Лев Самойлов - Пароль — Родина

• Название: Пароль — Родина
• Автор: Лев Самойлов
• Издательство: Советская Россия
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1973

В основе повести — подлинные события, происходившие в дни Великой Отечественной войны осенью 1941 года в лесах Подмосковья. О славных боевых делах партизан Угодско-Заводского района, руководимых М. Гурьяновым и В. Карасевым, и отряда особого назначения под командованием капитана В. Жабо, рассказывает эта книга.

В настоящее издание внесены необходимые уточнения и дополнения, более полно раскрывающие образы партизан и подпольщиков и их героические дела.

---

Сообщение Браухича о скором прибытии пополнения вызвало у Клюге раздраженную гримасу. Чепуха! Болтовня! Господин генерал-фельдмаршал хочет подсластить горькую пилюлю. Кто-кто, а Клюге-то уж знает наверняка, что никаких подкреплений не будет. Где уж!. Только одно и название, что блицкриг. А война уже идет пятый месяц. К концу сентября группа армий «Центр» насчитывала 77 дивизий, из них — 14 танковых и 9 моторизованных! Меньше чем через месяц, группа «Центр» уже имела только 73 дивизий, из числа которых 6 дивизий пришлось бросить на охрану тыла и коммуникаций, на борьбу с партизанами. Силы непрерывно тают и тают. Русские буквально перемалывают лучшие немецкие корпуса и дивизии, а Браухич, эта старая хитрая лиса, обманывает и обещает, обещает и обманывает… Ох, и допрыгается же он!.. Фюрер, надо надеяться, не простит ему топтания под Москвой.

Донесения о расстрелах и повешении партизан?.. Что ж, все это правильно и соответствует инструкциям Гиммлера и самого фюрера. Директива «об особой подсудности в районе «Барбаросса» и об особых мероприятиях войск», подписанная Гитлером еще 13 мая 1941 года, строго выполняется. Однако и здесь нечего излишне обольщаться. Кое-где удается схватить израненного, обессиленного советского партизана, лишенного всякой возможности к сопротивлению, или местного жителя, заподозренного в связях с партизанами. После пыток и безрезультатных допросов его вешают. Иногда в виде особой «милости», расстреливают. А каков итог? Партизанские отряды растут как грибы. Только в районах Подмосковья их уже сейчас насчитывается несколько десятков. И по-прежнему взлетают на воздух эшелоны с боеприпасами и горючим, подрываются на дорогах грузовики, танки, пушки; почти ежедневно поступают донесения об убитых немецких солдатах и офицерах, горят склады и штабы. Несколько отборных дивизий, воевавших в Европе и теперь переброшенных под Москву, ничего не могут поделать с этими неуловимыми фанатиками, нарушающими все правила войны.

Несколько дней назад командующему доложили, что между Москвой и Калугой, в лесах и населенных пунктах оперируют партизанские и диверсионные отряды, которые сформировались в районных центрах с трудно произносимыми названиями: Угодский Завод и Высокиничи. Еще чего не хватало! Так оно и есть — штаб Шротта находится в Тарутино, а его тылы в Угодском Заводе? Досидятся они там до беды. Агентура выяснила даже фамилии командиров партизанских отрядов. Фамилии с обычными русскими окончаниями — Карасев, Петраков…

— Базы нашли? — спросил командующий у офицера, докладывавшего эти неприятные новости.

— Пока нет, господин генерал-фельдмаршал.

— Численность установили?

— Точных сведений у нас нет.

— Сколько же их, тысячи, десятки тысяч? — уже раздраженно закричал командующий.

— О, нет, господин генерал-фельдмаршал. Десятки, а может быть, сотни человек. Пустяки!

— Почему же вы не можете справиться с этими пустяками?

Фон Клюге был зол. Он отпустил офицера и забарабанил пальцами по столу. Всего десятки или сотни людей, а стоят они, наверное, тысяч. С ними нужно поскорее кончать. Но как?

Партизанские отряды надо разлагать и взрывать изнутри, вводить в них своих людей. Эта директива Гиммлера правильна, но почти невыполнима. Попасть к русским партизанам агенту дьявольски трудно, а если это и удается, его быстро распознают и немедленно уничтожают.

Кроме всего этого, у фон Клюге было еще немало и других весьма существенных причин для раздражения и гнева. В группе «Центр» его 4-я армия занимала весьма важное, можно сказать, центральное место. Она действовала между ударными группировками немецко-фашистских войск, пытавшимися охватить Москву с севера и с юга. 4-й армии гитлеровской ставкой была поставлена задача сковать и оттянуть на себя большие силы русских и нанести удары по сходящимся направлениям из районов Можайска и западнее Серпухова на Подольск и Кунцево, то есть фактически окружить западнее Москвы всю группировку советских войск. Успешное выполнение этого плана сулило близкую победу Великой Германии и немало лавров лично генерал-фельдмаршалу Клюге. Оно выдвигало его (на это он очень надеялся!) в первую шеренгу фашистских полководцев-завоевателей и победителей. Во всяком случае, он не хуже и не мельче Браухича, Манштейна или Роммеля.

Новое, генеральное наступление началось 16 ноября 1941 года. На всем участке фронта — от Волжского водохранилища до Тулы — развернулись упорные кровопролитные бои. И тут-то честолюбивым замыслам генерала Клюге был нанесен весьма чувствительный и, кажется, непоправимый удар. Наступление 4-й армии, которой он имел честь командовать, было задержано, отражено с самого же начала. На большом ломаном участке фронта — от Белорусской железной дороги до района города Серпухова — части 4-й армии встретили упорное сопротивление и начали почти бесплодно топтаться на месте, теряя дорогое время, людей, технику. Левофланговым частям при помощи танковой группы удалось продвинуться до Звенигорода, однако командующему становилось ясно, что планировавшиеся фланговые удары 4-й армии терпят крах. От этой истины никуда не уйдешь.

Особые надежды генерал-фельдмаршал возлагал на 12-й армейский корпус, укомплектованный отборными частями, под командованием генерала Шротта. Шротту поставили задачу: первому прорваться к окраинам Москвы. Но Шротт, этот хваленый генерал Шротт, черт бы его побрал, глупо и безнадежно застрял на какой-то дрянной русской речке Нара.

Отдельные подразделения 12-го корпуса, правда, форсировали Нару, захватили плацдарм на восточном берегу и даже бросили в бой против русских танки. Но плацдарм так и остался плацдармом. Советские войска подожгли, подбили и уничтожили танки, а пехотные и моторизованные фашистские части не сумели продвинуться вперед и выполнить поставленную задачу. Несколько раздраженных телефонных разговоров Клюге со Шроттом ни к чему не привели: корпус вперед не двигался. А до Москвы — рукой подать…

Москва!.. Фон Клюге вынул из походного несгораемого ящика белую с синеватым отливом шуршащую бумагу, на которой был напечатан приказ Гитлера, датированный совсем недавно — седьмого октября 1941 года. Фюрер требовал сравнять с землей Москву и Ленинград, чтобы полностью уничтожить население этих крупнейших городов России и тем самым избавиться от необходимости кормить людей на завоеванной территории.

«И для всех других городов, — говорилось в приказе, — должно действовать правило, что перед занятием они должны быть превращены в развалины артиллерийским огнем и воздушными налетами».

Фон Клюге расстегнул воротник мундира. Ему вдруг стало душно. Хорошо Иодлю, этой канцелярской крысе, рассылать бумаги с припиской: от имени германского верховного командования… Директивы, циркуляры, приказы… Немецкие войска обстреливают, бомбят, поджигают, но ни Москвы, ни Ленинграда пока не взяли.

Фон Клюге крикнул, чтобы к нему никого не пускали. Он хочет сосредоточиться и проанализировать обстановку. В чем все-таки загвоздка. Что мешает выполнить категорический приказ фюрера?

Клюге пододвинул к себе последние оперативные документы и карту. Что делается на флангах? На правом фланге вверенной ему 4-й армии ведет боевые действия 13-й армейский корпус. Но советские войска нанесли по этому корпусу сильный удар и основательно потрепали. Сосед слева — 12-й армейский корпус Шротта вынужден был выделить некоторые свои части для спасения 13-го корпуса от полного разгрома. А сам Шротт? Все еще сидит в Тарутино и ждет у моря погоды, или, может быть, самовольно перебрался в это малоизвестное село Угодский Завод, где сконцентрированы тылы и должны формироваться пополнения, чтобы возместить потери в боевых порядках?..

А что делается на передовой? Советские части неожиданно навалились на немецкие войска в районе Серпухова. Пришлось перебросить сюда подкрепления: две танковое и одну пехотную дивизии. А ведь они должны были по плану наступать вдоль Варшавского шоссе на Подольск. Дивизии ушли с Варшавского шоссе через Угодский Завод — Высокиничи. И уже на марше понесли первые потери: в пятнадцати километрах юго-восточнее Угодского Завода на пути передовых частей появился какой-то отряд русских, смешал боевые порядки и расстроил движение. Уничтожено больше шестидесяти немецких автомашин, несколько танков, есть убитые и раненые… Что это за отряд? Партизаны? Войсковой десант? Почему разведка не может доложить точные данные?

Нет, надо принимать решительные и срочные меры, иначе жди неприятностей. Нужен новый план. Точный. Реальный. Всеобъемлющий!..

Генерал-фельдмаршал имел большое пристрастие к планам, которые разрабатывал по его указаниям оперативный отдел штаба армии, верил в силу цифр, линий и стрел, нанесенных штабистами на карты и на разрисованные тушью и цветными карандашами схемы. На планах и схемах все выглядело хорошо, даже отлично, вполне соответствовало требованиям ставки и давало возможность с чисто немецкой аккуратностью и педантичностью определить действия всех частей и сроки их обязательных побед. Ведь еще недавно во Франции, в Бельгии, в Польше все происходило именно так, как было намечено в планах. Но здесь, в России, эти планы стали трещать и расползаться по швам, как старые штаны, которые пора давно уже продать старьевщику или выкинуть на помойку.