Ольга Михайлова - Аристократия духа

• Название: Аристократия духа
• Автор: Ольга Михайлова
• Жанр: Исторические любовные романы

Женщины считаются особами, уступающими в уме мужчинам, но ни одна из них никогда не была такой дурой, чтобы, подобно мужской половине человечества, предпочесть смазливое личико или красивую фигуру истинным достоинствам ума и души… Но что есть истинные достоинства ума и души? Роман написан в традициях английской прозы XIX века. Предназначен для женщин.

---

— Это прославленная женская поспешность в суждениях, мисс Хилл. Я не получил отказа потому, что вовсе не сватался. По несчастному стечению обстоятельств, сердце моё остановилось на другой особе. Душа моя именно в ней увидела совершенство. Но мужчины нелепо устроены: что бы ни говорили душа и сердце, ум тоже норовит вмешаться и произнести свое суждение. Оно не всегда бывает последним и главным, ибо ум часто остается в меньшинстве, но высказаться-то он должен. Но теперь мне удалось согласовать мнения сердца, ума и души, и я намерен посвататься.

Мисс Хилл недоуменно хмыкнула и растерянно повторила.

— По несчастному стечению обстоятельств вы влюбились в другую особу… Господи… Вы полюбили мисс Вейзи?

Голос мисс Мелани прозвучал на пол-октавы выше, чем обычно. Девица, казалось, была подлинно ошеломлена. Голос же мистера Остина Роуэна, наоборот, сел, казалось, он просто охрип от изумления.

— Причём тут мисс Вейзи? Я влюбился в вас, Мелани, и сватаюсь к вам.

Несколько секунд девица молчала потом язвительно осведомилась.

— А причём тут тогда… несчастное стечение обстоятельств?

— О, Боже мой!.. Я неудачно выразился. Я полюбил вас в ту минуту, Мелани, как только увидел у Ренна. Сердце мое с того мгновения принадлежало только вам. Если же я и позволял себе порой критические замечания в ваш адрес, то просто потому, что не видел иного способа привлечь ваше внимание — вокруг вас звучали одни комплименты и я видел, что вы привыкли к ним… Я люблю вас, Мелани. И хотел бы быть любимым в ответ…

В голосе мисс Мелани Хилл теперь не было слышно ноток раздражения.

— И став моим мужем, вы снова будете критиковать мои платья?

— Да нет, я же сам буду их выбирать.

— Вы просто нахал, мистер Роуэн.

— Да, но вы говорили, что любовь — это чувство, которое позволяет не видеть недостатки людей, прощать слабости ближних, быть снисходительным и добродушным. Будьте же снисходительны к моему нахальству.

— А если я откажу вам, то навлеку на себя упреки в непоследовательности?

— Разумеется.

— Вы оказываете на меня непомерное давление, — мелодично промурлыкала мисс Мелани и, судя по всему, покинула балкон. Исчез и Роуэн.

Кейтон поднялся. Вдохнул полной грудью, но ему не полегчало. Наоборот, он ощутил, как судорогой боли свело зубы. Господи, ну почему? Почему тот же Роуэн может позволить себе ухаживать за приличными особами, добиваться взаимности, свататься — а все, что достаётся на его долю — это насмешки дурочек, вонючие проститутки да жалкое самоублажение? Он ощутил столь тягостный спазм боли, что свело зубы.

— О, ты здесь… — услышал он за спиной голос Райса и обернулся.

Клиффорд не заметил его дурноты, но оперся локтями о перила. Кейтон видел, что он по-прежнему мрачен и раздражен. Он подошел и стал рядом, опершись на перила.

— Что-то случилось, Райс?

Тот зло сплюнул вниз.

— Как сказать… Я проигрался в пух.

— Когда ты успел? — подлинно изумился Кейтон, смутно припоминая, что в пятницу вечером видел того в винной лавке, где сам он, идиот, напился почти до бесчувствия и бредовых древнегреческих сновидений…

— В клубе, вчера ночью.

— И сколько? — сам Кейтон не играл никогда, по непонятной ему самому причине был начисто лишён азарта игрока и интереса к игре. — Фунтов пятьдесят? — Энселм не был транжирой, и тратился только на книги.

Райс хмыкнул.

— Подымай выше. Двести пятьдесят.

Теперь хмыкнул Кейтон. Ничего себе. За один раз? Фортуна, стало быть, показала приятелю задницу?

— Хуже всего то, что через неделю надо расплатиться за двух лошадей с Фисби, да каретнику, да портному. А отец больше не даст.

— Ты же говорил, что он хочет женить тебя. И девица недурна. Скажи, что согласен, и попроси денег… на свадебные пустяки… — Кейтон пожал плечами.

Райс усмехнулся.

— Я не знаком с твоим отцом, дорогой Энселм, но завидую. Моего не разжалобить, мистер Томас Райс не сентиментален. К тому же я уже помолвлен и просил эти двести пятьдесят фунтов… как раз… на предсвадебные хлопоты. А так как просил уже третий раз за сезон… то…

— То…?

— То получил от папаши в придачу к деньгам пару добрых оплеух. Он сказал, что я и мечтать не могу ни о поездке во Францию, ни о лондонском сезоне этой зимой, ни о новом ландо. Ну, да это ладно. Но что теперь делать, чёрт возьми?

Кейтон задумался. Отец был с ним более чем щедр, тратил он совсем немного, и выручить приятеля мог запросто. Энселм понимал, что ждать возврата этих денег — глупо, но он никогда не знал жадности. Он был готов помочь Райсу, тем более, что считал себя должным ему за прошлый кутёж.

Но тут неожиданно в его голове промелькнула забавная мысль. Если он готов просто расстаться с этими деньгами, то почему бы… кое-что не купить впридачу? Кейтон никогда не опустился бы до обременительных просьб в ответ на дружескую услугу, патрицианство мешало, но почему бы… не убить одним ударом двух зайцев? Ведь такая услуга Райса не обременит… Кейтон нахмурился. Он не ожидал от неё столь резкого высказывания.

Он улыбнулся.

— Я слышал ваш разговор с мисс Вейзи. Не знаю, кому понравится именоваться жабой да уродом… Но мне это… несколько надоело… — Райс в удивлении поднял на него глаза, изумленный резкой сменой темы разговора. Но Кейтон вовсе не менял темы. — Я дам тебе двести пятьдесят фунтов. Не в долг.

Райс резко разогнулся и, выпрямившись, уставился на Кейтона.

— Не в долг? — изумлённо повторил он.

— Точнее, даю в долг, — уточнил Кейтон, — но с той минуты, когда тебе удастся щелкнуть по носу мисс Вейзи, — считай, что эти деньги тебе… подарены.

Глаза их встретились. Райс улыбнулся.

— Вот уж не подумал бы, что тебя может задеть дурацкая болтовня пустой глупышки.

— Есть вещи, дорогой Клиффорд, которые не только не снились нашим мудрецам, но которые не в состоянии понять и самые обыкновенные дураки. У каждого свой предел выносливости. Forbearance is no acquittance. Снисходительно терпеть не значит примириться.

Райс опустил глаза в пол.

— Щелкнуть по носу, говоришь? И как больно?

Кейтон пожал плечами.

— Я полагаю, что любая шалость сойдет.

Мистер Райс не тратил слов зря.

— И где мои двести пятьдесят фунтов?

Кейтон открыл портмоне.

Глава 16. «Но уродство, комициальная болезнь, болезни крови королевских фамилий, лунные склонности мужественностиенности и сумасшествие — это ступени вырождения, начало конца старых родов, знаки обречённости…»

Энселм вернулся к танцующим, но не нашёл среди них мисс Сомервилл. Её не было ни в столовой, ни в гостиной, но Кейтон наконец нашёл её на одном из балконов вместе с леди Блэквуд. Они тихо беседовали, при этом тётка явно изъявляла племяннице своё недовольство, но едва мисс Сомервилл заметила его, они быстро закончили разговор.

— Вам лучше, мистер Кейтон?

— Да, всё прошло, — он и сам не заметил, как беседа с Райсом излечила его головную боль.

Он выразил готовность сопровождать её в танцевальный зал, или на ужин, или развлечь досужей болтовней. Она выбрала последнее и спросила, собирается ли он закончить курс в Оксфорде?

Да, он любит университет, ему нравится учёба и он не хочет бросать курс, как настаивает отец.

— И вас не смущает ваше непослушание?

Кейтон пожал плечами.

— Отец далеко не старик, наш управляющий Лесбери прекрасно заправляет Кейтонмэнор, если бы не смерть брата — милорду Эмброзу бы и в голову не пришло отрывать меня от учёбы. Но теперь — нет. Я должен управлять имением, пройти в парламент, стать Генри Пелэмом или Уильямом Питтом, обзавестись женой и дюжиной детишек — и это всё до нынешнего Рождества!

— Вы сердитесь, что отец раньше не уделял вам внимание, а сейчас, когда вы остались ему единственной опорой…

Кейтон удивленно взглянул на мисс Сомервилл. Если что-то подобное место и имело — он не собирался в этом признаваться.

— Он вёл себя естественно. Я последыш и урод, Льюис же был хорош собой и был старшим сыном. Мне абсолютно не в чем упрекать отца, тем более, что все мои нужды он всегда учитывал и неизменно считался с моими прихотями…

— А вы прихотливы?

— Трудно сказать. — Кейтон вздохнул, — но, мисс Сомервилл, вы расспрашиваете меня — но ничего не рассказываете о себе.

Она не смутилась.

— Это не очень веселая тема. Мы с братом Эрнестом — близнецы. Мать, сестра леди Блэквуд, умерла родами. В детстве я была хрупкого здоровья, и провела его в Германии и Италии. Там же был и брат. Его по возвращении едва не послали в Вестминстер, но он сломал ключицу — и отец пригласил домашнего учителя мистера Рипли, человека большой учёности. Чтобы я не разгуливала по дому без дела, отец приказал и мне сидеть на уроках с братом. Мне это быстро понравилось. Потом брата записали в Кембридж, и я по привычке читала на каникулах его конспекты. Воспитывала меня леди Джейн, а когда три года назад умер отец, она стала нашим опекуном.