Нид Олов - Королева Жанна. Книги 4-5

• Название: Королева Жанна. Книги 4-5
• Автор: Нид Олов
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1994
• ISBN: 5-8352-0417-7

«…Графиня привлекла к себе голову старшей дочери и поцеловала ее, одновременно ударив ее кинжалом. Изабелла упала, не вскрикнув.

В ту же секунду упала и ореховая дверь кабинета. Графиня Демерль выпустила из рук окровавленный кинжал и пошла прямо на людей, не видя и не слыша их».

Кровь, интриги, коварство и безоглядная верность — всему нашлось место на страницах романа «Королева Жанна». Множеству героев предстоит пройти свой путь перед читателем. Долгий, увлекательный путь…

---

— Синьора, вы правы, — сказал он своим обычным, Лианкаровым голосом, — я не стою и сломанной подошвы, потому что я сам сломался. Я просил у вас капельку жалости, сочувствия — сознаю, что это глупо, и прошу меня извинить, синьора Ластио.

Она взглянула на него с тревогой. Но он, как ни в чем не бывало, налил вина и протянул ей. Отпили. Она еще раз посмотрела на него и успокоилась.

— Caro, ты ничего не скрываешь от меня? — деловито спросила она. — Что еще произошло на заседании Совета? Ну, все они смотрели на тебя, как на merde (очень странно прозвучало это вульгарное ругательство в устах столь прелестной дамы, но выговорила она его без запинки). А что было еще? Каковы реальные угрозы? Ненависть — это еще очень мало…

Тогда он улыбнулся — до того странно, что у Паэны Ластио екнуло сердце, — неторопливо, тщательно взял ее за волосы, оттянул их так, что она не могла закрыть глаз, перевернул ее на спину и, глядя в ее запрокинутое лицо, сказал:

— Паэна Ластио, — голос у него стал воркующий, как у голубя, итальянка, католичка, выученица иезуитов, приставленная ими ко мне и изменившая мне с Финнеатлем… — теперь она раскрыла рот уже от настоящего животного страха… — если ты — Паэна Ластио, то я — все еще Лианкар… и уж на тебя-то, маленькая мушка, меня хватит. У меня не дрогнет рука отдать тебя нашему архипсу кардиналу Мури, будь он трижды благословен. От такого подарка он не откажется, он найдет, в чем тебя обвинить, и ты ему все подтвердишь… там, внизу. Сейчас там находится великая королева, ею занимаются фригийцы, превосходные мастера… Великая королева, которой ты обрезка ногтя не стоишь, висит там сейчас на вывернутых руках, и фригийцы трудятся над ней, как крючники… видишь, у меня поворачивается язык сказать все. Я — негодяй, я — предатель, но все-таки я Лианкар. Запомни это, Паэна Ластио.

Он опустил ее, мокрую и обмякшую — она без сил ткнулась ничком в одеяло, — встал, отошел к окну. За окном был полный, абсолютный мрак.

— Это величайшее преступление, уж хуже этого не бывает, — сказал он тихо, обыденно. Она лежала неподвижно, даже не дрожала. Он повернулся к ней и продолжал издали: — Это мой предел. Весь мир содрогнется. И сделал это я, один я. Будут говорить: кровавый палач Фрам. Фанатичный людоед Чемий, лжепастырь, воплощенный Антихрист. Они пили королевскую кровь, прямо из чашки, и закусывали королевским мясом. Так скажут про них. Про меня будут говорить другое. Изменник Лианкар. Подколодная змея, пригретая на королевской груди. Правда. Lili[83], как говорит наш друг граф Финнеатль. Но правда не вся. — Он неторопливо подбирал слова, он даже любовался своим красноречием. — Я — первый испиватель королевской крови. Я дал им пить эту кровь, я пустил их, я их подталкивал. Несчастная девочка… Душить надо Чемия и всю его черную братию, вот что. Я, говорит, не подниму руки на королеву — Боже меня оборони, — но она, говорит, не королева, она всего лишь маркиза Л'Ориналь, она, говорит, ведьма… Ошибаетесь, ваше преосвященство, пагубное заблуждение. Она-то — самая что ни на есть настоящая королева, а вот вы, ваше преосвященство, посмотрели бы на себя в зеркало — не похожи ли вы на вора, укравшего кардинальскую шапку?.. Ты слушаешь меня?

— Да, — глухо отозвалась женщина.

— Не бойся меня. Я не отдам тебя Чемию. Ты слышишь?

— Да.

Пробило два часа.

— Длинная вещь — время, когда его замечаешь. Она очень чувствует его сейчас… Но ведь не каждую же секунду ей больно, а? — вдруг спросил он озабоченно. — Ведь черные хвосты чинят ей допрос… спрашивают у нее всякую чушь… На это тоже уходит время… Господи, только бы она говорила побольше… все равно что, лишь бы говорила, говорила… Вот я — говорю, говорю, а время идет… ведь идет… а?..

— Ты сходишь с ума, — простонала женщина, — и я сойду с ума… Джузеппе, carissimo mio[84]… перестань!

Он дребезжаще захихикал и никак не мог остановиться.

— Ну нет… не ждите… хи-хи-хи… я-то с ума не сойду… Все сойдут с ума… ты сойдешь сума… и Фрам… хи-хи-хи… этот государь… il principe[85]…[86] хи-хи-хи… сойдет с ума… и все крысы, белые крысы, серые крысы, черные крысы… все сойдут с ума… а уж потом… хи-хи-хи… потом-потом-потом уж я… хи-хи-хи…

Паэна Ластио поднялась в постели, смотрела на него дикими глазами.

— Ты дьявол! Дьявол! — завопила, заревела она. — Я боюсь тебя! Не подходи, ааа! Лучше убей! Отдай палачам! Я больше не могу-у!

— А, вот и тебе стало страшно, шлюха! — зарычал он в ответ, и она обрадовалась — обрадовалась его голосу, обрадовалась даже этому оскорбительному слову, — перед ней был здоровый человек, не безумец. — А мне не страшно? Я тебе уже битый час толкую о том, что происходит сейчас, этой ночью, а ты… ты лежишь, как кукла, и помнишь наставления отцов-иезуитов, ты шпионишь! Крепко же они вбили их в тебя, если их даже плетью не выбьешь! Ну и отлично, я сам больше всего люблю шпионов! Мне не мешает твой шпионаж! Но сегодня у меня раскололась душа, мне надо кому-то выкричаться… прах тебя возьми, потом пиши все в своих донесениях, но сейчас-то я хочу видеть живого человека, а не куклу! У меня сегодня все сердце вывернуто наизнанку! Ты думаешь, я собираюсь каяться? Как бы не так! Да и кому? Господу Богу? Если он есть… — Паэна Ластио перекрестилась… — да я на его месте не стал бы и слушать такого грешника! На мне ни одного светлого пятнышка нет! А звать священника — ах, отче, confiteor[87]… ну уж нет! Он либо дурак — а на что мне дурак? — либо не хуже меня негодяй, как Чемий, либо шпион, как твои отцы-наставники. Я предал королеву! Вот что я сделал! И не говори мне, что я не знал этого до сего дня! Все знал! И все сделал, чтобы довести вот до этой ночи! Я не щадил ее!.. Я…

Тут он снова запнулся. Паэна Ластио проглотила клубок.

— Ты ненавидел ее? — спросила она тоненьким голоском.

— Не твое дело! — грубо рявкнул он. — Ах, Чемий, старый крокодил! Как мы с ним работали! Какой spectaculum с интердиктом мы разыграли!.. Этого блаженного дурака Гроненальдо не надо было и манить в силок, сам пошел… ему бы вообще в кресле сидеть, а не политикой заниматься… Мы со старцем надули решительно всех! И что же?! Сделал свое дело — и уходи?! Теперь мы тебя уничтожим!..

— Джузеппе, caro mio, — сказала Паэна Ластио, — ты чувствуешь опасность, я же вижу.

Он подошел и сел рядом с ней.

— Да, — сказал он так же просто, по-человечески, — я чувствую опасность. Скажу больше: когда я спускался по лестнице, я воочию видел себя на эшафоте. Как будто кто-то гравюру держал передо мной, такую четкую, с резкими тенями: Лианкар на помосте, и все смотрят на него. Никогда прежде не видел таких снов с открытыми глазами. И я испугался. И ты… и ты тоже наконец-то испугалась… Теперь мы поймем друг друга… Иди сюда…

Она прильнула к нему, он обнял ее и коснулся губами ее соленых ресниц.

Пробило три часа. Они вздрогнули оба — как одно существо.

— Джузеппе! — вдруг вскрикнула она. — Гляди, светает!

За окном было еще темно; но чернота сменилась густой синевой. Герцог Марвы сказал:

— Ей осталось полтора часа… Между четырьмя и пятью…

Она поежилась. Теперь она ждала рассвета, как соучастница. Он погладил ее вспухшую спину под пеньюаром.

— Очень больно?

— Нет, caro mio, нет…

Он смотрел в окно, знакомо прищурив глаза. Он думал о будущем.

— Ты права, донна: никаких реальных обвинений они против меня не имеют, одну ненависть. Ну, за это я с ними поквитаюсь… Мы устроим им бомбу погромче интердикта…

Паэна Ластио улыбнулась:

— Ты уже говорил о ней с Финнеатлем?

— Что?.. Нет, не говорил. Просто мы с ним одинаково думаем… А он что говорил тебе, ну, признавайся, шпионка…

— Он велел мне найти ее, и я на днях узнала, где она…

— Как ее зовут, я забыл?

— Ее имя Бригита д'Эмтес.

— Мне, право, жаль, что я не смог познакомиться с ней…

— Боже упаси… Она просто-напросто отбила бы тебя у меня…

— Отбил же тебя Финнеатль у меня…

— Ну, сейчас даже он не стал бы этого утверждать…

— Ты очень мила. Так что же предлагает Финнеатль?

Паэна Ластио, обняв его, зашептала ему в самое ухо. Лианкар слушал, одобрительно хмыкал. Синева за окном уходила вверх, наливалась бледным, зеленоватым светом зари.

Ночь прошла, и Лианкар остался Лианкаром.

Глава LXV SOTTO VOCE[88]

Motto:

О нет, Модо и Мего — злые духи
Не из простых. Князь тьмы — недаром князь.

Уильям Шекспир

«Я уже умерла? Или нет еще? Это моя рука. Коснусь ею лица. Нет, наверное, я еще жива. Где я — в постели…»

Жанна осторожно приоткрыла глаза и увидела каменный сводчатый потолок.

«Я не знаю этой комнаты. Вся каменная, как в Тралеоде».

— Эльвира!.. Эльвира, где же ты?..

Вдруг Жанна резко поднялась в постели. Стол, два кресла, полога над постелью нет. Две двери, одно окно, на нем решетка, за ней — темно-синее вечереющее небо.