Виктор Власов - Последний рассвет

• Название: Последний рассвет
• Автор: Виктор Власов
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2013

Роман «Последний рассвет» — вторая книга Виктора Власова. Это оригинальная авторская фантазия, построенная по мотивам исторических реалий средневековой Японии эпохи Муромати и предваряющая события повести «Красный лотос».

Трагическая и авантюрная судьба принцессы Суа и увлекательные приключения братьев-мастеров искусства ниндзюцу Шуинсая и Лао Зотайдо разворачиваются на фоне войны, пылающей между сёгунатами Эдо и Киото. В это бурное время при самоустранении императора Гонары в атмосфере придворных интриг и межконфессиональной склоки решалась судьба Ямато, создавалось своеобразие национальной японской культуры. Ценители интеллектуальной прозы, несомненно, отметят просветительское значение этого романа, вводящего читателя в необычный читателю-европейцу своеобразный мир мистической экзотики дальневосточной культуры. Культура эта была создана Великим Океаном, вулканами, тайфунами, горными ущельями, и вмешательством мощных континентальных цивилизаций — китайской, корейской, европейской.

Читателя же менее взыскательного, несомненно, порадует искренность и непосредственность авторского художественного слога, удивит близость к современности и актуальность для сегодняшнего дня некоторых понятий, наполняющих древнюю традицию Ямато эпохи Нара.

---

— Не уходи, — предупредил глухонемого Шиничиро. По камням он залез на утёс и подал Хаору знак.

Вернувшись, обнаружил исчезновение немого коротышки и пропажу драгоценного кинжала. Сконфуженно пожав плечами, Шиничиро быстро спустился по склону к джонке, кляня самого себя за неосмотрительность. Вот дурень! Вора спасал!

Холодало, но озерцо вечернего неба выглядело прекрасно. На тёмной лазури горизонта, с поражающей ясностью, осиянные лунным светом, высились ярко-белые матовые массы снеговых гор, с причудливыми изящными тенями и тонкими живописными очертаниями. В минуты созерцания природы Шиничиро лучше не отвлекать: он становился отрешённым и в раздражении мог ударить. Хаору чувствовал расположение духа друга и никогда не отвлекал, но пропала занятная вещица. «Бамбуковый капитан», если честно, подустал от воровства и бродяжнической жизни.

— Шини-доно…

Юный Зотайдо сидел неподвижно на плоском квадратном носу джонки, закутавшись в дырявую рогожу, холодный ветер, пенящий малиново-синюю воду, трепал его волосы.

— Шини… — снова позвал Хаору и осёкся. Друг обернулся с видом недовольным, обиженным, неожиданно набросился с кулаками. Хаору испугался, хотел залезть под навес, но Шиничиро потянул его за край меховой накидки. В глазах стояли слёзы, он бормотал:

— Не вздумай испортить… слышишь, не вздумай, заплатишь!.. Чувствую, что приближаюсь к чему-то лучшему, что изменит мою жизнь навсегда. Не придётся прозябать на глупых тренировках, — он тряхнул друга так, что тот невольно раскрыл рот, закашлялся — ветер залетел внутрь, сушил горло. — Только я, я один, пройду Дорогой Цветов. Они слишком долго не воспринимали меня всерьёз!

— Сбрендил?! — вырвался Хаору. — Сколько собираешься провести со мной времени? Я присмотрел хорошее место на острове Тосима, я проплывал там много раз, когда джонка не была убогой…

— Не будь слабаком, Такисиро, не капай на нервы!

— Ты… — показал пальцем Хаору, скривившись. — Приносишь одни проблемы! Узнал бы про тебя мастер Шу…

— Если мы начнём драться — от этого корыта ничего не останется, — процедил Шиничиро, запустив под навес пустой фляжкой. Она звонко залетела в угол джонки. — Скоро я тебя оставлю в покое, не бойся… Смотри, хижины на берегу, попросимся переночевать, заодно разузнаем, где можно обменять барахло. Что касается моего отца, то ему не обязательно знать ничего. Появлюсь в деревне, когда придёт время.

«Бамбуковый мореход» сокрушённо вздохнул: спорить с упёртым бесполезно.

Глава 11

Зима пришла сюда внезапно. Ещё вчера казалось, что на «Страну ранней осени» не скоро падёт холодная крошка, но сегодня утром каждый убедился: мир Хондо полон тайн. На северных пиках Исикари белели снежные шапки, а внизу поблёскивала свежим тонким льдом река Сэгё. Красные сосны на холмах, обсыпанные молочно-белыми хлопьями, застыли тихими фигурками на фоне бледно-серого неба, снег с одной из них неслышно опал, когда Суа забросила «кошку» на ветвь и проверила, насколько прочно та держалась. Забираться по ней оказалось тяжелей обычного: шерстяное кимоно, утеплённые ватные штаны заметно прибавляли веса. Плечо ныло. Словно по совету брата, мастер Шуинсай необычно одинаково строго относился и к тем, кто получил раны, и к тем немногим, кто после схватки оказался невредим.

— Суа, как чувствуешь себя? — спросил Такеши, подняв голову. Девушка забиралась на дерево.

— Бывало получше, — напряжённо ответила она. Вскарабкавшись на ветвь, молчала. Свежий зимний воздух мягко холодил лицо, и дышать было приятно.

— Я тут кое-что припрятал… — милый парень с глазами цвета недоспевшей хурмы, с короткой косичкой на затылке, испытывал интерес к девушке. Не упускал случая, чтобы привлечь к себе внимание. То воду принесёт, то поделится едой. На что надеялся, глупец? Знал ведь, что Суа — невеста самого сёгуна Ёсисады Хадзиме. Девушка не позволяла себе разговаривать с ним, старалась не улыбаться, но улыбка, как назло, растягивала губы.

— Такеши-доно, я не голодна, — свернув «кошку», Суа приготовилась спуститься. Щёки предательски пылали румянцем.

Он же верил, что рано или поздно нрав девушки станет мягче, и терпеливо ждал.

— Один круг вокруг холма, — пробормотал Лао, поглядев на парня исподлобья. — Никаких бесед. Погляжу, Шуинсай, распустил вас!

Нахмурившись, Такеши поискал вопрошающим взглядом наставника Шуинсая — своих учеников младший Зотайдо всегда поддерживал, но среди сосен его не оказалось.

— Хайякухаширу! — Лао, вытянув губы, зашипел, как змей. Из его широких ноздрей вылетели струи пара. — Эй, ты! — позвал он раненого ниндзя. — И тебя заставлю бегать, если будешь халтурить. Скоро вам нелегко придётся…

Мастер Шуинсай стоял на берегу озера Мицуми, наблюдал за снежной пушистой крошкой, которая мягко ложилась на тонкий слой льда. Ветер с гор сгребал её в длинные вихри; они разбивались о колючки сосен, навевали мысли… Шина и Шиничиро… Как они? В груди тоскливо защемило, захолодело под ложечкой — плохое предчувствие.

— Прохлаждаешься, братишка?! — криво усмехнувшись, Лао пощупал своё забинтованное плечо. — Нечего топтать снега Исикари! До сих пор не пойму, как тут мог Кендзо провести большую часть жизни? То-то не рвётся он сюда больше, хитрец проклятый, засел в столичном додзё, пузо греет!.. Мы дадим потренироваться оставшимся пару недель, поправить здоровье, а потом избранную половину загоняем в пещеру, другая своим ходом возвращается в Ампаруа, и дело с концом… В любом случае до Нового года успеем, не собираюсь тут век доживать!

Шуинсай кивнул, и, развернувшись, последовал за братом.

После стычки с разбойниками не досчитались четверых — погибли трое учеников Лао и девушка из группы Шуинсая, Цукико. Изнурительные тренировки, постоянные походы в горы и долины, не оставляли времени на тоску. Раны зажили, превратились в шрамы, стали гордостью многих, тех, кто с удовольствием внимал по вечерам тихим речам учителя Шуинсая. Удивительными историями, учением и старинной философией додзё он умел заворожить кого угодно. Нередко старший Зотайдо ловил себя на мысли, что и ему нравилось слушать, но всякий раз поддевал брата:

— Шуи-сан — большой сказочник, верить нужно только здравому смыслу и никогда — его ослепшим монахам да самураям, голыми руками разбивающим камни!

Стоило Шуинсаю сесть у костра, мудро и таинственно оглядеть собравшихся, как воцарялась тишина. Начинал он говорить не сразу — выдерживал паузу, потирая руки. И когда искрящиеся взгляды замирали на нём, учитель начинал оживлённо повествовать. И сейчас мастер, как всегда, зашёл издалека…

— Для провинции, находящейся в состоянии войны, жизнь воина ничем не ценнее жизни крестьянина или мастерового, становящихся воинами волею обстоятельств. И те, кто существуют сами по себе, не заботясь о судьбах родины, ничтожны, как грязь, которая прилипает к телу. Их гибель для страны ничуть не больше, чем для человека утрата одной-единственной ресницы. Жил в то время человек, его мировоззрение укладывалось во многие строки одного из великих поэтов…

Суа слушала учителя внимательно, не отводя взгляда, наблюдала за каждой живой тенью светлеющего лица.

Специально ли, нет, Лао начинал вполголоса беседовать с кем-нибудь из учеников. В минуту интересного повествования старший Зотайдо будто заражал их своей идеей, и они неохотно продолжали обсуждать её, поддерживая мастера. В этот раз Такеши нарушал тишину больше остальных. И даже когда Лао прекратил разговор с ним, парень, радуясь интересу к нему старшего Зотайдо, продолжал рассуждать.

Суа ласково обняла парня за плечо, потом резко схватила за шею так, что у того потемнело в глазах. И пусть выглядел Такеши несколько нелепо, но глаза, плутовато прищуренные, сияли: ему удалось снискать внимания девушки!

— …Вопреки законам войны и долгу поступил один самурай, по имени Ишино: он стал свободным, покинув хозяина, недостойного и корыстного чиновника…

Почти каждый слушающий время от времени догадывался, что истории да красивые речи мастера — подготовка к серьёзному испытанию. Ходили слухи о том, что даже само испытание перед посвящением изменяло человека, перестраивая сущность, убивало страх перед смертью.

— …Человек он чести, всегда дорожил обязательствами. Ни богатства, ни слава не манили настоящего самурая. Но знал Ишино и сладость жизни… Стебли овса… жевал их и чувствовал в горле терпкую сладость.

Жизнь героев своих рассказов мастер словно проживал сам. Вот его герой принимал серьёзное решение, находился в опасности, и лицо Шуинсая, преисполненное справедливым гневом, было напряжено, но вскоре мало-помалу добрело: герой отдыхал в кругу родных и любимых людей.