Ефим Черняк - Тайны Старого и Нового света.Заговоры.Интриги.Мистификации.

• Название: Тайны Старого и Нового света.Заговоры.Интриги.Мистификации.
• Автор: Ефим Черняк
• Издательство: Острожье
• Жанр: История
• Год: 1996
• ISBN: 5-86095-065-9

Эта книга о тайнах истории, поражавших воображение современников и оставивших в недоумении потомков.

Ее герои — Иуда, Пилат, Нерон, Талейран, Фуше, капитан Кидд, леди Гамильтон, Бловиц, Барбаросса, Линкольн.

Отделяя вымыслы от реальности, автор знакомит читателя с наиболее драматическими эпизодами истории Старого и Нового Света.

---

Насколько незначительными были результаты военных действий, настолько же ожесточенной была газетная война обеих сторон. Американская пресса обличала Англию и призывала в «превентивных целях» к захвату всех английских владений в Западном полушарии. Английская печать, разумеется, не оставалась в долгу. Влиятельная лондонская газета «Морнинг пост» писала 18 января 1814 года, что правительство США «завоевало репутацию наиболее беспринципного и презренного правительства на земле». Газета «Таймс» заявляла: «В Англии не имеется более сильного чувства, чем негодование против американцев». «Таймс» не упоминала о действиях американского правительства без эпитетов «низкий», «гнусный», «ненавистный». 2 июня 1814 года этот ведущий орган английской печати, говоря о целях войны, указывал: «Наши требования могут быть сведены к одному слову: „Сдача“». Так английская пресса готовила возвращение бывших колоний под «отеческое» попечение британской короны.

Однако мирный договор, заключенный в конце 1814 года, по существу восстановил довоенный статус-кво.

После окончания войны английская буржуазия попыталась восстановить свое господствующее положение на американском рынке, которое превращало США в экономическом отношении в колонию Великобритании. В США хлынул поток британских промышленных изделий. Английские купцы, по словам Брума, считали, что нужно «наводнением рынка задушить в колыбели развивающуюся промышленность Соединенных Штатов, созданную войной вопреки естественному ходу вещей». Бруму вторила вигская «Морнинг кроникл»: «Соединенные Штаты стали промышленной страной против своей воли, и поток английских товаров, затопляющих рынок, был лучшим средством возврата нам позиций, которыми, с точки зрения реальных интересов как Англии, так и Америки, мы должны опять овладеть». Наводнение рынка английскими товарами привело в США к жестокому экономическому кризису, вызвало среди американской буржуазии глухую ненависть к более сильному британскому конкуренту. В экономическом отношении США надолго остались колонией Великобритании, но попытки бывшей метрополии восстановить свою политическую власть над потерянными владениями окончились безрезультатно.

Американский Фуше и Пинкертон

Условия гражданской войны в США (1861–1865 годы) наложили сильный отпечаток на секретную службу северян и южан. На Севере центральный государственный аппарат, включая армейские круги, накануне войны буквально кишел сторонниками южных мятежников или по крайней мере сочувствующими рабовладельческой Конфедерации и поборниками примирения с нею любой ценой. Секретную службу пришлось фактически строить с самого начала. Она стала пополняться различными людьми. Одни шли в нее, охваченные общим подъемом народной борьбы против рабовладельческого мятежа, другие — во имя интересов собственной карьеры, в погоне за чинами и золотом, причем среди них также оказывалось немало сторонников компромисса с Югом. Были, впрочем, и расчетливые честолюбцы, не обделенные ни умом, ни энергией, ни силой воли, которые делали ставку на использование народных настроений, ожесточенной борьбы против рабовладельцев, чтобы, изображая непреклонных борцов с мятежниками, добиваться личного продвижения, почестей и власти.

Маркиз Лафайет

К их числу, несомненно, принадлежал и 36-летний уроженец Нью-Йорка Лафайет Бейкер, внук одного из известных деятелей войны английских колоний в Северной Америке за независимость. К 1861 году за плечами Бейкера был уже немалый опыт странствий по стране, участия в наведении жесткого буржуазного «порядка» в Сан-Франциско. Бейкер — член городского «комитета бдительности» и на этом посту проявил уже свои способности к сыскной службе. Опытный стрелок, не раз пускавший в ход револьвер, когда ему это казалось выгодным или безопасным, Лафайет Бейкер считал полезным носить и маску пуританского ханжества: избави Бог осквернить свои уста «вульгарным» словом или рюмкой спиртного.

В январе 1861 года, когда в воздухе уже запахло порохом, этот крепко сколоченный человек с рыжей окладистой бородой и холодными серыми глазами почувствовал, что настало его время. Покинув Западное побережье, Бейкер явился в Вашингтон на прием к командующему северян генералу Скотту. Бейкера ввели в кабинет к усталому старику, совершенно растерявшемуся в хаосе и неразберихе первых месяцев гражданской войны. Скотт не знал, кому доверять в условиях, когда многие кадровые офицеры уже дезертировали, а другие ждали только удобного случая, чтобы перебежать на сторону неприятеля.

Бейкер умел войти в доверие. Ловко вставленное в разговор мимолетное упоминание, что отец Бейкера сражался под командованием Скотта в войне против Мексики, растрогало старого генерала и расположило его к, может быть, слишком самоуверенному, но, видимо, неглупому посетителю. Скотт сам упомянул о трудностях, вызванных полным отсутствием информации о противнике. Бейкер тут же с готовностью вызвался помочь добыть нужные сведения. Он готов отправиться в столицу мятежников Ричмонд и вернуться с нужной информацией. Генерал принял предложение и тут же передал посетителю десять 20-долларовых бумажек на расходы.

Желая продемонстрировать свои способности, Лафайет Бейкер немедля отправился в дорогу. Он не взял с собой ни револьвера, ни федерального (т. е. северного) паспорта, которые могли его выдать. Бейкер решил путешествовать под видом бродячего фотографа (в те годы подобное занятие являлось еще новым делом). Новоиспеченный разведчик запасся огромной фотографической камерой — меньших тогда не было, — хотя лишь смутно представлял, как с ней обращаться.

Бейкер действовал в одиночку, и о его экспедиции не был поставлен в известность ни один из командиров северян. Поэтому большие трудности пришлось преодолевать при переходе линии фронта. Выручала фотокамера: он с готовностью делал снимки и обещал позднее доставить карточки. Шансы получить их у снявшихся были невелики. Однажды, под предлогом съемки военного лагеря, Бейкер кочевал с холма на холм, потом скрылся в находившемся неподалеку лесу и вскоре очутился в расположении южан. Так по крайней мере казалось Бейкеру, пока перед ним не вырос… часовой северян. Разъяренные любители фотографии быстро отослали Бейкера под конвоем как захваченного шпиона южан к генералу Скотту. Пришлось опять начинать сначала. Второй раз Бейкера арестовали, когда он попытался незаметно пристроиться к шедшему на фронт полку. Тогда Бейкер махнул рукой на фотокамеру и, подкупив окрестного фермера, вскоре действительно по укромным тропинкам добрался до линии конфедератов.

Его сразу же арестовали первые двое повстречавшихся ему солдат-южан. Но ярому противнику спиртного удалось подпоить конвоиров и удрать лишь затем, чтобы вскоре быть снова задержанным, на этот раз кавалеристами. Все свое путешествие по южным штатам Бейкер проделал главным образом по этапу, в качестве арестанта, что, однако, совсем не мешало ему заниматься шпионажем. Доставленный под стражей к известному южному генералу Борегару, Бейкер получил от того любезное обещание немедля повесить его, как только будет окончательно установлено, что он шпион «проклятых янки» (так на Юге называли северян). Однако полной уверенности у Борегара не было — вводили в заблуждение фальшивые бумаги на имя Сэма Менсона, калифорнийца, которого Бейкер встречал на Западном побережье. Менсон был сыном судьи из южного штата Теннесси. При Бейкере были обнаружены также сфабрикованные в Вашингтоне различные письма и деловые бумаги.

Впрочем, условия заключения оказались не очень суровыми — некоторое время штаб Борегара просто забывал за множеством дел сообщить, в чем подозревали человека, именующего себя Менсоном. Оставшиеся золотые монеты в десять долларов помогли Бейкеру не только получить право гулять по окрестностям в сопровождении конвоира, но и, подпоив своего стража, совершать прогулки в полном одиночестве. Но он избежал искушения бежать и вернулся в тюрьму. А тем временем там уже было получено извещение, что он арестован по подозрению в шпионаже. Один из заключенных, выдавая себя также за арестованного агента северян, попытался войти в доверие к Бейкеру. Конечно, без успеха. Однажды к Бейкеру в тюрьме подошла молодая женщина, раздававшая заключенным книги религиозного содержания. Филантропка шепнула, что она собирается перебраться на территорию Севера к сестре и надеется получить пропуск от Борегара, не нужно ли что-либо передать в Вашингтон? Мнимый Менсон вежливо отклонил услуги незнакомки. (Следующая их встреча произошла уже на территории, занятой Севером, когда начальник федеральной секретной службы Бейкер столкнулся со шпионкой Юга Белл Бойд.)

Для расследования его дела Бейкер вскоре был доставлен в Ричмонд, причем по дороге ему удалось высмотреть немало полезного. Неожиданно по прибытии в столицу южан заключенному сообщили, что его желает видеть президент рабовладельческой Конфедерации Джефферсон Девис, лично руководивший шпионажем и контрразведкой. «Вы посланы сюда в качестве шпиона», — в упор, пытаясь огорошить арестованного, заявил ему Девис. Но Бейкера нелегко было сбить с толку: он ответил потоком жалоб на незаконный арест человека, занимавшегося нормальной деловой деятельностью. Президент южан всем своим видом показывал, что не верит ни одному слову. Бейкер был отправлен в тюрьму, где он с тревогой ожидал нового вызова к Девису. Во время повторного допроса президент задал Бейкеру целый ряд вопросов, касающихся северной армии. Тот попытался ограничиться выдачей каких-то крох маловажной информации, стараясь вместе с тем не сообщать явной лжи. Казалось, что его дела улучшаются. Но Бейкер недаром был настороже. Неожиданно Девис спросил, кого из жителей своего родного города Ноксвилля в Теннесси знает мистер Менсон. Бейкер, обливаясь холодным потом, с трудом выдавил из себя несколько фамилий. Он понимал, что предстоит выдержать очную ставку. Действительно, Девис позвонил и передал вошедшему на зов клерку какую-то записку. Это был приказ привести кого-нибудь родом из Ноксвилля. Бейкера могло спасти лишь чудо! Он сидел в кабинете Девиса у самой двери и успел заметить, что в приемной у секретаря люди, вызванные к президенту, записывали свои фамилии на бумажных карточках. Дежурный потом относил эти карточки к Девису.