Лев Самойлов - Пароль — Родина

• Название: Пароль — Родина
• Автор: Лев Самойлов
• Издательство: Советская Россия
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1973

В основе повести — подлинные события, происходившие в дни Великой Отечественной войны осенью 1941 года в лесах Подмосковья. О славных боевых делах партизан Угодско-Заводского района, руководимых М. Гурьяновым и В. Карасевым, и отряда особого назначения под командованием капитана В. Жабо, рассказывает эта книга.

В настоящее издание внесены необходимые уточнения и дополнения, более полно раскрывающие образы партизан и подпольщиков и их героические дела.

---

В такие минуты Карасев, успокаиваясь, вспоминал московский разговор в кабинете у генерала: «Вы едете не только учить, но и учиться, да, учиться!»

А учиться следовало многому…

Илья Терехов за месяц с небольшим превратился не только в образцового ординарца командира батальона, но и в заботливого друга.

Сколько раз в труде и в хлопотах лейтенант забывал о сне, о еде, и тогда ефрейтор со свойственной ему неуемной энергией и напористостью напоминал командиру о «жизненных функциях» и требовал «есть, пить и спать», как положено всем людям.

В эти напряженные дни во всем богатстве раскрылся характер замечательного калужского парня. Он тоже недосыпал, валился с ног от усталости. Но улыбка не сходила с его лица. Он как-то особенно легко и умеючи находил нужные слова и для хмурого пожилого бойца, и для бедового комсомольца, еще, может быть, не осознавшего полностью всей серьезности момента.

Любитель «высокого стиля» и «научных выражений», обладатель большого запаса шуток и анекдотов, Терехов не просто потешал себя и товарищей, а выполнял, как он, не без основания, считал, важное боевое задание. Чем веселее на душе — тем легче воевать. И Илья старался вовсю! Бойцы быстро привыкли к шуткам и репликам Терехова и не раз, бывало, просили его:

— А ну, разъясни, ефрейтор, что такое Рубикон и с чем его едят?

— Илья, выскажись, да позаковыристей.

— Согласен, — охотно откликался Илья. — Высокодоговаривающиеся стороны пришли к согласию в отношении обсуждения экстраординарных внешнеполитических проблем, вызываемых сложившейся ситуацией…

На лицах бойцов появлялись улыбки, слышались шутливые реплики, раздавался заразительный хохот.

— Давай, давай, Илья, на всю железку!..

…По утрам с реки Угодки тянуло сыростью и свежестью. Дни становились короче, густела темнота подмосковных осенних ночей.

Все тревожнее звучали по радио сводки Советского информбюро. Все чаще приходилось жителям Угодского района встречать людей — пеших, конных, реже на машинах, идущих и едущих на Восток, с захваченных врагом разоренных насиженных родных мест. Высоко в небе, иногда прямо над селом, вспыхивали скоротечные жаркие бон.

Пал Смоленск. Враг захватил Ярцево.

И вот однажды срочной телефонограммой из Москвы вызвали на совещание в Московский комитет партии руководителей партийных и советских организаций Угодского Завода, командира и комиссара 48-го истребительного батальона.

Снова Москва! Она еще более посуровела по сравнению с Москвой первых дней войны. На улицах — и в центре, и на окраинах — непрерывно попадались группы людей в спецовках, в ватниках, с лопатами, кирками, заступами. Москвичи шли к городским заставам строить оборонительные рубежи.

Фронт приближался к столице.

На совещание в Москву съехалось без малого сто человек.

В большом зале заседаний Московского комитета партии с товарищами, приехавшими из прифронтового Подмосковья, встретился представитель Центрального Комитета. Немногословен, но обстоятелен был его доклад. Докладчик не умалял трудностей момента, не пытался скрыть угрозы, нависшей над страной.

Невысокий, с внимательными глазами на гладко выбритом лице, в темной тужурке с отложным воротником, представитель Центрального Комитета партии говорил с той подкупающей душевной простотой, которая не каждому дается, но которая создает незримую крепкую связь между оратором и аудиторией.

— Вы все отлично понимаете, товарищи, как велика опасность, нависшая над нашей Родиной. Обстановка на всех фронтах и особенно под Москвой вам тоже известна. Воины Красной Армии, не щадя своей крови и жизни, героически бьются за каждую пядь родной земли. И трудом и оружием советские люди должны помочь Красной Армии остановить, а затем и наголову разбить фашистские орды. Как это сделать?

Он оглядел напряженные лица собравшихся в зале, поправил смявшийся воротник тужурки и пододвинул к себе бумагу, белевшую на красном сукне стола.

— Так вот, сообщаю вам, товарищи. Центральный Комитет нашей партии и Государственный Комитет Обороны приняли решение развернуть массовое партизанское движение на территории, временно оккупированной немцами, в тылу у врага. Партизанскую войну надо вести умеючи. Ее нужно подготовить и продумать во всех деталях. Самотек, поспешность, неподготовленность могут привести к гибели сотен и тысяч советских патриотов.

Вы все должны стать, — продолжал докладчик, — первыми помощниками Красной Армии, ее разведчиками и ударными отрядами. Вы обязаны поднимать на борьбу с врагом весь народ, от мала до велика, создавать такую обстановку, чтобы под ногами у захватчиков буквально горела земля. Возможно, всем вам придется уйти в леса, жить трудной, суровой партизанской жизнью, и все же, несмотря на предстоящие трудности, нужно наносить врагу удары днем и ночью, тесно взаимодействовать с частями Красной Армии, поддерживать и ободрять население. Пусть каждый ваш удар напоминает людям, что Советская власть жива и будет жить. Время пришло, товарищи. Медлить нельзя!..

В глубоком молчании разъезжались участники совещания из Москвы.

«Медлить нельзя!» — эта мысль не покидала Гурьянова, Курбатова и Карасева на протяжении всего обратного пути в Угодский Завод. Уже вырисовывался план действий. Медлить нельзя, но и излишнюю поспешность и нервозность тоже нельзя допускать. Надо все до мелочей продумать и подготовить.

В ту же ночь в райкоме партии состоялось совещание. Было решено: не откладывая ни минуты, ускорить формирование будущего партизанского отряда, быстрее закончить подбор людей. С оружием и боеприпасами все обстояло благополучно. Первый секретарь доложил, что всем этим Москва обеспечила партизан в достаточном количестве. На первое время хватит.

Костяком будущего отряда должны были стать лучшие, наиболее проверенные бойцы 48-го истребительного батальона; в этом вопросе расхождений не было. Тщательно рассмотрев и обсудив списки бойцов истребительного батальона, бюро райкома утвердило состав будущего партизанского отряда. Правда, он был по количеству штыков невелик, тем более что наиболее молодые и рвавшиеся в бой испанцы уже уехали в Москву для получения нового задания.

На тревожные вопросы Карасева ему ответили, что в скором времени маленький партизанский отряд значительно вырастет и укрепится. Подойдут группа Коломенской милиции Шивалина, отряд чекиста Бабакина и диверсионные отряды под командованием Пигасова и Каверзнева. Эти сведения привез Гурьянов, уже несколько раз побывавший в столице и в Серпухове.

— Не огорчайся, лейтенант, — сказал он Карасеву. — Подмога будет, и немалая. И людей нам дают и оружие подбрасывают, только воюйте, говорят, по-настоящему. Хорошие новости я привез и соседям, они рады-радешеньки.

Бюро райкома решило ускорить завоз всего необходимого для лесной партизанской базы, подготовить землянки, немедленно забросить в лес оружие, боевые и продовольственные запасы, взрывчатку.

— Мы еще бдительности как следует не научились, а это, пожалуй, главное, что сейчас требуется, — нервно постукивая по столу карандашом, говорил Курбатов. — Фашистский резидент Вейс под носом у нас работал, связь с врагами поддерживал, а мы не догадывались.

— Мы им занимались, — возразил Кирюхин.

— Знаю. Значит, недостаточно занимались. И Вишин удрал. Где-то отсиживается. Боюсь, чтобы какая беда из-за него не случилась.

Никто в эти минуты и не думал о том, что слова Курбатова станут вещими.

— Сейчас бдительность и осторожность особенно нужны, — поддержал первого секретаря Гурьянов. — От этого зависит многое: и успех будущих партизанских действий в районе, и жизнь советских людей.

…Темны октябрьские ночи. Спит лес. Стих ветер, разгулявшийся днем, и сейчас в лесу стоит тишина, глубокая, ничем не нарушаемая. Но вот где-то вдалеке скрипнул валежник. Глянул глазок карманного фонаря, погас, а через секунду снова блеснул тусклым бледновато-желтым светом.

Группа вооруженных, пестро одетых людей вышла на крохотную полянку, огороженную со всех сторон высокими деревьями.

Люди тяжело нагружены. За плечами у каждого доверху набитый рюкзак. В руках мешки, чемоданы, свертки.

— Здесь! — негромко скомандовал шедший впереди начальник районного отдела уголовного розыска Михаил Иванович Соломатин. И началась разгрузка.

И так каждой ночью, в дожди и непогоду, партизаны готовились к лесной жизни. Сюда, к месту будущей базы, сносили они оружие, боеприпасы, продовольствие. А малость отдохнув после изнурительного пути, брались за лопаты, пилы, заступы. Готовили жилье.

— Здесь будет город заложен назло надменному соседу, — нараспев декламировал неунывающий и неутомимый Илья Терехов, усиленно работая лопатой.

«Подземное царство» — так назвали партизаны свои будущие владения.