Джейн Фэйзер - Клевета

• Название: Клевета
• Автор: Джейн Фэйзер
• Издательство: ВСЕ ДЛЯ ВАС
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-86991-022-6

Тихо и безмятежно течет жизнь Магдален, прелестной дочери могущественного британского герцога и его французской возлюбленной. От опасностей ее защищают высокие стены замка и надежная охрана. Но самый верный ее защитник — Гай де Жерве, прекрасный юный рыцарь, вынужден покинуть свою даму — долг призывает его на поле брани в мятежную Францию.

...Время превратит одухотворенное дитя в пылкую и чувственную женщину... и юношеское увлечение в блистательную всепоглощающую страсть, ввергающую Магдален и ее галантного рыцаря в бурные волны пугающе опасной страсти.

Другой перевод книги Фэйзер «Почти невинна».

---

Но как только они продолжили путь, мысли Гая переключились на иное. Он думал о том, что из-за плохой погоды обитатели замка все это время не имели вестей из Англии, поскольку пилигримы и купцы почти всю весну просидели у своих жаровен, глядя, как дождь, сменявшийся снегом, а потом снег, сменявшийся дождем, падает на раскисшие дороги, превратившиеся в настоящие трясины. Как только погода стала немного лучше, Гай отправил в Лондон к Джону Гонтскому посыльного с письмом, где сообщал герцогу о рождении внучки, но ответа Ланкастера с дальнейшими распоряжениями ждать придется долго, гонец вернется не раньше следующего месяца.

Он залюбовался цветущими деревьями, с любопытством взирая, как птицы вьют гнезда, но мысли его вновь привычно погрузились в мир проблем и вопросов большой политики. Его нынешнее положение, когда он вместо Эдмунда управляет поместьем Бресс, не могло сохраняться долго. Все задачи, которые поставил перед ним Ланкастер, теперь можно было считать выполненными: замок надежно охраняется, хозяйка здесь же, наследница благополучно появилась на свет, мать и ребенок здоровы и находятся под надежным присмотром. Карл Французский теперь едва ли может рассчитывать законным путем вернуть под власть своей короны эти земли, а де Боргары, судя по сообщениям Оливье, утратив интерес к кузине, с головой ушли в другие интриги: они подыскивали выгодного жениха для дочери Филиппа де Боргара.

Ныне герцог Ланкастерский должен найти другое применение Гаю де Жерве. Между тем ему пора уже было подумать о новой партии для Магдален, которая не могла бесконечно долго оставаться на положении необъявленной вдовы.

Вместе с известием о рождении Авроры Гай переслал письмо, в котором просил у герцога руки его овдовевшей дочери. Разумеется, Магдален Ланкастерская была слишком лакомым кусочком, чтобы рассчитывать на него, не давая ничего взамен, а Гай хорошо понимал, что сейчас он ничем особенно не может отплатить Ланкастеру, ну разве что, как всегда, верной службой. И все же Гай решил, что хуже не будет, а потому и направил просьбу.

Он ничего не рассказал об этом письме и своих сомнениях Магдален, которая, по-видимому, не понимала, что совсем скоро их идиллия должна закончиться. Она пропускала мимо ушей все его намеки на то, что в недалеком будущем у нее появится новый супруг, и вела себя так, будто это вообще невозможно. Сейчас, пока она еще не вполне оправилась после родов, он не решался говорить о неизбежной разлуке, но полагал, что скоро вынужден будет это сделать.

В Серьяк они приехали в разгар майского праздника; и здесь Гаю потребовалось все самообладание, чтобы сохранить спокойствие, пока староста деревни на глазах у крестьян вдохновенно и трогательно рассказывал, как деревню грабили и жгли разбойники, как потравили урожай и вырубили лес, который худо-бедно, но помогал сельчанам кормиться.

Де Жерве мрачно глядел на столпившихся на лугу женщин и мужчин, на босоногих маленьких детей, испуганно посматривавших на вооруженных людей из-за юбок матерей. Деревенские старики хранили горестное молчание, лишь подергивая себя за спутанные седые бороды.

Гай вдруг понял, что ничего не возьмешь с этих людей, и без того выжатых как лимон, голодавших по весне, изнуренных, отчаявшихся. Им нужно дать время, чтобы посеять и собрать новый урожай, восстановить разоренные хозяйства, обжиться. Но ничего не взять он тоже не мог, а потому Гай объявил, что все подданные милорда де Бресса старше шестнадцати лет должны будут отрабатывать на его землях и в замке по два дня в месяц.

Жители деревни выслушали его решение в полной тишине: они не рассчитывали на подобную милость: в этом краю такого не бывало. Но постепенно до них дошло, что им предоставляется отсрочка. На усталых лицах, старых и молодых, белозубых и беззубых, появилась неуверенная улыбка.

Не дожидаясь проявлений благодарности, Гай поднял руку, и герольд протрубил сигнал отправления. Отряд развернулся и поскакал прочь.

Когда Гай вернулся в замок, колокола созывали на вечерню. Оставив Джеффри меч и кинжал, он с остальными воинами поспешил в церковь. Магдален сидела впереди всех, перед оградой алтаря. Она напряженно улыбнулась ему, когда он опустился рядом и протянула сложенный пергамент с печатью Ланкастера. Гай положил грамоту на скамью и нахмурился: как можно думать о мирских делах в этом святом месте в разгар службы?

Это была первая за долгое время весть из Англии, почти наверняка нерадостная для Магдален. Ей очень хотелось самой вскрыть пергамент, но посыльный сказал, что письмо предназначено лично для лорда де Жерве, и только он может вскрыть его. Тогда Магдален взяла пергамент в церковь, надеясь, что Гай у нее на глазах тут же его и вскроет. И вот вместо этого он положил бумагу рядом, да еще нахмурился, будто она сделала что-то предосудительное.

Монотонно вел службу отец Вивьен, и Магдален вместе со всеми встала на колени; губы механически шептали молитву, голова же ее была занята совсем другим.

— Я хотела распечатать, но подумала, что ты будешь недоволен, — сказала Магдален, когда они вышли из часовни.

— Я рад, что ты удержалась, — отвечал он. — Мне бы это, конечно, не понравилось, да и нет никаких оснований так торопиться.

— А что там?

— Откуда я могу знать, пока не вскрыл его? Я буду в своей рабочей комнате. Джеффри, пойдем, ты поможешь мне снять кольчугу перед ужином.

— А я? — Магдален все еще не верила, что он не хочет показать ей письмо.

Но Гай был непреклонен. В письме мог содержаться ответ на просьбу выдать за него дочь герцога и вдову Эдмунда де Бресса, и, не зная, что именно напишет Ланкастер, Гай не считал возможным посвящать в это Магдален.

— Если хочешь, зайди ко мне через четверть часа, — сказал он и быстро зашагал прочь, оставив Магдален в коридоре с разинутым от изумления ртом. Глаза девушки быстро наполнились слезами. Слезами слабости и горького предчувствия.

Гай подождал, пока Джеффри снимет с него кольчугу и перевязь, нальет вина в оловянный кубок и уйдет, и только тогда распечатал письмо герцога.

Содержание его было предельно просто: Эдмунд де Бресс, подвергшийся прошлым летом нападению и считавшийся погибшим, не умер, а залечив свои раны в близлежащем аббатстве, возвратился в Савойский дворец. Он не смог прибыть к своей супруге немедленно, поскольку заболел вновь, но в настоящее время сеньор де Бресс находится на пути во Францию, где без промедления приступит к обязанностям владельца замка. Сразу по его прибытии Ланкастер приказывает своему дорогому и любимому слуге Гаю де Жерве немедленно возвратиться в Англию.

Гай впал в оцепенение. Несколько минут он стоял, тупо уставившись в каменную стену, ошеломленный и раздавленный этой новостью. Если бы Ланкастер сообщил, что у него, как у отца, иные планы на будущее Магдален, то есть отказал бы Гаю, можно было бы поехать в Лондон и попытаться уговорить герцога, используя его дружеское расположение. Но внезапное воскрешение Эдмунда де Бресса переворачивало все. Гай стал опекуном и наставником Эдмунда, когда тот был еще десятилетним мальчишкой, и Эдмунд всецело полагался на своего дядю. И вот, пусть непреднамеренно, дядя вместе с его обожаемой женой де Бресса наставил ему рога и подарил внебрачного ребенка.

Гай содрогнулся от отвращения к самому себе: так плохо ему было только тогда, когда он в первый раз убил человека. Он был юным пажом, восторженным и наивным, но после битвы у Пуатье превратился в отягощенного жизнью мужчину, жестокого и беспощадного к врагу рыцаря.

Гай вздрогнул. Теперь он знал, что ему делать: как можно скорее покинуть женщину, околдовавшую его своей красотой и страстностью, навсегда забыть о ней и об их ребенке, оставив его человеку, которому по праву надлежит быть его отцом, уехать подальше от этого места греха… от женщины, которая его в этот грех ввела. Молить у Бога прощения и, может быть, начать новую жизнь.

Дверь внезапно распахнулась.

— Что с тобой? — Магдален смертельно побледнела, увидев лицо Гая, так непохожее на то, к которому она привыкла, даже не лицо, а безжизненную маску. Она нервно ухватилась за нитку бус на шее. — Гай, что случилось?

Гай смотрел на женщину, виновную во всем случившемся, женщину, чья неумеренная страсть, слепота и эгоистичность довели их обоих до этого кошмара, и невольно испытал отвращение.

Магдален, мгновенно уловив его чувства, отпрянула. Не в силах понять, что происходит, она с изумлением и страхом глядела на него.

— Пожалуйста… Умоляю, милорд, что случилось?

— Иди сюда, — тихо произнес Гай. Чувство жалости к ней, матери его ребенка, затопило его сердце, он взял себя в руки и рассказал ей о письме.

— Твой муж в любую минуту может объявиться здесь, — закончил он с тоской в голосе.

Гаю это показалось неестественным, но услышанное как будто успокоило Магдален.