистику, интимность ее ругали, но без этого не может быть искусства, и искусство Ахматовой не только в этом. Кстати, «беспокойное спокойствие» — не каламбур. Когда выражаешь чувства, нужно уметь пользоваться словами, сталкивать их, чтобы они звенели и вызывали встречное волнение. Я верю, дочка, ты не будешь банальной, но бойся, как огня, банальных выражений...»

Во время моего детства издавалась книжная серия «Дети, из которых вышел толк». Не все книжки мне нравились, претила тенденциозность: одна для всех лакировка прилежания и мученичества. А между тем все они были люди со своими завихрениями характера творческих личностей, своими положительными и отрицательными качествами (с точки зрения современников и потомков). Но что-то другое поразило меня — внутреннее, гигантское, труд, который был легкой ношей, приносивший радость и счастье.

Проявление интереса к творческим личностям, а в более зрелом возрасте — к самому творческому процессу — это последняя «стратегия», завершающая методику Вильямса. Знать, как вопросы приводят к сомнению, сомнение отгораживает, появляется спонтанность мыслей, приводящая к озарению. Знать, почему нужно фиксировать даже маленький творческий успех. Знать, почему нельзя по достоинству сразу оценить этот успех. Знать, что надо ждать. И творить дальше.

Воспитанный в творческом духе подросток меняет круг своих друзей, как рак-отшельник меняет свою раковину, оставляя лишь тех, кто идет в ногу с ним; он становится более разборчивым и часто отдает предпочтение тем, кто либо моложе, либо старше его.

Отрочество сопровождает одна неприятность — близорукость (миопия). При этом обнаруживается странная закономерность. Оказывается, у близоруких в пять раз больше шансов поступить в университет и в районах, где больше близоруких подростков, меньше школ для умственно отсталых. О чем свидетельствует эта зависимость: о наследственности или воспитании?

Сторонники первой точки зрения восклицают: генетическая обусловленность близорукости доказана, поскольку она совпадает во времени с половым созреванием, «ген миопии» почти обнаружен. Но на это можно возразить, не переходя на вторую точку зрения: если в районе больше людей, занимающихся интеллектуальным воспитанием своих детей, то, соответственно, меньше тех, кто игнорирует такое воспитание, и меньше школ для умственно отсталых; интеллектуальное воспитание приводит к близорукости, а близорукость наступает, когда организм находится в процессе конституционной перестройки и наиболее ослаблен. Таким образом, сами по себе интересные факты еще ничего не доказывают.

В педагогических институтах читаются курсы педагогики и психологии. Педагоги выступают перед родителями, как воспитывать детей, хотя сами, как родители, нуждаются в подобных же лекциях. Организуются «родительские университеты», выпускаются популярные журналы. Но родителей, которые не прочь послушать «умную» лекцию и прочитать «умную» книгу, не устраивают общие слова, общие фразы и общие сведения, ссылки на классиков, которые были великими артистами педагогического мастерства, но этот артистизм так и ушел вместе с ними.

Родителей раздражают банальные призывы к тому, чтобы дети их были отзывчивыми и работящими. Они хотят знать, как человека сделать таким. Родители стали более грамотными и любознательными, и у них наготове конкретные вопросы, что дает тренировка памяти, почему ребенка нельзя послать сразу на две смены в лагерь, что, если дать ему прочитать Мопассана, сколько не вредно сидеть у телевизора?

Во многом нуждается современное общество. Может быть, не в первую очередь, а во вторую оно нуждается в квалифицированных родителях.

Не от религии ли пошло мнение, что все хорошее заложено в человеке (кем заложено?), рождается вместе с ним и побеждает в борьбе со злом? Хорошее, как и плохое, воспитывается. Воспитывать не значит ставить себя в позу родителя и за единицу времени выдавать больше нравоучений. Воспитание — пример и совместные занятия. Поэтому в воспитании участвуют не только родители, но даже те, кто не помышляет об этом. Прежде чем ставить себя детям в пример, вспомним, что говорили нам и что делали наши родители, подумаем, что говорим и делаем мы. Ведь дети сначала всегда и везде дети и различаются только потом своими родителями, их участием и неучастием.

ЮНОСТЬ ПОД УГРОЗОЙ ВОЛИ

Если очень высунуться из окна, видна церковь «Всех святых на Кулишках». Ее построил Дмитрий Донской в память о том, как проходил здесь в 1380 году с войсками на Куликово поле.

...Обычная студенческая атмосфера. Студенты не только сидят в аудиториях, но и ходят по коридору, кого-то ждут, с кем-то встречаются, что-то читают, присев на неудобном подоконнике или на ступеньках лестницы.

Когда-то здесь жили люди. Семья занимала один этаж. После Октябрьской революции произошло уплотнение и каждая семья получила комнату. Когда комнат не хватало, их делили перегородками. Потом все жильцы получили квартиры в новом районе, а старый, но красивый дом в центре Москвы достался институту. Сделали ремонт; пробили коридоры, разукрупнили комнаты, но квартирный дух оказался таким же устойчивым, как и гостиничный дух в знаменитом «Геркулесе», по коридорам которого когда-то бродил Остап Бендер.

Местами коридор сужается, и студенты, столпившиеся у дверей в ожидании зачета, образуют плотную «пробку». Разглядывая их, можно без труда отличить младшекурсников от старшекурсников. Первым еще предстоит расти, вторым расти уже некуда. Но в отличие от средней школы здесь нет антагонизма; там — искусственное соединение конца детства, всего отрочества и начала юности; здесь обитает только юность.

Младшекурсников обуревают противоречивые чувства: исчезли оскорбляющие взор первоклассники, еще не испарилась радость приобщения к студенческому клану, немного «ошарашивают», отдаваясь «под ложечкой», новые, «антишкольные» порядки.

Старшекурсников внешне ничего не обуревает. От младшекурсников они отличаются не только ростом, но и уверенностью. Однако эта уверенность может быть лишь маской.

Важная отличительная черта юности: воспитание в основном закончено, и все внимание сосредоточено на обучении.

Правда, родители этого еще не знают и по инерции продолжают выполнять свои воспитательские обязанности, вызывая со стороны детей реакции снисходительного молчания, иронической улыбки или легкого «рычания».

Вторая особенность юности: запрокинув голову, смотреть на высокую гору, по которой предстоит взбираться: вуз, аспирантура, кандидатская диссертация, докторская диссертация. Или: инженер, мастер, начальник смены, начальник участка, главный инженер, директор. Но тогда, может быть, долго придется пребывать в положении полувзрослого, полусамостоятельного и материально зависимого от родителей. И при этом искать себе жизненного партнера, создавать семью, обзаводиться квартирой.

В принципе можно в гору и не лезть, или дойти до середины, или до одной четверти, быстро стать самостоятельным, независимым, и зарплата будет не меньше (если не больше), и ответственности поменьше. Важно подняться хотя бы в собственных глазах.

Чтобы решить дилемму — «лезть» или «не лезть», следует сначала разобраться: для чего вообще учиться?

Если послушать родителей (не будем считать, сколько таких родителей), то создается впечатление: главное — быть не хуже детей других родителей. Если послушать некоторых учителей (не будем считать, сколько их), главное — это бойцовские качества, приобретение необходимого количества знаний, чтобы подняться с одной ступеньки на другую по образовательной лестнице.

Когда дети идут по стопам отцов и получают среднее специальное образование, они иногда разочаровываются, полагая, что это образование дает им право только «нажимать кнопки». Они забывают сделать поправку на научно-технический прогресс, когда для родителей получить среднее образование было таким же подвигом, как для их детей — высшее.

Те, чьи личные качества отвечают требованиям, предъявляемым к идеальному школьнику и идеальному студенту, быстро вырабатывают навык «сдавать» и «защищать». В конце концов они достигают довольно высоких, «сияющих» вершин, совершенно забыв про доктрину Галилея: теория для познания объективного мира, знания — для повышения культурного уровня, обогащения внутреннего, духовного мира.