Gedzerath - Рождение легиона

• Название: Рождение легиона
• Автор: Gedzerath
• Жанр: Фэнтези

События, произошедшие во время праздника Теплого Очага счастливо разрешены. Большинство невиновных наказано, большинство непричастных награждено, и выжившие в замке Ириса отправились по домам. Но что же делать мелкой сталлионградской пегаске, поклявшейся себе не допустить повторения произошедшего и уберечь так понравившийся ей новый мир от древнего и мрачного наследия ушедшей эпохи войн и раздоров?

---

– «Ладно, это подождет» – через силу произнес пегас, зачем-то косясь на стремительно несущиеся тучи – «А сейчас, мне кажется, нам нужно серьезно поговорить».

– «Поговорить? Ну вооооот» – обиженно произнесла я, усаживаясь на задние ноги – «Ну почему все хорошие вещи нужно прерывать вот такими вот заявлениями, а?».

– «Послушай, милая, я…».

– «Черри не отдам!» – твердо заявила я, пристально глядя в светящиеся глаза Графита – «И выбирать между ней и тобой не собираюсь! Хватит с нее того, что уже приключилось – если я повешу на нее еще и разрыв отношений со своим женихом, боюсь, она этого не перенесет».

– «Ты говоришь, как типичный обыватель» – фыркнул пегас – «И это совершенно не касается твоей подруги, с которой ты так носишься, вбив себе в голову невесть что!».

– «Я имела в виду психоэмоциональные изменения в ее личности, а не «ой, мне плохо от твоих слов!», чем нередко пробавляются истеричные дамочки!» – на самом деле рассердилась я – «Не нужно держать меня за старую, манипулятивную бабку, дорогой! И вообще, с чего это ты вдруг стал выбирать, с кем и как мне дружить?».

– «Я не…».

– «Ну хорошо. Ладно. Это разговор не о Черри. О чем же тогда пойдет речь?» – я демонстративно откинула голову и скрестила копыта на груди. У наших потомков, в отличие от Equus Ferus, суставы передних конечностей обладали дополнительной степенью свободы, позволявшей им совершать движения, недоступные обычным лошадям, и я, пусть и неосознанно, воспользовалась этим, воспроизведя этот чисто человеческий жест – «Что-то неприятное, о чем ты решил мне рассказать, периодически «разогрев» перед сообщением неприятной новости? Ты исчез на месяц, а то и больше, а теперь возвращаешься – и ставишь мне условия? Не слишком ли ты многое о себе возомнил, милый?».

Не отвечая, пегас мрачно смотрел на меня своими жуткими, как и у всех ночных стражей, глазами. Это лишь кажется, что весь антураж ночных пони – всего лишь способ выделить их из толпы. Глядя на постепенно заволакиваемую мраком фигуру с жутким, потусторонним взглядом, я внезапно поняла, для чего именно стражам нужен весь этот маскарад.

«Да, такого в темной подворотне встретишь – сама все расскажешь, лишь бы душу не губил».

– «Знаешь, милая, я думаю, нам стоит отложить этот разговор, пока мы оба не сказали того, о чем впоследствии горько пожалеем!» – внезапно заявил Графит. Не обращая внимания на мою искривившуюся мордочку, он взмахнул крыльями – и резко рванул вверх. Горящий потусторонним светом глаз мелькнул всего лишь раз, и уже через несколько мгновений, пегас скрылся в тяжелых, медленно ползущих тучах, в разрывах которых мелькала полная луна, оставив меня недоуменно таращиться ему вслед с продуваемой порывами влажного ветра крыши.

– «Графит! Графит, подожди!» – вскочив, я расправила было крылья, но неожиданно сильный порыв ветра стегнул меня по глазам десятком тяжелых капель редкого дождя, заставив зажмуриться и долго трясти головой – «Прости! Прости, слышишь?!».

Ответа не последовало. Лишь падающие с неба капли, подхватываемые резким, порывистым южным ветром, мерно шелестели по крыше дома, тяжело стуча по старой, рассохшейся черепице. Грозно рокочущий гром перекатывался и возился в темных, тяжелый тучах, с бешеной скоростью летящих над моей головой. Запутавшись в растрепавшемся шелке, я с яростью сорвала с себя и белую попону, и желтые, бесформенные рукава внезапно показавшегося мне абсолютно нелепым одеяния, и подбежала к краю крыши, испуганно глядя в скрытую от меня непогодой небесную даль.

– «Прости меня» – прошептала я, глядя в темное, закрытое тучами небо – «Пожалуйста… Прости…».

Я так до сих пор и не знаю, как я оказалась в своей комнате на втором этаже посольства. Может быть, я встретила на пути кого-то из своих подчиненных, а может и не попалась на глаза никому, но в один прекрасный момент, я обнаружила себя сидящей на постели, прижавшейся спиной к покрытой старым ковром стене. Прижав к подбородку скомканное одеяло, я незряче глядела перед собой в темноту, слушая шум бесновавшегося за окном ветра, тяжелый, мертвящий стук ледяных капель по закрытым ставням и шорох пальм, с глухим стуком ронявших на землю свои коричневые, похожие на желуди плоды. Множество мыслей крутилось у меня в голове, как хоровод, мелькая, словно блестки на сбруе карусельных лошадок, подобно рою блестящих насекомых, мешая мне сосредоточиться на главном.

«Как я могла? Тупая, эгоистичная дура! Я веду себя как мерзкая, тупая блондинка, устраивая истерики на пустом месте! Подралась, получила по морде, обидела дорогого мне пони – и все за один неполный день! Черт возьми, а ведь Хай был абсолютно прав – я веду себя в этой кентурии так, словно случайный прохожий или гость! Например, я совершенно не знаю своих бойцов. Лишь сегодня я узнала о том, что один из пегасов был в приграничье и точно знает, как там обстоят дела. Я даже не подозревала о том, что мой тессерарий – та еще лесби, или «шаловливка», как предпочитают называть друг друга эти отчаявшиеся найти себе спутника жизни кобылы, и вообще была не в курсе множества вещей, обязательных для любого командира. А то, что я устроила этой ночью своему суженному… Черт, черт, черт!».

Постепенно, ветер утих. Утих и шум, сопровождавший ночную непогоду, и за окном воцарилась привычная тишина, лишь изредка нарушавшаяся стуком запоздавших капель, скатывавшихся с крыши на увлажненный сиротливым дождиком песок. Тучи начали расходиться, и моя комната украсилась причудливым узором, вытканным на полу светом луны, просочившимся ко мне через вычурные, резные ставни на окнах. Мой взгляд бездумно скользил по лунным лучам, пока не уперся в подсвеченный молочно-белым светом прямоугольник. Повинуясь внезапно возникшему желанию, я соскочила с кровати и осторожно, стараясь не стучать копытами по полу, подошла к закрытому окну.

«Заперто. А ты чего хотела? Все-таки второй этаж, а лестницы уже давно вошли в обиход многих разумных рас, вновь заселивших эту землю. Ведь, кажется, ты сама приказала соблюдать осторожность и закрывать все окна и двери… Или это был Хай? Черт, почему я этого не помню?».

Немного поковырявшись с незнакомой, угловатой щеколдой, я поморщилась от скрипа несмазанных петель и распахнула окно, впуская в комнату мертвенно-бледный свет луны. Старики говорили, что после возвращения принцессы ночи, с нее исчезли огромные кратеры, своими черными овалами формирующие на ней изображение отправленного в ссылку аликорна, и сейчас, на мир глядел огромный, белый шар, испускающий яркий, молочный свет.

«Что же со мной происходит? Почему я веду себя как натуральная блондинка, все больше и больше напоминая пародию на саму себя? Ведь я точно не была такой – ни во времена одержимости, ни когда… Стоп. Погоди-ка, Скрапс – а причем тут одержимость? Думай, думай! Не в этом ли все дело?»

Уцепившись за новую мысль, я принялась ходить взад и вперед, то появляясь, то исчезая в дорожке лунного света. Мне показалось, что я чувствую легкое тепло, когда он падал на мою спину, но я отбросила эту мысль как заведомо бредовую – и вновь продолжила наматывать круги у окна.

«Когда я перестала обращать внимание на крайне важные явления вокруг меня? Когда я стала воспринимать как само собой разумеющееся те вещи, которые раньше привели бы меня в восторг или наоборот, заставили подозревать всех вокруг?» – я нервно забегала вокруг стола, натыкаясь на подушки, скамейки и пуфики, пока вновь не оказалась возле окна. Казалось бы, давно забытое чувство страха вновь коснулось моей души, когда я поняла, какой ответ я пытаюсь скрыть за раздробленными, отвлекающими меня мыслями, и оно все росло и росло, пока я бездумно шевелила немыми, не подчиняющимися мне губами. Присев возле подоконника, я задрала голову к небу, пытаясь произнести эти слова хотя бы шепотом – и не смогла. Прошло довольно много времени, и край ночного светила уже коснулся высоких башен храмов Надиры, когда мой взгляд, наконец, смог оторваться от тихо, незаметно двигающейся полосы света на деревянном полу. Мысли вновь порхали в моей голове как вспугнутые бабочки, и я с трудом могла вычленить среди них непонятный страх за Графита, подспудную обиду на всю эту страну и недовольство собственным поведением, теряя их среди вороха каких-то глупых размышлений о необходимости покупки тканей всем своим товаркам, верблюде-багадыре, оказавшемся очень даже душкой, и желания найти, наконец, менялу, способного обменять мои деньги на верблюжьи монеты. Покрутив головой, я опять, уже не знаю в который раз за эту ночь, ощутила страх от неспособности сосредоточиться… И вновь скосила глаза на пол. Что-то мешало, что-то кололо мой взгляд, и проследив краем глаза за наливающейся белизной точкой, я, наконец, смогла рассмотреть тот предмет, за который зацепился мой взгляд.