Антонио Дионис - Аргонавты

• Название: Аргонавты
• Автор: Антонио Дионис
• Жанр: Мифы. Легенды. Эпос

---

И произнеся последнее слово, Пелей расстался с жизнью. Услыхав о печальном конце соискателя ее руки, Скилла пожалела о нем и даже пролила слезы.

И вот, наконец, прослышал о несравненной красоте девушки Эвбейский герой, сын царя Навплия и Климены, Паламед. Был он редких способностей человек и немало сделал открытий на своем веку. Облагодетельствовал Паламед людей изобретением счета времени по годам, месяцам и дням, придумал игру в кости и много еще что. Не было для него загадок на свете, а если были такие, он всегда стремился разгадать их. Вот и узнав, что есть на свете девушка, красивее которой никого никогда не было, Паламед решил, что непременно должен увидеть ее. Но слуги царя донесли ему, что прелестницу держат взаперти, и никому не позволено видеть ее без согласия самой Скиллы.

Призвал тогда Паламед к себе жрицу Геро и повелел ей:

Слышал я, что живет на свете девушка по имени Скилла. Говорят также, что отвергла она любовь многих богатых и высокородных людей, никого и знать не хочет. Ступай погляди, какова из себя эта гордячка.

Геро, выслушав высочайшее повеление, отправилась немедля в дом старика Кореса. Там ее почтительно встретили, как и подобает подданной царя. Геро и говорит жене Кореса, Бавкиде:

Паламед услышал, что никто в целом мире не сравнится красотой с твоей дочерью Скиллой. Повелел он мне хорошенько на нее посмотреть и доложить ему, правду ли гласит людская молва.

Пойду скорее скажу об этом,- заторопилась старуха и стала упрашивать девушку: - Выйди, милая, не упрямься. Прибыла посланная от самого царя Паламеда.

Но Скилла и тут не спешила повиноваться:

Нет, не выйду к ней ни за что. Совсем я не так уж хороша собой, как люди говорят. Им бы всем сплетничать. А мне вот стыдно на глаза показаться царской посланнице.

Ах, не будь ты такой дерзкой, совсем не к лицу молоденькой девушке так вести себя. Разве можно ослушаться повеления самого Паламеда? -ужаснулась старуха.

Но дочь даже и бровью не повела.

-- А я так слова царя ни во что не ставлю!

Долго еще уговаривала неподатливую красавицу Бавкида, но напрасно, Скилла так и не вышла на смотрины из своих покоев. Найденное дитя было для старухи все равно, что дочь родная, но услышав, как девушка говорит такие дерзостные слова,- страх даже берет слушать! -- Бавкида вконец смутилась. Как принудить такую повиноваться? Делать нечего, вернулась она ни с чем и сказала посланной:

Горько я жалею, но дочь наша по молодости, по глупости ничего и слушать не хочет. Нрав у нее уж очень строптивый. Простите вы ее, неразумную. Не согласна она показаться вам.

Жрица Геро стала сурово выговаривать старухе:

Царь приказал мне поглядеть на Скиллу. Как же я осмелюсь вернуться, так и не взглянув на нее ни разу? Подумай сама, возможно ли, чтобы люди в нашей стране ни во что не ставили царских приказов? Не говори, пожалуйста, таких несуразных слов!

Но на переданные старухой слова Геро Скилла еще хуже заупрямилась:

Если я ослушница царской воли, так пусть меня казнят - и делу конец.

Пришлось посланной доложить Паламеду о своем неуспехе. Тот воскликнул:

Да, по всему видать, многих людей погубило жестокое сердце этой девушки. Говорят, иные даже прощались с жизнью.

По поведению царя можно было подумать, что он отступился от задуманного, но на самом деле мысль о неприступной красавице глубоко запала ему в сердце. Не хотелось горделивому Паламеду, чтобы женщина и его, как и многих других, победила своим упорством. И тогда призвал он пред свои очи старика Кореса и молвил ему:

Приведи-ка, старец, сюда ко мне твою дочь Скиллу. Слышал я от людей, что прекрасна она лицом, и потому на днях послал жрицу Геро посмотреть на нее и убедиться, правду ли говорят люди, но дочь твоя наотрез отказалась к ней выйти. Худо делают родители, которые позволяют своим детям совершать такие дерзостные поступки. Не заставляй меня думать, что Скилла делает это нарочно, чтобы прогневить меня.

Почтительно склонив голову, старик ответил:

Правда ваша, дочь моя не хочет служить при дворе. Много было у Скиллы женихов, но ни один не люб был ей, и она задала им такие трудные задания, что никто не справился с ними. И вот теперь я тоже не могу победить ее упрямство. Однако пойду домой, еще раз сообщу ей волю Паламеда.

Так и сделай! - сказал царь.- Ведь ты ее вырастил, как же ей тебя не послушаться. Уговори Скиллу пойти на службу во дворец: я и вас со старухой в обиде не оставлю, будете жить при дворе, а тебе, Корее, пожалую чин придворного.

Старик радостный вернулся домой и стал всяческими способами увещевать девушку:

Вот что обещал Паламед! Неужели и после этих милостей ты станешь упрямиться?

Да! Что ты ни говори, а я твердо решила: не пойду во дворец служить царю,- стояла на своем Скилла.-

А будешь меня силой принуждать, я руки на себя наложу, так и знай. Пусть тебе сначала даруют придворное званье, раз оно тебе так мило, а потом я умру.

Что ты, что ты! - испугался старик.- На что мне чины и почести, если я не увижу больше свое дорогое дитя! Но все-таки скажи мне, почему тебе так не хочется служить Паламеду? Чем это худо? Стоит ли из-за этого жизни себя лишать?

Ты думаешь, я пустое говорю?-отозвалась вновь девушка.- Заставь меня насильно пойти в жены к царю и увидишь, что тогда будет, лишу я себя жизни или нет! Да, не спорю, многие до сих пор любили меня неподдельной, искренней любовью - я и то всех отвергла! Так справедливо ли будет, если я выйду замуж за человека, который и думает обо мне всего-то день-другой. Что скажут люди ? Будто я уступила всего лишь мимолетной прихоти царя? Позарилась на его несметные сокровища? Стыдно мне будет.

Да пусть хоть весь свет Осудит, тебе-то что до того? - не унимался старик.- Но делать, видно, нечего. Пойду во дворец, передам Паламеду твой отказ.

Пошел он к царю и докладывает:

Я, ничтожный старикашка, обрадованный вашими милостями, всячески уговаривал Скиллу пойти служить вам, но эта негодная упрямица сказала: «Если будешь меня принуждать, я лучше жизни себя лишу». А ведь она мне не родная дочь. Нашел я ее малым ребенком в лесной чаще. Сложно мне сладить с ней, нездешняя она какая-то, и нрав у нее не такой, как у остальных девушек.

А, так-так! - воскликнул Паламед.- Что ж, не хочет, так не хочет. А скажи, ведь дом твой, Корее, стоит у моря, примыкая одной своей стороной к самым горам, так? Что, если я сделаю вид будто собрался на охоту? Может, мне удастся увидеть твою затворницу, словно невзначай?

Хорошая мысль! - обрадовался мирным исходом дела старик.- Только ты, Паламед, притворись, будто случайно попал в наши края, без цели, без умысла. Войдешь вдруг в мой домишко и застанешь ее врасплох.

Тут же царь назначил день для охоты. Внезапно, без предупреждения, вошел он в дом к старику и увидел девушку, сиявшую такой чистой, такой первозданной красотой, что все вокруг светилось, словно само солнце вошло в дом и, растаяв в нем, еще долго излучало золотое сияние.

«Она»,- подумал только Паламед и приблизился, как зачарованный, к ней. Девушка попыталась, было, убежать, но правитель крепко схватил ее за рукав. Она проворно закрыла лицо пологом длинного платья, но поздно! Паламед уже успел увидеть ее. «Нет ей равной в целом мире»,- пылко подумал он и, воскликнув: «Больше я с тобой, чудесное созданье, никогда не расстанусь!»- хотел, было, насильно увлечь Скиллу с собой. Та же молвила ему:

Ах, Паламед, если бы я родилась здесь, в этой стране, то безропотно повиновалась бы и пошла служить тебе во дворец. Но я существо не из этого мира, и ты совершишь дурной поступок, если силой принудишь меня идти во дворец.

Но ослепленный любовью, влекомый страстями, Паламед и слушать не захотел:

Как это может быть? Идем со мной, идем же!

Прискакала колесница, но только хотели посадить

в нее Скиллу, как вдруг, о поднебесное чудо! Она начала таять, таять, становилась все прозрачней и бесплотней, и вскоре одна тень от нее осталась.

«Значит, и правда, обворожительная Скилла существо не из нашего мира»,- подумал царь и взмолился, опустясь перед исчезнувшей девушкой на колени:

Не буду больше заставлять тебя идти со мной во дворец, только прими свой прежний вид. Дай мне еще один раз взглянуть на тебя, божество, и я удалюсь.

Не успел он произнести это, как прекрасная дева приняла свой прежний образ и показалась ему еще желанней прежнего. Еще труднее стало ему вырвать из своего сердца любовь к ней. Щедро наградил тогда повелитель старика Кореса за то, что тот доставил ему небывалую радость увидеть само совершенство в образе Скиллы.

А отец девушки устроил роскошный пир для сотни подданных, сопровождавших Паламеда на охоту.

А царь собрался в обратный путь с таким чувством, будто, расставаясь с красавицей, оставляет с ней свою тоскующую, подобно пойманной птице, душу. Сев в колесницу, он сложил для Скиллы такую песню: