Линда Уэзерли - Трепетное ожидание

• Название: Трепетное ожидание
• Автор: Линда Уэзерли
• Издательство: Редакция международного журнала «Панорама»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1995

Девятнадцатилетняя девушка впервые в жизни полюбила, и полюбила человека, стоящего несоизмеримо выше ее на социальной лестнице. Потеряв отца, она, казалось, потеряла и возлюбленного. Однако судьба, проведя ее через нелегкие испытания, распорядилась иначе…

---

Мария слегка удивилась, увидев, что ноги у него такие же загорелые, как и лицо, шея, руки. А ногти на ногах — аккуратно подстриженные и ухоженные — совершенно не были похожи на то грязное безобразие, которое очень часто встречалось девушке. Никогда раньше она не видела у мужчин таких ухоженных ног. Любопытство взяло верх, и она принялась исподволь рассматривать кисти его рук. Это зрелище также радовало глаз: длинные, но, тем не менее, мужские пальцы выглядели одновременно и сильными, и способными раздавить яблоко, и удивительно нежными. Казалось, что если в них попадет бабочка, то ничто не причинит ей вреда.

— Я доставила вам столько хлопот, сеньор, пожалуйста, дальше с Хулио мы справимся сами.

— Почту за честь служить вам, сеньорита, — на английском языке ответ мог бы выглядеть слишком напыщенным, но только на английском, а не на испанском.

И снова его взгляд заставил ее покраснеть, а сердце забиться раза в два быстрее. Но она прекрасно знала, что он над ней подсмеивается. Какой же нужно быть раскрасавицей, чтобы всерьез принять все сказанное?

Несколько минут спустя, когда лодка уже отошла от берега и набирала ход, Мария оглянулась и увидела, что Рауль все еще смотрит ей вслед. Перед тем как уйти, он взмахнул рукой на прощание и пошел обратно вдоль берега, неся в руке свои ботинки. Хулио шел рядом, о чем-то увлеченно рассказывая и отчаянно жестикулируя. Девушке вдруг стало интересно, о чем могли разговаривать эти два совершенно разных, непохожих друг на друга человека. Мексиканский оборванец и англичанин, чье воспитание и манеры передавались из поколения в поколение. Интересно, увидит ли она Рауля когда-нибудь еще? Казалось, вряд ли. Теперь, когда он объяснил, почему он работает в этих краях, она подумала о том, что видеться им не стоит. Рауль был одни из тех богатых и безжалостных людей, которые до революции были владельцами прекрасных гасиенд на побережье. На протяжении многих лет они правили этим благословенным краем, а подневольные люди должны были за ничтожную плату работать на них, не смея надеяться, что их нищенская жизнь когда-нибудь станет лучше.

Да и теперь ситуация не намного изменилась. По мнению Джорджа Ролингса, потомки этих феодалов продолжали точно так же эксплуатировать местное население, используя его на строительстве огромных, приносящих колоссальную прибыль отелей и туристических комплексов. Но люди, по-прежнему, получали крохи за свой непомерный труд. А уж говорить об улучшении условий их проживания, об их образовании и вовсе не приходилось. В глазах ее отца Рауль мало чем отличался бы от этих воротил и алчных предпринимателей.

При мысли об отце Мария горестно вздохнула. Она очень любила его. Веря в его талант, девушка считала, что в один прекрасный день, плоды его трудов будут оценены по достоинству. Но, тем не менее, с ним не так-то уж легко ужиться. Отец — человек настроения и подчас очень вспыльчивый. Мария старалась изо всех сил, чтобы, не дай Бог, не расстроить его и уж тем более не вступать с ним в какие-либо споры. Время было безжалостно по отношению к нему. Джордж выглядел значительно старше своих лет, и уже мало, что осталось от того молодого человека, который запечатлен на старых фотографиях. Глядя на него сейчас, трудно поверить, что мать Марии увлеклась им настолько, что без оглядки бросила достаток и, несмотря на запрет родителей, вышла замуж за неизвестного американского художника, у которого и гроша-то за душой не имелось. А он выбрал Мексику лишь потому, что, по его мнению, там родились три величайших художника двадцатого века.

К сожалению, отец так и не стал известным художником. И, несмотря на то, что он имел своего агента в Нью-Йорке, занимающегося продажей его картин, денег от них едва хватало, чтобы свести концы с концами. Мария старалась не думать о том времени, когда отец состарится или будет совсем беспомощным и ей придется взвалить всю тяжесть их существования на свои плечи. Она не получила образования, так как отец не считал это необходимым. Он научил ее читать, писать, а также элементарным арифметическим действиям. Каждый день, начиная с десяти лет, она должна была выучивать страницу из однотомной энциклопедии. Ей потребовалось ровно четыре года от «А» до «Я». Затем все начиналось сначала. Но в глубине души она не разделяла мнения отца, что когда-нибудь ей все это может пригодиться, а уж тем более помочь заработать какие-нибудь деньги.

Спустя неделю Мария, отдыхая в гамаке, наблюдала за маленькими корабликами на горизонте. Вдруг ее внимание привлекло сердитое жужжание приближающейся моторной лодки. Звук доносился из-за рифов, где она иногда бывала часами, наблюдая за стайками резвящихся рыбок. Издали человека в лодке она приняла просто за одного из местных. Но когда моторка начала замедлять ход, девушке показалось, что мужчина — не местный и ужасно на кого-то похож. Ну а когда лодка мягко врезалась в песок, ее удивлению не было предела: прибыл Рауль Дисарт. Неужели Хулио сказал ему, где живут Ролингсы? Что ему здесь нужно? Как отец может отреагировать на визит незнакомца? Будет ли он сердиться на нее за то, что она ни словом не обмолвилась о том, при каких обстоятельствах познакомилась с Раулем?

Свесив ноги с гамака, который служил ей одновременно и постелью, и стулом, Мария нечаянно задела огромный ворох выцветших голубых ниток. Вообще-то вещей у Ролингсов было немного. У отца — мольберт и краски, а у девушки — небольшой сундучок с книгами, которые отец заказывал ей по почте. Во всех других отношениях их быт мало, чем отличался от быта бедных мексиканских семей. Единственное преимущество их жизни было в том, что они жили около моря, что позволяло им содержать в чистоте себя и свое жилье. Для остальных людей, живущих дальше, в глубине побережья, вода была непозволительной роскошью. А уж питьевая вода ценилась на вес золота.

— Кого это еще черти несут? — удивился ее отец, выходя из домика.

Его, должно быть, разбудил шум приближающейся лодки. Ролингс с раздражением смотрел, как мужчина, поставив лодку на якорь, перебрался на берег.

Сегодня Рауль был в шортах и белой майке. Мария торопливо проговорила:

— Это англичанин, папа. Я… я забыла рассказать тебе. Когда Я ездила в Плайя, ко мне пристал какой-то забулдыга, а этот человек, Рауль Дисарт, отшил его.

Отец быстро взглянул на нее:

— Он спрашивал, где ты живешь, или ты сама сказала ему?

— Нет, но, возможно, Хулио ему рассказал. Я попросила мальчика присмотреть за лодкой, а мистер Дисарт любезно помог мне поднести покупки к лодке. Он очень воспитанный человек, папа.

— Некоторые негодяи тоже отличаются прекрасным воспитанием. Он что, здесь в отпуске? — мрачно спросил отец.

Зная, что, если сказать правду, отец пошлет Рауля куда подальше, Мария пробормотала:

— Не знаю. Мы недолго разговаривали.

Краска стыда из-за того, что ей пришлось солгать, залила ее лицо. Но, к счастью, отец пристально смотрел на приближающегося незнакомца и совсем не обращал на Марию внимания.

— Хм, держится уверенно, не как какой-нибудь задрыга, — пробурчал он.

— Доброе утро, мистер Ролингс, моя фамилия Дисарт, — сказал Рауль приветливо, ступив под навес их домика. — Мне говорили, что вы художник, сэр. Прошу простить меня за непрошенное вторжение, но я хотел бы купить картины, которые вы, возможно, хотели бы продать. — Говоря все это, он даже не взглянул на Марию, словно девушки и вовсе не было здесь.

— Кто вам сказал, что я хочу что-то продать?

— Продавец магазина в Плайя, когда я спросил, не знает ли он кого-либо из художников здесь, на побережье.

— Вы торговец?

— Да нет, я коллекционер, всего лишь молчаливый и восторженный почитатель Ороско, Ривейры и Сикейроса.

Для отца Марии эти три величайших мексиканских художника были подобны богам. Даже при всем желании польстить Ролингсу, Рауль не мог и мечтать о лучшем, но он даже не подозревал, насколько близко оказался у цели. Как ни странно, голос Ролингса смягчился, хотя ответил он грубовато:

— Конечно, легко восхищаться художниками, чьи имена известны всему миру. Но талант — это такая вещь, которая чаще всего остается невостребованной. Нет, здесь я своих работ не продаю. Они уходят в нью-йоркскую галерею.

— Я понимаю. Что ж, извините за беспокойство. Я бы никогда не приехал сюда, если бы как-то на днях не понадобился вашей дочери. — Когда он взглянул на нее, девушка почувствовала себя десятилетним ребенком, на которого обратили внимание лишь из вежливости, но без всякого интереса. Вновь повернувшись к ее отцу, он заметил: — Время от времени я бываю в Нью-Йорке. В каких галереях выставляются ваши работы, мистер Ролингс?

— Я вам напишу. Мария, принеси бумагу и карандаш, — попросил он дочь.

Идя в дом, Мария краем уха услышала, как Рауль сказал отцу:

— Мне сказали, что вы живете очень просто, без электричества, поэтому я позволил себе привезти вам немного холодного пива и лимонада для вашей дочери. Разрешите, я сейчас все принесу?