Нид Олов - Королева Жанна. Книги 4-5

• Название: Королева Жанна. Книги 4-5
• Автор: Нид Олов
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1994
• ISBN: 5-8352-0417-7

«…Графиня привлекла к себе голову старшей дочери и поцеловала ее, одновременно ударив ее кинжалом. Изабелла упала, не вскрикнув.

В ту же секунду упала и ореховая дверь кабинета. Графиня Демерль выпустила из рук окровавленный кинжал и пошла прямо на людей, не видя и не слыша их».

Кровь, интриги, коварство и безоглядная верность — всему нашлось место на страницах романа «Королева Жанна». Множеству героев предстоит пройти свой путь перед читателем. Долгий, увлекательный путь…

---

— И вы предлагаете отличный выход — ограбить его?

Хапайот пожал плечами; он уже почувствовал, что дело идет на лад. Иного выхода действительно не было.

— Ему будет оставлена огромная пенсия… Дочери его получат ренту… какую вам угодно будет назначить…

— Кто сделал вас дворянином?

— Королева Иоанна, сир… Но я…

— Молчите, я знаю все ваши слова наперед.

Принцепс еще немного помедлил.

— Граф Ренар, — сказал он наконец, — сделал вас своей правой рукой. Королева Иоанна сделала вас маркизом ди Меланж. Теперь вы желаете, чтобы я сделал вас управляющим банком Ренара. Я сделаю это, я подпишу указ, но за это извольте выслушать то, что я о вас думаю. Говорю вам прямо: вы, маркиз ди Миланж, мне неприятны. Доверие мое вы еще можете получить — если будете честны, но любви моей вы не добьетесь. Я читаю сейчас по вашему лицу, как по книге: сир, вы будете иметь дело не со мной, а с моими деньгами, а деньги не пахнут. Ваши деньги, маркиз ди Меланж, для меня всегда будут пахнуть предательством. Идите, управляющий банком Ренара, и принимайтесь за работу. А руки я вам поцеловать не дам.

Девятое августа было днем торжества Святой Экклезии: кардинал Мури въехал в Толет.

По поводу этого события Кейлембар неожиданно опять сказал стихами: «Попы на радостях с цепи сорвались». По улицам валил сплошной черный поток. Неистово колотили колокола. Его преосвященство второй кардинал Мури, возвращенный Виргинии Лигой, ехал в отшельнической хламиде, верхом на муле с веревочной уздечкой. Народ волной падал перед ним на колени. «Отец! Отец!» — раздавался вопль. Многие воочию видели нимб вокруг его головы; он въехал в Толет, как Иисус Христос въезжал когда-то в Иерусалим.

Но он не улыбался, не излучал доброты, это был пастырь суровый и карающий. Он раздавал благословения с плотно сжатым ртом, замедленно и как бы против воли. Ему даже не приходилось прикидываться: он и впрямь был озабочен. Его обманули, он опоздал — Иезавель не попала в его руки, как он втайне рассчитывал. Поэтому спешить в Толет не было смысла. Он доехал до Гантро и остался там, чтобы, во всеоружии документов, свидетелей и пыточных орудий, без помехи закончить следствие по делу коронованной ведьмы. Он знал, что Фрам запер ее в Таускароре, — и это было ему на руку, ибо ему нужна была живая Иоанна ди Марена, чтобы предъявить ей обвинительный акт. Но его постоянно заботило, как бы Принцепс не расправился с ней единолично, и он торопил следствие, как только мог. Но вот, слава Богу, все было готово, все показания вытянуты, все линии сведены и текст акта написан и переписан. В тот же день он выехал в Толет, и сейчас его заботило, как вырвать Иоанну ди Марена из рук земных властей, явно ей потакающих.

Была у него еще и третья забота — поважнее первых двух.

Самая ближняя ведьма Иоанны ди Марена, Эльвира де Коссе, оказалась дьяволом в облике девушки.

Все остальные ее адские служанки также были адски упрямы, но постепенно они признались во всем. Их показания расходились в мелочах, но мелочи и есть мелочи, они поддавались унификации, они так или иначе укладывались в схему. Эльвира де Коссе не подтвердила ничего. Ничего. Ни единого слова. Она вынесла жесточайшие пытки — даже фригийские палачи, бесчувственные машины, приходили в отчаяние от ее криков, — но она не отдала своих тайн. У этой дьяволицы были глаза ангела. Сам кардинал, полагавший, что имеет большую власть над бесами, содрогался, вспоминая ее глаза. А уж все остальные преступницы боялись ее больше, чем огня и железа. Делая свои признания о полетах на черные мессы, они охотно оговаривали себя, друг друга, даже Иоанну ди Марена — но не Эльвиру де Коссе. Вот как велика оказалась власть Диавола над их душами. Тщетно убеждали их милостивцы Трибунала Эссек Тлакенан и Аврэм Кинк, отличные знатоки своего дела, — они не верили, что сила креста избавит их от когтей Диавола. То есть они верили, они все примирились с церковью, но как только речь заходила об Эльвире де Коссе, они, как одна, все начинали отчаянно кричать: «Я ничего не знаю об Эльвире де Коссе!» Эта дьяволица с глазами ангела оказалась сильнее всех. Когда ее доставили из Толета в Гантро, у ней осталось нетронутым только ее ангельское лицо — все тело ее было сплошной раной. Единственными членораздельными словами, которые удавалось из нее извлечь, были «нет» и «ложь». Но теперь, посмотрев на Чемия в упор, она выговорила, с усилием шевеля искусанными губами и языком: «Ты пес, я проклинаю тебя». Ее пытали в его присутствии, но все было безуспешно. Кардинал своими глазами увидел, как силен Враг. Он приказал положить эту адскую девственницу на Люциферово ложе — больше уж ничего не оставалось, — и он сам уже не мог видеть этого, не мог слышать ее звериного крика, он уже сам шептал про себя: «Ну сознайся же, умоляю тебя, сознайся», — и вдруг она возопила чистым, сильным голосом: «Боже, пошли мне смерть! Пошли мне наконец смерть!» — и в недолгом времени кровь хлынула у нее из горла, и она воистину умерла, тут же, на решетке. Безобразно раскоряченное тело перестало дергаться, стало тихо, только шипело мясо, и смрад наполнял подземную камеру — это горел уже труп.

Кто же послал ей смерть?

О, разумеется, при всем уме и способности к суждению у кардинала не возникало даже мысли: если ей смерть послал Бог (что было очевидно, это видели многие), то кому же служу я? Нет, этой мысли у него не возникало. В своем предназначении он не сомневался. И все-таки смерть дьяволицы Эльвиры де Коссе не могла его не тревожить.

Угрызения совести, раскаяние, сожаление? Все это было ему не знакомо. Он смотрел на мир своими глазами, и смерть Эльвиры де Коссе доказала ему только его собственную правоту. Ведь он еще в прошлом году, едва увидев ее изображение, сказал: «Это daemonus familiaris[73] королевы, она не человеческого рода». И он оказался прав. Но странная и страшная оказалась эта правда очень непонятно она умерла… Воистину, Диавол умеет творить много удивительного.

Вот чем был озабочен кардинал Мури, отец народа, когда он без улыбки и как бы против воли раздавал благословения ревущей толпе на улицах Толета.

Принцепс, кажется, совсем забыл о том, что в Прокурорской башне Таускароры сидит свергнутая им королева. У него было так много дел: финансы, иностранная политика, дворянство, приближающийся к границам Виргинии Викремасинг… Но он помнил о ней постоянно — шевалье Сео мог это засвидетельствовать. Фрам едва ли не каждый день справлялся у него о королеве. Тот неизменно отвечал: «Маркиза Л'Ориналь здорова и ни в чем не имеет недостатка».

С ней надо было кончать. Она должна умереть, он это знал, и знал, что она знает. Ее смерть вызвана государственной необходимостью. Ее смерть развяжет много узлов. Ведь Викремасинг и Альтисора идут не мстить — они идут вызволять ее, вернуть ей трон. Ее смерть остановит их, она лишит цели их поход.

Пришла пора умереть ей. И все же Принцепс медлил, оттягивал, день за днем.

Жалел он ее? Самому себе можно было признаться: да, жалел. Или, скорее, боялся. Но боялся не ее. Ему страшно было представить, что она перестанет быть. Почему? — этого он не знал.

И тем не менее пришла пора ей умереть.

Тем более что нашелся человек, не стесняющийся говорить ему об этом. Но он говорил не о королеве — о маркизе Л'Ориналь, лиходейке и царице еретиков. Он не говорил: пора ей умереть. Он говорил: отдай ее мне, я сам с ней расправлюсь. Не умереть она должна — издохнуть, как ведьма, в корчах и вое, как ведьме надлежит. Принцепс имел дело не с самим кардиналом — на то у кардинала имелся каноник ди Аттан, председатель инквизиционного трибунала. Это он ознакомил Принцепса с главными обвинениями против Иоанны ди Марена. Она оказалась ведьмой высшего рода: она не пачкалась мелочами, вроде порчи посевов или изведения тех или иных людей. Впрочем, начала она именно с этого — она извела волшбою отца и брата, принца Александра, чтобы получить трон. А затем, имея в руках королевскую власть, она хотела всю Виргинию предать Диаволу — она отменила Индекс, потакала еретикам, она собиралась арестовать самого кардинала Мури, наконец, она сама объявила себя кардиналом Мури… к счастью, ее козни теперь пресечены. Кроме того, она, яко ведьма, вела жизнь самую свинскую и эпикурейскую, летала на шабаши… «Меня не интересуют подробности, — оборвал инквизитора Фрам. — Я надеюсь, вы держите все это в сугубой тайне?» Он не дал никакого ответа на притязания святейшей церкви.

Но Чемий, судя по всему, не отчаивался. Д'Эксме принес Фраму следующую новость:

— На Аранском плацу вмуровывают новый, прекрасной работы, железный стул по приказу Чемия.

— Для нее? — зачем-то спросил Фрам, хотя и так это было ясно. Д'Эксме утвердительно моргнул.

— Этого не будет, — холодно произнес Принцепс, — я ему ее не отдам.

— Он это понимает, сир, но тем не менее надеется поставить на своем. Он намерен требовать решения совета Лиги. На днях надо ждать официального письма по этому поводу.