Рихард Вейфер - Данте

• Название: Данте
• Автор: Рихард Вейфер
• Издательство: Армада
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1998
• ISBN: 5-7632-0750-5

Роман Рихарда Вейфера посвящен жизни выдающегося итальянского поэта и философа Данте Алигьери (1265–1321). Он создавал свою «Комедию» 14 лет, и восхищенные потомки назвали се «Божественной». Автор показывает Флоренцию начала XIV века, где кипят политические страсти: гвельфы и гибеллины, черные и белые гвельфы, Папа и император… И над всем этим — судьба великого поэта, страстно любившего свою родину, но вынужденного жить и умереть в изгнании.

---

Донна Джудитта не уставала упрекать своего супруга:

— Это ты виноват, ты отказал от дома молодому Альберти. Это лишило ее уверенности в себе!

— Нет, любовь моя, — защищался супруг, — во всем виновато несчастье, случившееся на Арно. А то, что молодой человек был в маске черта, безмерно напугало Лючию!

Супруга с горечью говорила мужу:

— Вот и видно, что ты не прав! У тебя не нашлось ни слова благодарности Арнольфо за то, что он спас нашу дочь! А теперь ты еще и упрекаешь его в том, что у него на лице осталась маска черта. Как будто в этом его вина! Ведь он принимал участие в комедии и, вероятно, заслуживает всяческих похвал, что, когда случилось несчастье, не подумал ни о ком, кроме нашей дочери, и ни о чем другом, как спасти ее любой ценой! Но вы, мужчины, так несправедливы, и никому из вас, особенно тебе, даже не придет в голову оценить такое благородство!

— Прекрати же, наконец, — взмолился измученный супруг, ошеломленный непривычным красноречием обычно столь немногословной супруги, — перестань, прошу тебя! Я охотно признаю, что молодой человек бросился в воду спасать Лючию, но и впрямь ума не приложу, что теперь делать!

— Я так и думала, — насмешливо ответила мадам Джудитта, — ты не знаешь, что делать, зато я знаю!

И донна Джудитта начала говорить, гордая, словно богиня, и в то же время переполненная жертвенной любовью матери. Мессер Камбио вздохнул. Как несправедливы могут быть женщины! Но он воспринимал почти как благо, что Джудитта нарушила свое обычное спокойствие, которое только наносит ущерб ее здоровью! Теперь непременно должен последовать поворот к лучшему!

Правда, мессеру Камбио и в голову не приходило, что жена отправится на поиски молодого Арнольфо Альберти; в этом случае он наверняка сделал бы такие же удивленные глаза, как и отвергнутый жених, неожиданно увидевший рядом с собой мать любимой девушки.

— Это вы, вы, донна Джудитта? — только и смог вымолвить обычно столь обходительный юноша.

— Да, дорогой Арнольфо, это я. Вы, разумеется, удивлены, я не могу вас в этом упрекать, однако я считаю необходимым поговорить с вами совершенно откровенно.

— Присядьте, пожалуйста, высокочтимая донна, — предложил Арнольфо и придвинул знатной даме обитое кожей кресло. За это время к нему вернулись привычные спокойствие и уверенность, ибо он сказал себе, что если столь гордая и знатная дама снисходит до того, чтобы отыскать его в доме родителей, то это не может означать ничего дурного.

Мать Лючии принялась обмахиваться своим изящным веером из слоновой кости и завела разговор в легком светском тоне, с помощью которого ей удавалось ловко скрывать внутреннее волнение.

— Когда у вас с моим мужем состоялся недавно несколько напряженный разговор, вы, разумеется, вернулись домой в весьма взбудораженном состоянии — нет, пожалуйста, не перебивайте меня, вам нет никакой нужды оправдываться! Я знаю, что в последнее время мой муж очень возбудим, и если вы примете на себя труд справедливо к этому относиться, вы поймете его поведение. Для отца, равно как и для матери, далеко не мелочь, когда их любимая и, может быть, несколько избалованная дочь вдруг теряет здоровый цвет лица и обычную веселость и перестает интересоваться окружающим миром, словно заправская монахиня.

— У нее так плохи дела?

— Да, так плохи! За день она вымолвит едва два-три слова, сидит неподвижно уставившись в одну точку, а ночами она нередко просыпается, поскольку ее донимают лихорадочные сны. Я не в силах больше выносить такое, и вы должны помочь мне, мой милый юный друг!

Эти доверительные слова доставили Арнольфо большую радость, хотя он не подал и виду.

— Признаюсь вам, донна Джудитта, что я уже думал и так и эдак, как можно помочь вашей дочери, чтобы избавить ее от злых духов. В конце концов во время одной деловой поездки я воспользовался случаем спросить одного мудрого человека, который является большим знатоком человеческих душ, — имя его сейчас не имеет значения. Я просил этого мудрого человека написать мне несколько строк для больной девушки, чтобы избавить ее от навязчивой идеи. Он исполнил мою просьбу, подчеркнув, что вера и любовь обладают большей силой, нежели бесстрастные буквы. Но, к сожалению, мне не удалось передать драгоценное послание милой Лючии, потому что, едва я прибыл во Флоренцию, случился большой пожар и письмо, которое находилось при мне, сгорело.

— Думаю, когда вы спасали из огня бедную женщину — мне уже рассказывали об этом.

Эта дружеская похвала заставила Арнольфо покраснеть, а донна Джудитта рассматривала лоб юноши, на котором осталась метка, напоминающая о его благородном поступке.

— Мне хотелось бы сделать вам одно предложение, Арнольфо. Вы, верно, хотите, чтобы Лючия снова была здорова и счастлива?

— Как вы можете в этом сомневаться, донна Джудитта?

— И мы, мой муж и я, хотим того же. Я думаю, вам удастся этого добиться. Приходите же завтра к нам после полудня, если у вас будет время и желание! Правда, моего мужа не будет дома, но это не важно. Мы, Лючия и я, будем вам рады!

Говоря последние слова, донна Джудитта слегка улыбнулась. Арнольфо заметил это и тоже не смог удержаться от улыбки.

— Я приду, уважаемая донна! Но, правда, — в этот момент радостное лицо молодого человека несколько омрачилось, — боюсь, если она заметит мой шрам на лбу…

— Об этом можете не беспокоиться, Арнольфо! Я подготовлю Лючию к вашему приходу, и будем надеяться, что все сложится наилучшим образом.

Лючия тихо и незаметно выполняла свою повседневную работу по дому. Когда она очутилась в комнате вдвоем с матерью, та начала рассказывать о пожаре и обмолвилась, что многие, у кого прежде все было хорошо, теперь стали бедными и несчастными.

Лючия глубоко вздохнула, но не произнесла ни слова.

— Но нашлись и такие люди, — продолжала рассказывать мать, — которые помогли другим и в результате пострадали сами.

Лючия прислушалась и спросила:

— Кого вы имеете в виду, матушка?

— К примеру, Арнольфо Альберти — он спас из огня молодую женщину с ее маленьким сыном.

— Так это сделал он? Значит, поэтому он избегает заходить к нам?

Последние слова Лючия произнесла едва слышно. Рассказ матери стал для нее настоящим откровением.

Потом она спросила, поддавшись сомнению:

— Почему же он не пришел раньше? Почему он забыл меня?

— Это нетрудно объяснить, Лючия. Спасая других, он получил шрам и боялся, что ты можешь опять… испугаться его.

— О Пресвятая Дева!

— Не нужно думать, что он забыл тебя. Еще до пожара он был в дальней поездке и посетил врача — ради тебя!

— Ради меня?

— Да, он сказал, что это был очень знаменитый и знающий врач. Он дал Арнольфо с собой рецепт, но тот, к сожалению, сгорел во время пожара.

Внезапно Лючия вскочила и, обняв свою мать, воскликнула:

— Матушка, милая матушка, если все это правда, если Арнольфо…

Поток слез разрядил невыносимое напряжение. Донна Джудитта не стала мешать своей дочери выплакаться, после чего мягко сказала:

— Не нужно волноваться, Лючия! Если ты будешь держать себя в руках, я скажу тебе кое-что приятное.

— Я совершенно успокоилась, дорогая матушка…

— Тебя собирается навестить Арнольфо. Хотя он и опасается, что ты не пожелаешь смотреть на него из-за злополучного шрама, который его отнюдь не украшает…

— Который он получил, спасая своего ближнего… бедный, милый Арнольфо!

Несмотря на признание благородства этого поступка, совершенного ее любимым, Лючия в глубине души опасалась, что его вид может испугать ее. Но дар сострадания — один из тех великолепных даров, которыми Создатель наградил женщин, — уберег девушку от страха, который ей уже довелось пережить. А когда Арнольфо зашел к ней — сильный, здоровый, беспечно веселый, — она упала в его объятия и все дурное и печальное куда-то исчезло, как исчезает весной снег под лучами солнца!

Им было о чем поговорить друг с другом!

— Что это был за знаменитый врач, которого ты навестил ради меня, Арнольфо?

— Я навестил какого-то врача? Ничего подобного! Это какое-то недоразумение!

— Но моя матушка уверяет, будто ты просил его выписать какой-то рецепт для меня!

Арнольфо, не выдержав, рассмеялся:

— Ах вот оно что! Теперь я все понял. Я не хотел называть твоей матери имя, которое не вызывает у черных гвельфов приятных ассоциаций. Я был у Данте Алигьери — знатока людей и врачевателя человеческих душ.

Молодая девушка обрадовалась:

— Ты был у Данте, этого великого поэта-изгнанника?

— Я отыскал его в Болонье. Он был очень приветлив со мной, особенно когда я рассказал ему о тебе. Знаешь, он тоже перенес немало страданий из-за любви. Он написал мне для тебя несколько слов, но прибавил, что мы оба должны любить и верить — и эти два чувства обладают несравненно большей силой, нежели бесстрастные буквы.