Марион Мелвиль - История ордена тамплиеров (La Vie des Templiers)

• Название: История ордена тамплиеров (La Vie des Templiers)
• Автор: Марион Мелвиль
• Издательство: Издательская группа "Евразия"
• Жанр: История
• Год: 2000

В средневековой истории найдется немного сюжетов, которые бы привлекали читающую публику так, как история ордена Тамплиеров, одновременно находясь в забвении у историков, порождая тем самым самые невероятные домыслы. Может быть поэтому в популярной литературе появилась пресловутая «Загадка тамплиеров». Но, вероятно, проникнуть в тайну тамплиеров невозможно без анализа истории ордена начиная с момента его возникновения как братства Бедных рыцарей, призванного охранять паломников на пути к Святым местам, до мощной организации, сконцентрировавшей огромные материальные и военные ресурсы, каким он стал к концу XIII в. Книга Марион Мельвиль — одна из немногих, если не единственная в своем роде, пытающаяся воссоздать эту историю объективно. Ее отличает глубина исторических экскурсов, прекрасное знание политической ситуации, событий, условий жизни, обычаев эпохи.

Данное издание представляет интерес как для специалистов-историков, так и для широкого круга читателей.

---

Из этого обстоятельного рассказа очевидна непростительная ошибка Бернара де Тремеле, которая, хотя и частично, искупается его смертью в проломе. Однако Жак де Витри приводит много более благоприятную для тамплиеров версию дела, в которой повешенные рыцари предстают мучениками.[149] Именно здесь мы встречаем первое из бесчисленных обвинений, которыми осыпали тамплиеров архиепископ Тирский и его продолжатели. Их претензии весьма обоснованны, но можно было бы много сказать и об их предубеждениях, переходящих в настойчивое желание переложить на Дом упреки в неудаче. Следует посмотреть, как Гийом Тирский излагает другую историю, поистине клевещущую на тамплиеров, и только их друг Усама, сам того не ведая, снимает с них обвинение.

Усама жил в Каире с 1144 по 1154 год. Его пребывание там закончилось кровавой драмой: придворный фаворит Насреддин убил халифа, двух его братьев и великого визиря. Мамлюкская гвардия восстала, и Насреддину пришлось бежать; он покинул страну в окружении эскорта из армянских рабов и отряда в три тысячи всадников, увозя в караване огромные суммы, похищенные из сокровищницы. Усама и его брат, отчасти замешанные в покушении, сопровождали Насреддина в бегстве.

Однако сестра халифа, которая должна была отомстить за троих братьев, послала тамплиерам Газы предупреждение о добыче, переправлявшейся по их территории, и обещала щедрое вознаграждение, если они отдадут ей Насреддина живым или мертвым. Тамплиеры захватили караван в оазисе Анн Мувейлех. Армянский эскорт бежал; Насреддин и брат Усамы были схвачены и препровождены в Газу. Сам Усама ускользнул, пересек франкскую сеньорию за Иорданом и прибыл в Дамаск. Через четыре дня после схватки (Усама тщательно датирует свой рассказ) тамплиеры передали Насреддина посланцам нового египетского визиря, получив 60 000 динаров, убийцу отвезли в Каир, где его, прежде чем предать смерти, в течение многих дней мучили женщины гарема.[150]

Возможно, тамплиеры воспользовались случаем, чтобы установить полезные связи с каирским двором. Усама рассказывает эту историю беззлобно, не внушая мысли о том, что рыцари действовали бесчестно. Но Гийом Тирский, тамплиеров не переносивший, придает событиям совершенно иную окраску.

Насреддин, оказавшись пленником тамплиеров, пробыл в их руках довольно долго, чтобы получить наставление в главных догматах христианской веры, выразить желание обратиться к ней, и чтобы изучить французский язык (за четыре дня!). Именно тогда тамплиеры, соблазненные предложением 60 000 динаров, выдали его египетскому двору, который предал его смерти <…>[151]

Критическое отношение к фактам доказывает лживость рассказа, сочиненного, чтобы очернить орден, могущество и богатства которого уже породили немало завистников, рассказа, в который архиепископ Тирский имел заблуждение поверить и воспринять слишком легкомысленно.[152]

Когда Усама прибыл в Дамаск, город только что был взят Нуреддином, сыном Зенги. Он хорошо принял Усаму и подарил ему рыцаря из числа руководителей тамплиеров, прозванного Меченый, за которого франки предлагали выкуп в тысячу динаров. Усама обменял этого тамплиера на своего брата, пленника ордена.[153]

ГЛАВА VII Дороги Вавилона

Магистерство Андре де Монбара длилось недолго. Он yмep 17 января 1156 г. после тридцати лет служения ордену Храма, где был почитаем и любим.[154] Новому магистру, Бертрану де Бланфору, суждено было стать одним из крупнейших деятелей ордена. Бертран, вероятно, был родом из Тулузы, где за 20 лет до этого семья Бланфор уже жертвовала в пользу ордена Храма.[155]

Возвышение Бертрана де Бланфора началось с темниц Алеппо; прикрывая отступление иерусалимского короля, он со своими восьмьюдесятью восемью рыцарями стал пленником на Броде св. Иакова 18 июня 1157 г.[156] и сохранил чувство глубокого недоверия к «премногоопасному» Нуреддину, как называет он сына Зенги. Действительно, мятежи и раздоры в Египте внушали опасения, — как бы Нуреддин не объединил весь исламский мир в ходе завоевания Каира, подобно тому, как недавно он завоевал Дамаск.

Король Иерусалимский Балдуин III умер в 1162 г. Ему было только 32 года, и его гибель стала трагедией для Святой Земли. Молодой, красивый, безупречный, он был оплакан даже своими врагами. «Почтим траур христиан, — говорил Нуреддин, — поскольку они потеряли несравненного короля». Наследовавший ему брат Амальрик (Амори) был уже зрелым мужем 28 лет, весьма одаренным, как и все представители Анжуйского Дома, хорошим организатором и ловким дипломатом, но гораздо менее привлекательным, чем Балдуин. Подобно Нуреддину, он обратил свой взор на Египет и жаждал завладеть богатыми городами Дельты.

Первую экспедицию против каирских Фатимидов Амальрик провел в 1163 г. Это был всего лишь набег, но он доказал королю, что Египет станет легкой добычей для завоевателя — будь им он сам или Нуреддин. На следующий год, когда одна из противостоящих сторон в Египте вела переговоры с султаном Дамаска, другая обратилась к иерусалимскому королю. Амальрик выдвинул свои условия: освобождение франкских пленников в Каире и ежегодный налог, поступающий в его казну. И в июле 1164 г. он во главе войска, с братьями обоих орденов (Храма и Госпиталя) отправился во вторую экспедицию к долине Нила, где его уже опередил Ширкуф, один из эмиров Нуреддина.

В письме, адресованном Людовику VII Французскому, Бертран де Бланфор четко описывает военную и политическую ситуацию:

Вы уже должны были услыхать, почему, когда и с какими намерениями начали мы войну в Египте под знаменем Креста и с нашим сеньором королем. Ибо сей преопасный Нуреддин при посредничестве Сиракона (Ширкуфа) захватил Вавилонское королевство (Египет), надеясь многочисленностью своих сил окружить нас по суше и по морю так, чтобы не смогли ускользнуть даже беглецы и трусы. В этом состояла его цель, и с этим намерением послал он Сиракона в Вавилонию — объединиться с бесчисленными вавилонянами, то ли путем завоевания, то ли путем притворного мира. Также надеялся он заключить союз между обоими очень могущественными королевствами, Вавилонией и Дамаском, который бы уничтожил само имя христиан.[157]

Амальрик и франки пересекли Синайскую пустыню и осадили Бильбейс (Пелузий), город в Дельте, где с гарнизоном в тридцать тысяч человек (по словам магистра ордена Храма) и на довольно неустойчивой военной позиции стоял Ширкуф. К несчастью, Нуреддин воспользовался отсутствием короля Иерусалимского и войск обоих духовно-рыцарских орденов, чтобы начать наступление на Сирию. После первой неудачи он взял Харим с крепостью Белинас и осадил Антиохию. Здесь мы передаем перо брату Жоффруа Фуше, командору Иерусалимского королевства, казначею ордена Храма и, в отсутствие магистра, великому командору ордена.[158] Он пишет Людовику VII, своему сеньору и дорогому другу, в довольно развязной манере, несмотря на формулы вежливости, которыми он украшает свою латынь. Брат Жоффруа принадлежал к Дому в течение двадцати лет и знал страны Запада. В 1144 г. мы встречаем его в Палестине,[159] в 1146 г. — в Испании.[160] Вероятно, он сопровождал Людовика VII в 1148 г. по «проклятой дороге» через Малую Азию с отрядами Эврара де Бара. Весной 1164 г. он посетил Францию и Англию, откуда возвратился в Акру, чтобы стать казначеем Дома.[161] Его письмо следует датировать началом августа — серединой сентября: между 11 августа и 17 октября 1164 г. (после потери Харима, но до падения Белинаса).

В июле месяце сего года случилось, что наш король Амальрик с нашим магистром и прочими великими баронами Святой Земли вторглись в пределы Вавилона и осадили в деревне Бербейс Сиракона, коннетабля Нуреддина, который вступил в эту страну, дабы повести отсюда завоевание. В конце этого месяца и в начале следующего наши разбили свои палатки пред городом. Вслед за этим разъяренный, с помутившимся от злобы разумом Нуреддин с помощью писем и гонцов собрал свои силы со всех краев, кои были наслышаны о его имени и трепетали перед ним. Преисполненный своей обычной гордыни и ярости, он осадил замок, который называется Харинк (Харим), между Антиохией и Алеппо. Он так набросился на осажденных с камнеметами и катапультами, что те не смогли больше сопротивляться, особенно потому, что почти полностью были лишены воды и продовольствия.

В течение этого времени князь Боэмунд Антиохийский, граф Триполи и герцог Мармистерны (король Армении) со множеством наших братьев, — присоединившихся к нам, готовились оказать помощь осажденным. Князь собрал такие силы рыцарей, легковооруженных туркополов и сержантов, что никогда в наше время не видывали более прекрасного христианского войска, отправляющегося против неверных. Но случилось, что после первого успеха наши были разбиты превосходящим числом сарацин, которые многих предали смерти и пленили герцога и графа. Затем, проскакав по нашей земле во всех направлениях, они взяли Харим и осадили Антиохию. У нас не было больше отрядов, чтобы оказать им сопротивление, ибо из шестисот рыцарей и двенадцати тысяч пехотинцев ускользнули только некоторые, кто и принес нам вести. Да пробудится ваша совесть, да тронут вас места Искупления нашего, Святая Земля, град Мученичества, изначальная Церковь, и да коснутся вас искренним милосердием. Не раз посылали мы подобные обращения, но сегодня с большей поспешностью и серьезностью, чем когда-либо. На нас Божественной благодатью возложены сии молитвы и мольбы, на вас же — действия и выполнение ваших обещаний.