Николай Белов - Звезда Монро

• Название: Звезда Монро
• Автор: Николай Белов
• Издательство: Минск
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1998
• ISBN: 985-437-662-1

Жизнь Мэрилин Монро можно уподобить взлету осветительной ракеты — она круто взмывает в высоту, загорается, на краткий миг освещая огромные пространства и гаснет, оставляя после себя еще большую тьму. Полусирота с отягощенной наследственностью делает стремительную карьеру, становится кумиром для миллионов обожателей, купается в лучах славы, водит дружбу с самыми могущественными людьми страны… и умирает в возрасте 36 лет при обстоятельствах, остающихся загадкой и по сию пору. Несчастный случай? Самоубийство? Убийство?.. Загадке жизни и смерти знаменитой актрисы посвящается эта книга.

---

В те времена существовал порядок, при котором полицейский запрос при проверке в телефонную компанию подписывался самим шефом полиции. Потом, когда бухгалтерская работа с карточками завершалась, офицер мог прийти в телефонную компанию и сделать выписки. Сохранившийся перечень телефонных звонков Мэрилин отражает эту процедуру. Выписки были сделаны две недели спустя после смерти Мэрилин.

Составленный для оплаты счета список телефонных вызовов в конце июля включает ряд междугородных звонков, в том числе и в министерство юстиции. В полицейском списке, охватывавшем последние дни жизни Мэрилин, с 1 по 4 августа, указаны только три разговора. Первый, с Норманом Ростеном, и два других вызова — в местечки неподалеку от Лос-Анджелеса. Это довольно странно, поскольку нам известно, что в последние два дня у Мэрилин было много междугородных переговоров. Куда в течение десяти дней, пока полиция не сделала запрос, подевались сведения об остальных звонках?

12 августа в своей статье о «странном давлении» на полицейское расследование репортер Флорабел Мьюир прямо говорила о телефонных звонках Мэрилин: «Полиция изъяла отпечатанный телефонной компанией список с исходящими звонками».

Тем временем Джо Хайемс из «Геральд Трибьюн» — как и Мьюир, один из тех немногих репортеров, которые провели мало-мальски серьезное расследование — тоже времени даром не терял и использовал собственные связи. Он наткнулся на нечто сенсационное.

«В утро ее смерти, — говорит Хайемс, — я связался с сотрудником телефонной компании и попросил его скопировать для меня список номеров с ее ленты. За определенную плату он согласился оказать мне эту услугу. Вскоре мой знакомый позвонил мне из телефона-автомата. «Здесь черт знает что творится, — сказал он. — Оказывается, не только тебя интересуют телефонные звонки Мэрилин. Но лента исчезла. Мне сказали, что ее изъяла секретная служба. Я никогда не слышал, чтобы правительство предпринимало такие быстрые действия. По всей видимости, сделать это приказал кто-то наверху».

Проверка показала, что сведения о телефонных звонках были изъяты в воскресенье до полудня, то есть в течение нескольких часов после того, как стало официально известно о кончине Мэрилин, Правда, более вероятно, что записи были изъяты ФБР, а не секретной службой.

Важно то, что записи были изъяты утром в воскресенье, поскольку это было единственное время, когда они оставались доступными перед тем, как на несколько недель исчезнуть в джунглях бухгалтерии. Естественно, что такие быстрые и ловкие действия могли быть предприняты только после вмешательства кого-то, обладавшего большой властью и силой; кого-то, кто ни свет ни заря мог поднять с постели исполнительного директора телефонной компании и заставить его сделать это.

Один из охранников «Дженерал Телефоун» до сих пор там работает. Он говорит, что «не помнит» об изъятии списков телефонных звонков Мэрилин.

В Документе ФБР с частичной цензурной правкой, написанном в 1973 году, бывший старший агент ФБР из лос-анджелесского отделения отметил, что в ответ на запросы прессы об изъятии записи он сказал, что ничего не помнит об этом событии. «Провалы в памяти», — испытанная временем официальная уловка. С одной стороны, она дает право на отрицательный ответ, с другой — позволяет и «вспомнить», если факт станет достоянием гласности.

В то время приказы исходили либо от министра юстиции, либо от президента. Приказ мог быть отдан по телефону прямой связи, а не каким-то иным способом, следы которого можно было бы обнаружить.

Издатель газеты в Санта-Монике, Дин Фанк вспомнил одну деталь из их беседы с бывшим исполнительным директором телефонной компании Робертом Тайарксом. «Говоря об этом, он проявлял колебания, — вспоминает Фанк, — но обмолвился, что в ту ночь, когда Мэрилин умерла, был звонок в Вашингтон».

Доктор Литман из лос-анджелесского отряда по профилактике самоубийств также узнал, что примерно в 9.00 вечера, когда шли последние минуты ее жизни, Мэрилин звонила на Восточное побережье.

С большой долей уверенности можно сказать, что приказ исходил от кого-то, кто «выше, чем Гувер» — то есть от Роберта Кеннеди или самого президента. Отсюда следует, что братья хорошо понимали, какой невосполнимый урон понесут, если широкая общественность узнает о телефонных звонках. Чтобы исключить это, им пришлось обратиться за помощью к человеку, который на дух не переносил Роберта Кеннеди, к Гуверу. Это означало, что с этого момента братья будут в неоплатном долгу у директора ФБР. Им пришлось полностью положиться на него и уповать на то, что близость с Мэрилин останется в тайне.

Опасность для Роберта Кеннеди все же продолжала существовать, так как актриса звонила ему и раньше, и сведения об этих звонках ко дню смерти Мэрилин ушли в бухгалтерию. Даже вмешательство ФБР не помогло бы выудить их оттуда. Список телефонных разговоров Мэрилин с министерством юстиции в июне и июле, хранящийся в полицейском архиве Лос-Анджелеса, мог быть получен только официальным путем. Для этого по прошествии двух недель после смерти актрисы кому-то из полиции пришлось лично прийти в «Дженерал Телефоун».

Полицейский секретарь Ширли Бро, занимавшийся, в частности, тем, что печатал заявления с просьбой разрешить ознакомиться со списком телефонных звонков, хорошо помнит, что по делу Монро такого заявления не было. Работавший тогда в разведывательном отделе, он вспоминает, что «всю документацию по тому делу вел секретарь капитана. Сделано это было в целях секретности. Это было исключением из правил, и все из-за людей, с которыми, как известно, Мэрилин Монро имела дело. Поэтому было решено рисковать».

Капитаном был Джеймс Гамильтон, который лично занимался делом Монро по поручению шефа Паркера. Некоторое время спустя после случившегося он обедал с криминальным репортером, которого хорошо знал и которому доверял, Джеком Тобином из «Лос-Анджелес Таймс». Он рассказывал: «Гамильтон сказал, что имеет на руках список телефонных разговоров Монро за два последних дня ее жизни. Я заинтересовался, но он заметил: «Больше я тебе ничего не скажу». Было ясно, что знал он гораздо больше».

Г амильтон был в очень хороших отношениях с Робертом Кеннеди. Он несколько раз упоминал его имя в своей книге «Враг внутри», а в предисловии называл его «мой друг». Кеннеди восхищался системой Гамильтона по сбору разведывательных данных и обращался к нему за советом во время работы в сенате и в министерстве юстиции.

Спустя год после смерти Монро, Гамильтон стал шефом службы безопасности в Национальной футбольной лиге. На эту должность рекомендовал его Роберт Кеннеди. Сын Гамильтона говорил: «Его отношения с Кеннеди не были связаны с его профессиональными обязанностями».

В то утро, когда скончалась Мэрилин, в ее постели был обнаружен кусочек смятой бумажки. На нем — номер телефона Белого дома.

Преемником Паркера стал Том Реддин, который в 1962 году был помощником шефа полиции. По его словам, «…когда дело касалось Гамильтона и его разведывательного отдела, никто не знал ничего о том, что там происходит. Гамильтон разговаривал только с двумя лицами — Господом Богом и шефом Паркером. Я знал, что дело Монро расследовал Гамильтон, но подробности мне не были известны. Еще я слышал, что был какой-то документ для служебного пользования, который никогда не был обнародован».

Реддин добавляет: «На той ступени, которую я занимал в полицейском департаменте, связи Кеннеди не были ни для кого тайной. Связь Кеннеди — хотя следовало бы назвать имя во множественном числе — с Мэрилин Монро была всем известна. Мы слышали, что один из ее последних звонков был адресован Бобби Кеннеди».

Лоурэнс Шиллер, один из фотографов, запечатлевший сцену плавания обнаженной Мэрилин на съемках картины «Так больше нельзя», в городе не было, когда он получил известие о ее смерти. Он вернулся в Лос-Анджелес и вечером того же дня сидел в кабинете Артура Джекобса, консультанта Мэрилин по связи с общественностью.

Шиллер случайно услышал разговор Джекобса с Пэт Ньюком. В тот момент их очень беспокоило, говорит он, «о чем станет известно из телефонного списка».

Но беспокоились они напрасно. Как выяснилось, об этом кто-то хорошо позаботился.

На вопрос: «Что же на самом деле произошло в ночь смерти Мэрилин?», — ответы есть, но весьма обтекаемые, а свидетели говорят нехотя, а некоторых сегодня нет уже в живых.

Двадцать лет спустя Питер Лоуфорд, когда однажды разговор коснулся той трагической ночи, сказал: «До сего дня я не могу простить себя; нет мне прощения за то, что я не пошел тогда…» Вскоре Лоуфорд умер.

Юнис Мюррей в 1983 году у себя в жалком домишке в Санта-Монике принимала репортера. В беседе с ним она тщательно обдумывала свои ответы. Она уводила собеседника от основных событий к второстепенным деталям, когда речь заходила о ключевых событиях той ночи. Репортер покинул ее дом с чувством, что Мюррей весьма ловко играла с ним.