Дмитрий Сергеев - Прерванная игра

• Название: Прерванная игра
• Автор: Дмитрий Сергеев
• Жанр: Научная Фантастика

---

А я с тех пор, как очнулся, существую в каком-то нестерпимом вялом времени. Ни на сон, ни на фильм не похоже. Разве что на очень уж бездарный фильм. Из рассказа Итгола я уяснил, что нахожусь в мире, ничуть не похожем на родную Землю. Люди здесь живут не на поверхности планеты, а внутри. Цивилизация Земтера насчитывает примерно десять тысячелетий.

- После каменных топоров и орбитальных ракет, прошло десять тысячелетий.

- Позвольте, - перебил я. - Между каменным топором и орбитальной ракетой - пропасть. Разве можно ставить их рядом?

- Принципиальной разницы между каменным топором и первобытной ракетой на радиоактивном топливе нет; то и другое доступно при зародышевых знаниях о строении мира...

Он сделал попытку растолковать мне главнейшие достижения наук Земтера, говорил о хомороидах пространств, о вакуумклице и об их постоянной взаимосвязи с числом воплей в балансе израсходованной информации... От всей этой мешанины у меня закружилась голова.

- Видимо, вам не понять этого, - признал он. - Но проще объяснить вряд ли можно.

- И не пытайтесь - не надо! В конце концов, какое мне дело до их наук - я и своих-то не знал.

Эта мысль родилась внезапно.

- Я, может быть, и поверю вам, что это не сон и что я нахожусь на другой планете, если побываю на поверхности - увижу небо.

"Уж собственное-то солнце и звезды узнаю", - подумал я.

Мы пробирались полутемными штреками. Кристаллы слюды вспыхивали на изломе пластов породы, прорезанной тоннелем.

Итгол прекрасно ориентировался в подземелье. Вскоре мы достигли подъемной камеры. Они есть в каждом жилом секторе, объяснил мне Итгол. Мы вошли в лифт. Жилых этажей над нами оказалось множество. Гулкие полости шахтных дворов стремительно проносились вниз.

Поверхность Земтера выглядела пустынной и безжизненной. Красноватый мертвенный свет пробивался сквозь плотный заслон облаков или тумана. Когда туман прореживался, показывался огромный бордово-красный диск - наше солнце бывает таким лишь на закате. Поверхность-сплошной камень, гладкий, точно вылизанный. В кабину сквозь прозрачную оболочку врывался гул ветра. Я замечал песчинки, их несло вскользь поката стеклянного колпака и завихривало с подветренной стороны.

Температура снаружи около трехсот филей (минус восемьдесят по Цельсию). Как в Антарктиде. Атмосфера не ядовита, но сильно разрежена. Без маски выйти нельзя.

Вначале я попал в изоляционный тамбур - разлинованную и тоже прозрачную клетку. Внешняя оболочка колпака вместе с тамбуром начала медленно вращаться. Тамбур переместился на подветренную сторону. Я разгадал знаки, которые подавал Итгол: нужно нажать пластину, размеченную цветным пунктиром.

Холода не почувствовал - на мне был защитный костюм, Но я все же испытал радость человека, вышедшего на свободу, - вольная, не конденсированная атмосфера объяла мое тело, помещенное в скафандр. Но только на мгновение. Непроницаемый комбинезон изнутри наполнился воздухом, раздулся, как рыбий пузырь, наружное и внутреннее давление уравновесилось.

Я шагнул из кабины. Сквозь пухлую эластичную подошву ощутил жесткость камня. Под ногами была гранитная твердь, оглаженная ветрами. Я различил скупое мерцание и разноцветные отливы в глубине кристаллов, слагающих породу. Скудный гранитный покров Земтера - единственное, что напоминало Землю: точно так выглядят прибрежные скалы на севере.

Многопудовая тяжесть ветра обрушилась на меня. Страховочный трос напружинился. Внутри колпака, где остался Итгол, начала вращаться лебедка меня насильно потащило к спасительной пристани подъемного бункера.

Я взглянул вверх: в широком прогале меж облаков синело звездное небо. Подобного сияния нельзя было наблюдать с Земли - такой массы раскаленных звезд над нею не было.

Итак, я действительно нахожусь на другой планете. Судя по густоте звезд, по их яростному блеску даже при солнце, Земтер расположен намного ближе к центру галактики,

При моих скромных познаниях в астрономии нечего было и думать определить местоположение земтерского солнца.

Да если б я и умел ориентироваться в звездном пространстве, что мне это давало? Неразрешенным остался и вопрос: когда я живу? Действительно ли с того времени, когда грохот снежного обвала выключил мое сознание, протекли тысячелетия? Необъяснимое смутное чувство подсказывало мне, что число тридцать тысяч лет не такое уж и фантастическое - в самом деле позади моего теперешнего настоящего раскинулась пропасть веков. Все, что было прежде, - по одну сторону пропасти, нынешняя земтерская жизнь - по другую.

О своей былой жизни я старался забыть хотя бы до той поры, пока не выясню, есть ли у меня надежда возвратиться на Землю, пусть самая крошечная. Она придала бы мне силы. Нестерпимо сознавать, сколько пришлось пережить из-за меня ребятам, с каким отчаянием пытались они разрыть снежную лавину, в которой погребло меня. Но еще мучительней знать, что все это было в далеком-далеком прошлом: если я и вернусь на землю, то никого не застану. Зачем тогда возвращаться? Вместе с тем я сознавал, что никакого чувства времени, хотя бы и смутного, у меня не должно быть. Я не знал, как можно объяснить подобное свойство, будь оно на самом деле. И все же, вопреки логике, верил интуиции: время здесь совсем иное.

Итгол, в существовании которого я все еще сомневался, считая, что он снится мне, - заинтересовался именно этим.

- Интуитивно вы сознаете, что протекли тридцать тысячелетий? допытывался он.

- Разумеется, все это неправда, потому что сон, - но число тридцать тысяч лет просто-таки сидит у меня в печенке.

- В печенке?

- Ну, это поговорка, - успокоил я его. - Что там на самом деле творится в моей печенке, понятия не имею. Но от здешней пищи меня просто воротит.

Каждый завтрак, обед и ужин были настоящей пыткой.

Бифштекс оказывался сладковатым и мягким, как заварной крем, и пах нафталином. Сыр напоминал гнилые яблоки в отдавал нашатырем. У кетовой икры был вкус прогорклого хлопкового масла пополам с патокой. Во сне меня изводили чревоугодные кошмары: пахучие ломти настоящих бифштексов, битая птица, копченые сиги, заливная осетрина, жернова швейцарского сыра с глазками, наполненными прозрачной слезою, жареный картофель, макароны по-флотски, гречневая каша и даже... столовские биточки из сухарей и картофеля.

- Вкус и запах имитированы неудачно, - сказал Итгол, - но к тому времени, когда изготовляли эталонные образцы, натуральных продуктов на Земтере уже не осталось..

Оказывается, у них давным-давно все продукты изготовляются из первичного минерального белка - его добывают прямо из недр. Острая необходимость подобного производства на Земтере возникла еще на заре новейшего летоисчисления. Оскудела, исчахла почва; вода и атмосфера были отравлены промышленными отходами. Человечеству, увлеченному междоусобицами, не было времени заняться хозяйством планеты. В грохоте сражений надвигающаяся катастрофа была малозаметной. А когда наконец удалось достигнуть единодушия, умолкли последние залпы - почва уже не способна была родить что-либо. Да и жить на поверхности планеты стало невозможно. К счастью, в ходе продолжительных войн люди приспособились жить в подземных городах с искусственной атмосферой и климатом. Несколько поколений спустя люди уже не хотели верить, что их предки обитали на верху неуютной и явно не приспособленной для жизни планеты.

Жизнь под землей имела неоспоримые преимущества, но на первых порах ощущалась нехватка продовольствия. Искусственные оранжереи и питомники не могли прокормить всех. Изготовление пищи из минерального сырья навсегда разрешило проблему. Создавать питательные вещества в виде каких угодно блюд не составляло труда, можно было имитировать цвет, вкус и запах. Оставалось только изготовить эталонные образцы основных продуктов: мяса, хлеба, рыбы, молока. Для этого нужен был один человек, который бы помнил вкус натуральной пищи. В период войн люди привыкли к эрзацам и подделкам. Разыскали дряхлого старика, который уверял, что помнит даже вкус рыбной икры. Он-то и стал дегустатором на первой пищевой фабрике. Лично им опробованные эталоны продуктов хранятся в центральной палате мер и весов.

- Все ясно, - сообразил я, - старикашка страдал хроническим насморком и перепутал все запахи.

Мы возвратились в библиотеку.

Я был подавлен. Теперь стало очевидно, что я не сплю, а действительно нахожусь неведомо где. Безумная тоска охватила меня. Мир, в котором я очутился, стал еще более отвратителен. Итгол старался утешить меня:

- Немного терпения, и вас возвратят обратно, в привычную обстановку.

Я не верил ему. Кто и каким способом сможет возвратить меня на родную Землю?

- Вот эта штука поможет вам развлечься, - Итгол передал мне предмет, похожий на футляр для очков.

Я раскрыл и действительно обнаружил в нем очки.