Бернард Корнуэлл - Смерть королей

• Название: Смерть королей
• Автор: Бернард Корнуэлл
• Жанр: Исторические приключения

Будущее молодой нации — в руках воина, лишенного воинственного пыла.

В момент кризиса, когда Альфред Великий лежит на смертном одре, судьбы англов, саксов и даже викингов колеблются в неопределенности, и лорд Утред — одна из ключевых фигур происходящего.

Последняя глава эпической саги о раннесредневековой Англии — захватывающий рассказ о преданности, выборе и разрастающемся хаосе.

Переводчики:группа «Исторический роман», 2014 год.

---

Была середина утра, когда я отдал приказ оседлать лошадей и подготовиться к отъезду, хотя я и не сказал куда, а потом, как раз когда мы уже собирались отправиться в путь, прибыли два посланника от епископа Эркенвальда из Лундена.

Я никогда не любил Эркенвальда, а Этельфлед его ненавидела с тех пор, как он прочитал проповедь о прелюбодеянии, пялясь на ее наготу, но епископ знал свое дело. Он послал гонцов по всем римским дорогам, что вели из Лундена, с приказами найти мерсийские и западно-саксонские силы.

— Он велел присматривать за тобой, — сказал один из посланников.

Он был из гарнизона Веостана и сообщил нам, что датчане подошли к стенам Лундена, но небольшими силами.

— Когда мы начали им угрожать, господин, они отступили.

— Чьи это были люди?

— Короля Эорика, господин, а некоторые несли знамена Сигурда.

Значит, Эорик присоединился к датчанам, а не к христианам. Посланники Эркенвальда заявили, что слышали о том, что датчане собрались в Эофервике, а оттуда поплыли на корабле в Восточную Англию, и пока меня заманили в Честер, эта огромная армия, усиленная воинами Эорика, высадилась на берегах Узе и начала свой путь смерти и огня.

— Что делали люди Эорика в Лундене? — спросил я.

— Просто наблюдали, господин. Их было недостаточно для нападения.

— Но достаточно, чтобы войска остались за стенами. Так чего же хочет епископ Эркенвальд?

— Он надеется, что ты придешь в Лунден, господин.

— Передай ему, чтобы послал мне половину людей Веостана, — сказал я.

Просьба епископа Эркенвальда, бывшая, как я подозревал, приказом, который посланники смягчили и высказали как предложение, имела для меня мало смысла.

Действительно, Лунден нужно было защитить, но армия, которая угрожала городу, была здесь, к югу от Темеза, и если мы будем двигаться быстро, то сможем заманить ее здесь в ловушку. Войско врага около Лундена, вероятно, находилось там только, чтобы помешать большому городскому гарнизону сделать вылазку и встретиться с основными силами.

Я ожидал, что датчане будут грабить и жечь, но в конце концов им либо придется осадить бург, или быть побежденными в битве на открытой местности западно-саксонской армией, и важнее было знать, где они находятся и что намеревались делать, чем собирать силы у далекого Лундена. Чтобы победить датчан, мы должны встретиться с ними в битве.

Невозможно избежать ужаса стены из щитов.

Бурги могут отсрочить поражение, но победа придет только в битве лицом к лицу, и я хотел принудить датчан к битве, когда они будут переходить Темез обратно.

Единственное, что я умел, это выбирать поле битвы, и Кракгелад с его рекой, дамбой и мостом был так же хорош, как и все остальные, так же, как и мост в Фирнхамме, где мы вырезали армию Харальда Кровавой Бороды, заманив ее в ловушку, когда только половина войска переправилась через реку.

Я дал посланникам Эркенвальда свежих лошадей и отправил их обратно в Лунден, хотя и без больших надежд на то, что епископ пришлет подкрепление, если только он не получит прямого приказа от Эдварда, а потом я повел большую часть наших сил через реку.

Меревал остался в Кракгеладе, и я велел Этельфлед остаться с ним, но она проигнорировала приказ и поскакала рядом со мной.

— Битва — не женское дело, — прорычал я ей.

— А что женское, лорд Утред? — спросила она с насмешливой безмятежностью. — О пожалуйста, пожалуйста, расскажи мне!

В вопросе я подозревал ловушку. Она, очевидно, была, хотя я ее и не видел.

— Женское дело, — сухо сказал я, — заботиться о домашнем хозяйстве.

— Чистить? Подметать? Прясть? Готовить?

— Да, контролировать слуг.

— И растить детей?

— И это тоже, — согласился я.

— Другими словами, — язвительно произнесла она, — женщины должны делать все то, что не могут мужчины. И сейчас, кажется, мужчины не могут сражаться, так что мне лучше заняться и этим тоже.

Она торжествующе улыбнулась, потом рассмеялась, когда я нахмурился. По правде говоря, я был рад ее компании. И дело не только в том, что я любил ее, но присутствие Этельфлед всегда вдохновляло мужчин.

Мерсийцы ее обожали. Она хоть и происходила из западных саксов, но ее мать была мерсийкой, и Этельфлед приняла эту страну как собственную. Ее щедрость была известна, и вряд ли имелся в Мерсии монастырь, который бы не зависел от доходов с обширных владений, унаследованных Этельфлед, чтобы помогать вдовам и сиротам.

После переправы через Темез мы очутились в Уэссексе. Тот же самый испещренный копытами путь показал, где прошла основная армия по дороге на юг. И первые же деревни, через которые мы проехали, были сожжены. Ночной дождь превратил пепел в серый ил.

Я послал Финана и пятьдесят человек вперед в качестве разведчиков, предупредив их, что следы дыма в небе гораздо ближе, чем я ожидал.

— А чего ты ожидал? — спросила Этельфлед.

— Что датчане прямиком отправятся в Винтанкестер.

— И атакуют его?

— Они должны или поступить так, или разорить местность вокруг города, надеясь, что выманят Эдварда на битву.

— Если только Эдвард там, — неуверенно произнесла она.

Но вместо атаки на Винтанкестер датчане, казалось, прочесывают земли к югу от Темеза. Это были хорошие земли с добротными фермами и богатыми деревнями, хотя большая часть богатства и была перевезена или перенесена в ближайшие бурги.

— Им придется осадить бург или уйти, и обычно у них для осады не хватает терпения.

— Тогда зачем вообще приходить?

Я пожал плечами.

— Может, Этельволд думал, что народ его поддержит? Может, надеются, что Эдвард выведет армию против них, и они смогут победить его?

— А он выведет?

— Не ранее, чем у него будет достаточно сил, — сказал я, надеясь, что это правда. — Но сейчас продвижение датчан замедлено пленными и добычей, и что-то они отправят обратно в Восточную Англию.

Происходило то же самое, что и с Хэстеном во время его великого опустошения Мерсии. Войска двинулись быстро, но он постоянно отделял отряды воинов для сопровождения захваченных рабов и груженных добычей мулов обратно в Бемфлеот.

И если мои подозрения верны, датчане будут отсылать людей обратно по маршруту, которым они пришли, и поэтому я поехал на юг, высматривая один из таких датских отрядов, отвозящих добычу обратно в Восточную Англию.

— Им имело бы больше смысла использовать другой маршрут, — высказала свое наблюдение Этельфлед.

— Для этого нужно знать страну. Идти домой по своим же следам гораздо легче.

Нам не пришлось отъезжать далеко от моста, потому что датчане оказались на удивление близко, очень близко. В течение часа Финан вернулся ко мне с известием, что большие отряды датчан рассыпаны по всем окрестностям.

На юг шел пологий подъем, и огни пожарищ полыхали вдали, в то время как воины сгоняли пленных, скот и добычу в низину.

— Впереди у дороги есть деревня, — сообщил Финан, — или, скорее, была, они собирают там добычу, и ублюдков не более трех сотен.

Я беспокоился, почему датчане не охраняли мост в Кракгеладе, но единственным ответом было предположение, что они не опасаются никаких атак из Мерсии. Я послал разведчиков вдоль берега реки на восток и запад, но никто из них не сообщил о присутствии датчан.

Казалось, враг полон решимости награбить побольше и не ожидает атаки через Темез. Это либо небрежность, либо тщательно подготовленная ловушка.

У нас было шестьсот человек. И если это ловушка, то мы — добыча, которую убить не так то просто, и я решил организовать собственную ловушку.

Я начал думать, что датчане вели себя небрежно и слишком самоуверенно, потому что их было очень много, а мы находились у них в тылу и имели безопасный путь к отступлению — возможность была слишком хороша.

— Эти деревья скроют нас? — спросил я Финана, кивая в сторону густой лесистой местности к югу.

— И тысячу скроют, — ответил он.

— Мы будем ждать под деревьями, — сказал я. — А ты поведешь всех наших воинов, — приказал я ему, имея в виду воинов, принесших клятву лично мне, — и атакуешь ублюдков. Потом заманишь их к нам.

Это была простейшая засада, настолько простая, что я не верил, что она сработает, но эта война все еще была за гранью понимания. Во-первых, она началась на три года позже, а теперь, после попытки заманить меня в Честер, казалось, что датчане вообще забыли обо мне.

— У них слишком много предводителей, — предположила Этельфлед, когда мы направили лошадей шагом на юг, по римской дороге, начинавшейся от моста, — и все они мужчины, поэтому никто не хочет уступить. Они спорят друг с другом.

— Будем надеяться, что они продолжат спорить, — отозвался я. Добравшись до деревьев, мы разделились. Люди Этельфлед были справа, и я послал Осферта обеспечивать ее безопасность. Люди Стеапы ехали слева, а я остался в центре. Я спешился, отдав поводья лошади Осви, и шел с Финаном по южному краю леса.