Иннокентий Сергеев - Амулькантарат

• Название: Амулькантарат
• Автор: Иннокентий Сергеев
• Жанр: Научная Фантастика

---

Сергеев Иннокентий Амулькантарат

Иннокентий А. Сергеев

Амулькантарат

. . .

- Я вижу,- сказал он,- что за этот год в вашей жизни не произошло сколько-нибудь значительных перемен. - Пожалуй, вы правы,- сказал я. - И вы снова не открыли дверь. - Увы. - Что же помешало вам на этот раз? - Я подумал, а не проще ли застрелиться? - Так почему же вы не застрелились? - Это было бы слишком просто. - Вы не застрелитесь. И знаете, почему? - Знаю. - А вы не думали о том, что может быть жизнь и вне замка? - Вы полагаете? - Моя скромная персона тому доказательство. Я бываю в замке редко, почти никогда, и всё же не считаю свою жизнь пустой и бесцельной. - Вы - другое дело. У вас всегда был выбор. Что же до меня, то у меня выбора не было и нет. - И всё-таки, на что вы надеетесь? - Вам это непонятно? - Признаться, нет. Если эта дверь не более чем легенда, то во всём этом нет никакого смысла. А если нет, и это правда, что тот, кто откроет эту дверь, навсегда должен будет покинуть замок, жизни вне которого вы не мыслите, то не безумием ли будет ваш поступок? - Угрозы не всегда выполняются. - Это акт отчаяния. - Может быть. - Вы очень серьёзно относитесь к этому, и быть может, напрасно. Потому-то вы до сих пор и не сделали этого. - Я ко всему отношусь слишком серьёзно. - Вы полагаете? - Надо же что-то ответить. - Это вовсе не обязательно,- сказал он.- Вся эта история с дверью выглядит как нелепость, но ещё более нелепо надеяться получить награду за нарушение закона. - Как бы там ни было, а рискнуть стоит. Да и чем я рискую... - Вы не можете знать этого, пока не рискнёте. Может быть, жизнью. - Это ненастоящая жизнь. - Жизнь всегда настоящая, как и смерть. - Не бывает смерти вообще, смерть предельно конкретна. Важно как, когда, при каких обстоятельствах она происходит. - Представьте себе, что вы идёте и проваливаетесь в бездонную шахту, и погибаете. Вы готовы к этому? - Я думаю, что не обязательно быть готовым к чему-то, чтобы это произошло. Всё подлинно важное происходит незаметно или внезапно. Нужно просто открыть эту дверь. - Но вы снова её не открыли. - Да. - А что вы считаете подлинно важным? - Я не хочу говорить об этом. - А хотите, я скажу, что я о вас думаю? - Нет. - Почему?- он посмотрел на меня с улыбкой. - Потому что это неважно,- сказал я. - Что ж,- сказал он.- Если я не ошибаюсь, вы хотели о чём-то рассказать мне? - Я должен вам кое-что объяснить... Или понять... - Так начинайте,- сказал он, подливая мне кофе.- Итак?..

. . .

Комната сверкала, тысячами граней отражая огнедышащий свет канделябров; я жмурился, прикрывал ресницы, наслаждаясь игрой радужных звёзд, они переливались, словно бы снежная феерия бушевала вокруг меня, феи ночи, бриллиантовые шлейфы, искрящиеся вихри! Я расхаживал по ковру, прислушиваясь к отдалённым звукам музыки и выделывая танцевальные па. Музыка стала громче. Я обернулся. - Ты здесь?- она прикрыла за собой дверь.- Почему ты здесь? - А где я должен быть?- спросил я в свою очередь.- Я ждал тебя. - Напрасно,- сказала она. Она держала в руках платье, и серебристая ткань спадала до самых её туфелек. - Ты не отвернёшься? Я хотела бы переодеться. Я послушно повернулся к стене. Она стала переодеваться, а я стоял как статуя римского воина, жадно ловя шорох её одежд, отмечая про себя каждое её движение, и воображение моё силилось воплотить его в зримом образе. Наконец, я сдался. - Можно я встану у зеркала? - Вставай куда хочешь. Только не поворачивайся. Я перешёл к зеркалу. - Ты не могла бы повторить всё сначала? Для тех, кто проспал. Она поймала мой взгляд, погрозила пальцем. - Ну хотя бы делать это помедленнее. - У меня нет на это времени. Иди сюда. Помоги. - Все говорят о времени,- вздохнул я,- и теряют его, теряют. Мы рождаемся с целым сонмом желаний, и нам отпущено время жизни, дабы мы могли их исполнить, не больше, не меньше, ровно столько, сколько необходимо. И что же! Мы всё куда-то бежим, как будто единственное наше желание - это побегать. - Всё сказал? - Да. Поправь вот здесь. - Где? - Вот здесь. - Опять твои шуточки? А... понятно. Всё? - ...... Поцелуй на прощанье! Но дверь уже закрылась - она упорхнула. Я налил из графина вина и выпил. Музыка заиграла снова.

Я вышел в полумрак коридора, прислонился к стене, ожидая, когда глаза привыкнут. Мимо меня торопливо пролетали гибкие тени, оранжевые и голубые светильники выхватывали на мгновение чей-то выставленный локоть, профиль, парик, хрусталь на подносах отвечал им слабым мерцанием и вновь погружался во тьму. Мягкий топот спешащих ног. Я подумал, что неплохо было бы нарисовать картину: сцена, фигуры музыкантов на ней, всё оттенками синего цвета. И оранжевые лица, руки, инструменты, выхваченные светом. Скрипки, пальцы. Это было бы красиво. - Куда относить цветы? Я встрепенулся. - Цветы?- переспросил я, пытаясь сообразить.- Несите... Ну хоть туда. Я указал по коридору дальше, на приоткрытую дверь. - Сюда,- скомандовал неизвестный. Слуги стали носить в комнату цветы. Сколько же их! Я стоял и безучастно наблюдал за этим, а потом повернулся и пошёл прочь. Сегодня, я должен сделать это сегодня. Едва ли можно было бы придумать для подобного действия декорации лучше, нежели бал, который устраивается раз в году, что само по себе придаёт этой ночи исключительность. Я должен сделать это сегодня. Но сначала я должен увидеть её, быть может, в последний раз. Что если, и правда, я никогда уже не смогу вернуться сюда, что если больше мы никогда не встретимся? Нужно открыться ей, да, нужно открыться ей! Если я не сделаю этого, я долго потом буду объяснять себе, почему я этого не сделал, и каждый раз доводы мои будут казаться мне безупречными и убедительными, но снова и снова буду я доказывать себе, что поступил правильно, и это будет означать, что все мои доводы не стоят ничего, раз я вновь и вновь возвращаюсь к этому и пытаюсь переспорить этот голос, который всё же не могу заглушить, голос, который будет говорить мне, что я совершил ошибку, что я уничтожен, и тщетно буду я пытаться исправить это, зная о том, что всё кончено, и доводы мои, такие безупречные, покажутся мне язвительной насмешкой, и куда мне будет бежать от этой боли. Куда я спрячусь тогда от этой боли? Я не мог поступить иначе, и я вошёл в открытую дверь, так и не открыв той, что была закрыта.

Не останавливаться на пороге; если не хочешь привлечь излишнее внимание, не останавливайся на пороге. Вот так. Я уверенно миновал открытое пространство и принялся ловко лавировать в толпе, время от времени улыбаясь кому-нибудь и ни на ком не останавливая взгляда слишком подолгу, пусть строят какие угодно догадки, коли есть на то охота, нет? Кажется, никто не смутился моим появлением, кто-то даже улыбался мне первым, я отвечал с лёгким поклоном, но не останавливался. Никто не удивился мне, прекрасно! Пусть себе думают, что угодно. Наконец, я увидел её. И в первый раз испугался тому, что я делаю. Может быть, я испугался потерять её расположение, или же это была боязнь чего-то большего? Вы вхожи в её дом, вас приглашают на вечера, и она обращается к вам с обычной любезностью, так же, как она обращается к другим, не отпуская вам своего благоволения больше, чем кому-либо другому из приглашённых, она не замечает тех взглядов, которые вы украдкой бросаете в её сторону, когда она говорит с кем-нибудь, танцует, когда она стоит на балконе, смеётся, вы смотрите на неё в зеркало, и она не догадывается об этом. Но всё же она улыбается вам, пусть даже это простая вежливость. Но вот вы открываете ей свою душу, и ваше признание мгновенно и страшно меняет всё - вас больше не приглашают на вечера, вы лишены отныне самой возможности видеть её, наслаждаться её обликом, вы не можете больше стоять у зеркала и видеть, как она смеётся, и слышать её смех... И невыносимая боль впивается в сердце и жжёт его, и смерть представляется желанным избавлением от этих мук, но отныне вы обречены на них. Я не смел сделать ни шагу. И это оказалось для меня ошеломляющей неожиданностью. Между тем она заметила меня и вопросительно посмотрела. Я улыбнулся ей, она сердито отвернулась. Кто-то, проходя, задел меня, извинился, я не ответил. Целая лавина чувств обрушилась на меня, все эти люди заговорили вдруг, вся тяжесть мира рухнула на моё сердце, я стоял как будто голый среди этих людей, и слёзы рвались хлынуть из моих глаз. Как глупо, Господи, какой же я глупец! Сейчас они все повернутся ко мне и увидят это, вот сейчас, и станут смеяться, и я побегу прочь под улюлюканье и хохот. Зачем я пришёл сюда? Бежать! Она снова повернулась ко мне, и что-то подобное судороге пробежало внутри меня, и острый холодок, и жар. Она ни о чём не догадывается! Она направилась ко мне. Я стоял. А потом мы танцевали, и ноги едва несли меня, я обливался потом. И тут в голове моей вспыхнула мысль, сначала только смутное воспоминание, и я пытался понять, что это и откуда взялось, а когда вспомнил, задрожал от радости. - У меня есть для тебя подарок,- шепнул я ей на ушко. Она изобразила удивление и любопытство. - Надеюсь, он тебе понравится. - И где же он?- спросила она. - Увидишь,- сказал я.- Он не здесь. - Мне кажется,- сказала она,- тебе не следовало... - Приходить сюда? - Да. - Я поставил тебя в неловкое положение? - Ты так странно себя вёл,- она засмеялась, и на лбу у меня выступила испарина.- У тебя был такой озабоченный вид, и ты так смотрел на меня... - Зачем же ты подошла ко мне?- сказал я как можно более спокойным тоном. - А что мне оставалось делать?- сказала она просто.