Далия Трускиновская - Темная сторона города (сборник)

• Название: Темная сторона города (сборник)
• Автор: Далия Трускиновская
• Издательство: Литагент «Эксмо»334eb225-f845-102a-9d2a-1f07c3bd69d8
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-71889-4

Лавки волшебных товаров – обычное дело, но не все они торгуют настоящим волшебством. И уж тем более – не все они торгуют волшебством добрым…

В сборнике, куда вошли произведения ведущих российских писателей-фантастов, каждый рассказ или повесть – это товар из волшебной лавки. И в этой лавке найдется все – от деревянной куклы, которая помогает сотрудникам НКВД разоблачить германскую шпионскую сеть, до таинственного как-чиль-чиракана – существа с мордой каймана, телом червя и лапами жабы, обитающего в озере Чадьевском, что на севере России…

Святослав Логинов, Дмитрий Колодан, Василий Щепетнев, Наталья Резанова, Мария Галина, Далия Трускиновская в уникальном сборнике о темной стороне городской жизни!

---

– Да я и так там буду в глаза бросаться. А так, будто бы к тебе зашёл. Понимаешь, мне туда неловко заходить, а посмотреть нужно.

– Правильно, что неловко. Съедят там тебя вместе с умными мыслями, потому что выслеживать нечисть ты не сможешь. Она тебя почует раньше, чем ты её, и никакой детектор, казённый или твой самодельный, не поможет.

– Всё равно, мне надо.

– Если так надо, что невтерпёж, то сходи в туалет. Это от века заведено, что бодливой корове бог рогов не даёт. Идеи твои хороши, но мне предчувствие подсказывает, что с тобой вполне можно огрести неприятностей. Потопчешь ты всю малину своими наблюдениями. Там прорва всякой мелочёвки: пиявиц, латентных ведьм и прочей шушеры. Шугануть их – пара пустых, но тогда они расползутся по углам, и никто не скажет, что из них вырастет.

– Не буду я ни во что вмешиваться, ты же знаешь.

– Ладно, подходи часикам к десяти. Я вообще-то обычно бываю при входе, но если что, спросишь Мишу-охранника, меня позовут.

– Постой, ты же не Миша…

– Там я Миша. А девки-тусовщицы ещё и кликуху пытаются наклеить: Мешок. Очень удобная роль.

В «Саламандре» Княжнин появился ровно в десять часов, минута в минуту. Михальчук был уверен, что приятель на самом деле приехал за полчаса и бродил кругами по улице, распугивая всех и вся своим решительным настроем, густо замешенным на комплексе неполноценности.

У охранника, чтобы не торчать при входе наподобие швейцара, имелся маленький столик, даже скорее конторка красного дерева. Таких теперь не делают; эта мебелинка была приобретена по случаю дизайнером, оформлявшим клуб, и поставлена у самых дверей, чтобы резко дисгармонировать со всем остальным модерновым оформлением.

В клубе были столики, словно в ординарном кафе, но не было официантов, был шест для стриптиза, но не имелось стриптизёрш, разве какая из посетительниц, войдя в раж, демонстрировала прелести своего тела с разной степенью таланта и до разных степеней обнажённости. Здесь играла живая музыка и работал Паша, которого Михальчук про себя называл массовиком-затейником. Толпу Паша зажигал умеючи, не допуская превращения разнузданного веселья в вульгарную вакханалию. Музыкальные коллективы в «Саламандре» менялись часто и давали не просто концерты. Пашиной заслугой было то, что в музыкальное действо бывало вовлечено немалое число посетителей. Всё это называлось «музыкальным шоу» и выгодно отличало «Саламандру» от привычных дискотек и кафе. Пашиным девизом было: «Каждый день нова шова».

Наркотики в «Саламандре» в почёте не были, распространителей, которых бы все знали, здесь не приветствовали. Короче, это была, выражаясь Пашиным сленгом, «пристойная дыра на грани фола».

С восьми часов в клубе принимались разогревать публику, а часиков в десять, на которые был приглашён Княжнин, начинался самый разгар. Освещение в зале было продумано с умом: разбросанные тут и там светодиоды давали только необходимый минимум света, а светодиодные панно над стойкой бара вспыхивали и гасли, не позволяя ни ослепнуть, ни толком разглядеть что-либо. Блестящий дракон под потолком вспыхивал неоном в клубах табачного дыма, и не каждый замечал, что дракон не выдыхает дым, а втягивает. Прикормленные девушки, которых пускали в клуб бесплатно, уже разогрели народ, любители танцев отрывались на полную катушку, Пашин голос гремел в микрофон что-то торжествующее.

– У вас тут не скучно… – пробормотал ошеломленный Княжнин, которому прежде не доводилось видеть, как развлекается молодёжь.

– Хотел полюбоваться – любуйся, – великодушно ответствовал Михальчук.

– И среди этих шлюшек прячется нежить? – шёпотом спросил Княжнин.

– Прежде всего, – прикрыв рот рукой, ответил Михальчук, – профессиональных шлюх здесь почти нет. А эти девочки – и вовсе малолетки. Путяжницы, потому и выглядят вульгарно. Им только-только по шестнадцати исполнилось, вот они и оттягиваются, потому как право заполучили. Их тут, конечно, очень быстро уестествят, а многих уже уестествили, после чего часть этих девочек станет законченными шлюхами. Но некоторые удачно выйдут замуж, родят детишек и успокоятся. В старости будут ставить себя в пример подрастающему поколению. Но пока стараются казаться не теми, кто они есть в действительности. Они-то и создают тот негативный фон, от которого сходит с ума твой детектор. Так что, если здесь имеется сейчас твой кадр, он абсолютно невидим за этим фоном.

Одна из путяжниц подпорхнула к беседующим и остановилась, демонстрируя себя во всей красе.

– Привет, Мшок, – произнесла она, проглотив первую гласную, так что не понять, было ли сказано: Мешок или Мишок. – А это твой напарник? Вы теперь вдвоём нас бережёте?

– С вами я и один управлюсь, – ответил Михальчук. – А это мой товарищ. Думает, не пойти ли ему в охранники. Зашёл посмотреть, как тут работается. Специфику изучает.

– Не получится из него охранника, – авторитетно заявила пигалица. – Беспонтовый мальчик.

Беспонтовый мальчик, годившейся пэтэушнице если не в деды, то уж в отцы точно, чуть не поперхнулся кофе. А Михальчук совершенно спокойно ответил:

– Поглядела бы ты на него в Чечне, узнала бы, какие понты бывают.

Княжнин, не бывавший не только в Чечне, но и в армии дня не служивший, не знал, куда деваться от такой характеристики. А путяжница, не сказав прощального слова, упорхнула к подругам делиться раздобытой информацией.

– Ну, каково? – спросил Михальчук.

– Для чего ты ей врал? – вместо ответа спросил Княжнин.

– Не врал, а сливал дезу. Тут все врут, и если не хочешь каркать белой вороной, изволь не выделяться.

– Ух ты! – перебил товарища Княжнин. – А это кто такая?

Особа, привлекшая внимание дилетанта демонологических наук, и впрямь резко выделялась среди посетителей. Не обращая ни на кого внимания, она прошла к стойке бара, коротко сказала что-то бармену Эдику, которого на самом деле звали Олегом, получила высокий бокал с чем-то слабоалкогольным, на мгновение приникла губами к трубочке и лишь затем окинула скучающим взглядом вечерний клуб.

– Это я не знаю, кто… – многозначительно произнес Михальчук. – И тебе не советую к ней подходить. Она тут уже третий раз, а я так и не могу понять, кто она, откуда и зачем. Здешний контингент ни так одеваться, ни так себя держать не умеет.

– Дорогие шмотки?

– Не дешёвые, хотя у некоторых имеются и подороже. Но эта фря и в ситчике бы смотрелась королевной. Если это проститутка, то высочайшего уровня, такой здесь делать нечего. Элитная девочка, а в «Саламандре» уже третий раз. Чует моё сердце – неспроста. Ты детектор-то спрячь, детектор тебе не помощник, его с начала вечера зашкаливает. Так разбирайся, своим умишком.

– Вампирша… – беззвучно шепнул Княжнин.

– Ага, раскатал губу. Думаешь, если женщина-вамп, так сразу и вампирша? Вампиршу дважды в одно заведение и на аркане не затянешь. И потом, никто из завсегдатаев не пропал, никому заметного вреда не нанесли. Первые два раза пришла, посидела, выпила пару фруктовых коктейлей, отшила пару потенциальных ухажёров и скрылась. А куда – никто не отследил.

– Им-то зачем отслеживать? – Княжнин кивнул в сторону зала.

– А познакомиться? А в койку затащить? Ты бы отказался от такой красотки? Ладно, можешь не отвечать, я знаю твои взгляды и вкусы.

Между тем возле стойки бара разворачивалось хорошо отрепетированное действие. Двух девчонок, сидевших рядом с заманчивой гостьей, спешно пригласили танцевать, а на освободившееся место взгромоздился Родик по прозвищу Барсук – местный авторитет. Барсук был счастливым обладателем роста под метр восемьдесят пять, пронзительного взгляда серых глаз и бесконечной уверенности в своём превосходстве надо всеми существами обоего пола. Авторитетом он был не уголовным, а просто по причине своего лидерства не мог уступить первого места. Одних давил морально, прилюдно сажая в лужу сотней разных способов, других не брезговал и кулаком приложить. Парни из приближённого круга служили Барсуку не из страха или корысти, а потому что признавали его превосходство.

Склонившись к гостье, Барсук зарокотал что-то барственно-фамильярное. Девушка вскинула взгляд; глаза у нее тоже были серые, но без стального оттенка, что так шёл Барсуку. Ресницы с минимумом косметики, так что всякому видно, что не накладные, а свои. О таких говорят: «На каждой ресничке по мужскому сердцу наколото». Белокурые волосы, свои или так профессионально покрашенные, что от своих не отличить. Личико могло бы показаться несколько кукольным, если бы не улыбка, мгновенная и очень понимающая. Именно улыбка разрушала образ сексапильной девочки, которую может взять первый же мачо.

Впрочем, Барсук был лучшим экземпляром в своём прайде и в успехе не сомневался.

Беседа, неслышимая за музыкой и шумом, напоминала пантомиму. Вот Барсук что-то произносит, придвигаясь к девушке, смотрит многозначительно, нависая над хрупкой фигуркой. Красавица улыбается, чуть заметно качает головой; не возражает, а лишь обозначает легчайшее несогласие. Новая фраза соблазнителя, сопровождаемая широчайшей улыбкой в тридцать два невыбитых зуба. Наверняка сказана какая-то двусмысленность, на которую можно было бы и обидеться, если бы не простодушная усмешка, с которой произнесена скабрёзность. Девочки-путяжницы уже давно бы растаяли от такого напора. Впрочем, это им еще предстоит, но потом; сейчас перед Барсуком куда более привлекательный объект.