Шапи Казиев - Имам Шамиль

• Название: Имам Шамиль
• Автор: Шапи Казиев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-235-03332-0

Книга Шапи Казиева повествует о жизни имама Шамиля (1797—1871), легендарного полководца Кавказской войны, выдающегося ученого и государственного деятеля. Автор ярко освещает эпизоды богатой событиями истории Кавказа, вводит читателя в атмосферу противоборства великих держав и сильных личностей, увлекает в мир народов, подобных многоцветию ковра и многослойной стали горского кинжала. Лейтмотив книги — торжество мира над войной, утверждение справедливости и человеческого достоинства, которым учит история, помогая избегать трагических ошибок.

Среди использованных исторических материалов автор впервые вводит в научный оборот множество новых архивных документов, мемуаров, писем и других свидетельств современников описываемых событий.

Новое издание книги значительно доработано автором.

---

Шамиль ценил в людях великодушие и старался отвечать добром на добро. К тому же выяснилось, что предводитель дворянства знал покойного сына Шамиля Джамалуддина, с которым служил в одном полку сын Щукина. Из уллу-бека Шамиль произвел его в кунаки и даже явился на перевыборы предводителя, чтобы лично убедиться, что Щукин никем не обижен и избран на новый срок.

Щукин часто приглашал Шамиля к себе домой. Дети сначала прятались от грозного на вид гостя, но очень скоро полюбили его и бросались к нему, как к доброму знакомому. Шамиль с удовольствием усаживал их на свои колени, угощал и даже позволял трогать кинжал.

Делались визиты и к самому Шамилю. Множество гостей прибывали в Калугу, чтобы повидать знаменитого имама. А офицеры, попадавшие сюда по службе или в отпуск, должны были представляться Шамилю в обязательном порядке.

Шамиль принимал визитеров в кунацкой. Став посреди комнаты, он говорил всем: «Салам», после чего Руновский представлял каждого по имени, фамилии и чину. Шамиль пожимал каждому руку, отвечал на поклон кивком и переходил к следующему гостю. Заметив на груди офицера орден, Шамиль интересовался, за какое дело он был получен, и если оказывалось, что орден получен на Кавказе, то Шамиль улыбался такому гостю особенно тепло, а руку жал до хруста в пальцах.

После церемонии гостей приглашали садиться и начиналась беседа.

Все это время позади имама молча со скрещенными на груди руками стояли мюриды в богатых черкесках и при парадном оружии.

Пристав развлекает Шамиля

Долгое отсутствие собственного семейства настраивало Шамиля на печальный лад. Он много молился и подолгу укрывался в своем кабинете, читая книги, которые ему присылали из Петербурга.

Стараясь облегчить тяжесть разлуки, Руновский купил орган. Шамиль с удовольствием слушал музыку и особенно лезгинку, которую Руновский подобрал с помощью Хаджиява и Грамова. Хаджияв был растроган до того, что по секрету показал Руновскому свою главную драгоценность — музыкальную шкатулку, обнаружение которой в горах могло стоить ему головы. Хаджияв сообщил приставу, что музыку в горах любят все, но что она слишком приятна и способна отвлечь горцев от бранных дел, а потому Шамиль ее запретил.

Когда в Калугу прибыл на гастроли цирк Слейзака и К°, Руновский уговорил Шамиля посетить представление.

Более всего горцам понравилось искусство вольтижировщиков, исполнявших диковинные акробатические упражнения на скачущих по кругу лошадях. Когда же в дело вступали дамы, Хаджияв только цокал языком от восторга и изумления.

Удивила Шамиля и ловкость эквилибриста, который то лежа на спине жонглировал ногами множеством предметов, то держал на подбородке шест, на котором его сын делал различные фигуры, то вращал тарелки на длинных жердях.

А ученая собака, умевшая играть в карты и даже считать, особенно понравилась бывшему казначею.

Фокусник Франсуа Кери имел большой успех и вызвался устроить представление в доме Шамиля. Гастролер убеждал Руновского, что в 1857 году развлекал русские войска в Дагестане, но не имел счастья видеть имама.

Первый же трюк Кери кончился его разоблачением. Шамиль отобрал у него «волшебную» коробочку, обнаружил в ней двойное дно и назвал магию Кери обманом. Зато другие фокусы имели громкий успех.

В заключение Кери поинтересовался, что бы сделал Шамиль, если бы фокусник явился развлекать мюридов в Ведено, о чем якобы он просил даже генерал-адъютанта Орбелиани, когда в 1857 году увеселял войска под Буртунаем. На это Шамиль ответил: «Пусть благодарит Бога, что князь не отпустил его: я бы непременно его повесил».

Приезд семьи

Утром 5 января 1860 года Шамиль был в приподнятом настроении и сообщил, что видел во сне, как открываются ворота его дома. Кроме того, его посетило предчувствие, которое никогда его не обманывало. Способность ощущать приближение важных событий появилась у Шамиля еще в юности, и люди считали это верным знаком Божьего благоволения. И действительно, в тот день в Калугу прибыло семейство Шамиля. Конный поезд состоял из трех тарантасов, двух фургонов и нескольких перекладных, на которых везли вещи. Для экипажей потребовалось 30 лошадей, и вся эта кавалькада едва уместилась во дворе.

Шамиль встречал свое семейство, стоя у окна своего кабинета, и с трудом различал родные лица сквозь сильную метель. Горский этикет не позволял ему спуститься вниз, хотя сердце его давно было там. Хаджияву было велено не скупиться и одарить ямщиков золотом.

В Калугу приехали: сын Шамиля Гази-Магомед; сын Магомед-Шапи с женой Аминат; жена Загидат с дочерьми Нажабат и Баху-Меседу; жена Шуайнат с дочерью Сапият; дочь Шамиля Написат с мужем Абдурахманом и шестимесячной дочерью Маазат; дочь Шамиля Патимат с мужем Абдурахимом; мюрид Джамалуддин, которого привели в Калугу слухи о лишениях и истязаниях, которым якобы подвергается Шамиль; Хайрулла, афганский дервиш, живший у Шамиля в Ведено; Дибир-Магома, переводчик; Вали-Кыз, «экономка» семьи; Халун, родственница Шамиля и нянька его детей с сыном Омаром; а также Паризат и Муси, исполнявшие обязанности служанок.

С третьей женой Аминат, не сумевшей поладить с Загидат, Шамиль развелся еще в Ведено.

Гази-Магомед приехал без жены Каримат. Отец ее Даниял-бек отправил дочь в Элису сразу после взятия Гуниба и употреблял все возможности, чтобы не отпускать Каримат в дом Шамиля. Но Гази-Магомед собирался добиться возвращения своей жены, которую очень любил и которая не зря считалась «розой Кавказа».

Сначала сыновья, затем жены и дочери являлись к Шамилю, целовали его руку и становились у стены, ожидая повелений главы семейства. После недолгих расспросов Шамиль велел им совершить намаз, а затем располагаться в своих комнатах и отдыхать с дороги.

Дом Шамиля всем очень понравился, и всем в нем нашлось место.

В связи с прибытием семьи годовое содержание Шамиля было увеличено еще на 5 тысяч рублей. Заметив, что это не произвело на Шамиля особого впечатления, Руновский сказал Шамилю, что прибавка весьма кстати, имея в виду потребности его взрослых сыновей. Шамиль искренне удивился и ответил: «Ты видишь мою жизнь, я довольствуюсь малым, я могу довольствоваться еще меньшим: я буду доволен и тогда, когда у меня ничего не будет. Дети мои должны добывать себе хлеб сами, так же, как я его добывал. Для них это будет гораздо легче, нежели это было для меня, потому что я оставляю им такое наследство, какого не получил сам: они дети Шамиля».

С приездом семьи Шамиль очень переменился, ласкал маленьких детей, расспрашивал о родственниках, оставленных в Дагестане, и обещал, что теперь все будет хорошо.

Загидат быстро освоилась на новом месте и принялась устраивать жизнь домочадцев по давно принятым правилам. Ей это легко удавалось, но когда она вспоминала о потерянном под Гунибом имуществе, то приходила в печальную задумчивость. Впрочем, только она и сумела сберечь кое-какие драгоценности, не доверив их провожатым и зашив в складках своей одежды.

Шуайнат, напротив, благодарила судьбу за наступивший покой и возможность видеть Шамиля каждый день. Она втайне считала, что обрела больше, чем потерял Кавказ.

Волшебный меч Али

Руновский нанял в дом двух поваров-татар. Мюрид Тауш, как всегда собственноручно, зарезал живность по мусульманскому обряду и только затем отдал ее на кухню. Он же дегустировал все готовые блюда. Тауш руководствовался простыми критериями дозволенного (халал) и недозволенного (харам). Большое подозрение вызвал у него квас. Попробовав напиток, он нашел, что хотя это и не водка-арака, но сильно напоминает бузу. Таким образом, харамный квас был навсегда изгнан из меню.

Тем не менее ужин был подан весьма изысканный. Но Шамиль ел только кукурузный хинкал, который приготовила Шуайнат из привезенной с собой муки.

Когда Шамиль бывал в гостях и на приемах, то старался не есть мясо, потому что не был уверен в том, что животное зарезано по мусульманскому обычаю. Зато рыбные блюда он ел с удовольствием и без всяких опасений. Дозволенность рыбы, как выяснил Руновский, основана была на убеждении, что всякая рыба давно уже зарезана рукой мусульманина.

Легенда гласила, что Али — зять Пророка Мухаммеда — кроме великих своих достоинств обладал мечом, выкованным из железа, которое Авраам нашел на том месте, где стоит священная Кааба. На клинке его была надпись: «Нет ни у кого меча, как у Али, и никогда не будет». Меч Али был так гибок, что его можно было свернуть на манер чалмы. А в бою он мог удлиняться так, что одним взмахом снимал по 40 голов, хотя бы они и были дальше полета стрелы. Благодаря чудесной силе своего меча храбрый Али один покорял крепости и разбивал несметные войска. Когда же он почувствовал, что дни его сочтены, то не рискнул оставить кому-либо столь опасное оружие, способное в дурных руках принести великие бедствия. Он велел бросить меч в море. Но слуга решил припрятать чудесный меч для своих надобностей. Когда слуга объявил, что меч уже утоплен, Али спросил, не случилось ли чего с морем, пока меч опускался на дно. Услышав, что ничего особенного не произошло, Али понял, что слуга лжет, и велел сделать то, что ему было приказано. Это повторилось несколько раз, пока перепуганный слуга не счел за лучшее исполнить повеление Али. Тогда море стало красным от крови, а на поверхности показались все живущие в нем рыбы. Оказалось, что меч Али всем им отрезал до половины головы, но они остались живы и с тех пор известны людям в новом своем виде. Они рождаются готовыми к употреблению, с уже перерезанным по мусульманским обычаям горлом.