Аноним Кикиморра - О детях и прочей нечисти

• Название: О детях и прочей нечисти
• Автор: Аноним Кикиморра
• Жанр: Современная проза

Общий файл. Третий том ЗАКОНЧЕН и отправлен в издательство. И вся серия ЗАКОНЧЕНА.

---

-- Тоже странно, -- вздыхает Азамат. -- Посмотреть бы на него... Пожалуй, сегодня ночью поставлю камеру.

-- Какие-то проблемы? -- интересуется Алтонгирел, появляясь на веранде из ниоткуда.

-- Да нет, -- Азамат пожимает плечами. -- Кстати, Лизонька, ты не хочешь на лодочке покататься, пока Алэк спит?

-- А он уже опять спит? Ну ты его вчера ухайдокал... Не вопрос, пошли кататься! Заодно откроем сезон... -- подмигиваю.

Азамат не сразу, но ухватывает мой намёк.

-- А тебе... уже можно? У нас женщины после родов ещё месяца три ни в какую, а то и больше.

-- Вашим женщинам только дай повод вытурить мужа из постели! А земная медицина на что? Я в порядке и вполне готова на подвиги.

Азамат на секунду замирает с глуповатым выражением на лице, а потом принимается быстро-быстро собираться.

Долблёная лодка горячая от солнца, весло одно, как у байдарки, и с него сыплются сияющие капельки. Иногда на меня, но это даже приятно. Здесь, внизу ветра нет совсем, но ворс из сосен на склонах гор колеблется и волнуется. Вода -- как будто масло, совсем гладкая, и круги от нас такие плавные, вальяжные, медленно расплываются и глохнут.

Мы молчим, радуясь, что в кои-то веки вырвались ото всех одни, пока ещё тепло, пока можно разомлеть под солнышком прежде чем ухнуть с головой в долгую муданжскую зиму.

Азамат причаливает к песчаному бережку. Я сразу лезу в воду, потому что от песка пышет жаром. Азамат стаскивает одежду и присоединяется ко мне.

-- Дай хоть посмотрю на тебя при нормальном свете, -- говорю. -- А то мажешься ты в темноте, любовью занимаемся в темноте... Ага, гляди-ка, подживает.

Азамат скептически оглядывает себя спереди.

-- Ну, да, пожалуй, и правда вот здесь, сверху, получше стало. А шея как? -- он задирает голову.

-- Хорошая шея. Если не присматриваться, то почти незаметно.

Азамат недоверчиво усмехается, но не возражает.

-- Ладно, пошли уже плавать, а то я глупо себя чувствую по колено в воде голый.

-- А по мне так в самый раз, -- хихикаю и шлёпаю его пониже спины. Он так возмущается, что теряет равновесие, и тут же роняет меня в воду с громким плюханьем. Я хохочу и отбиваюсь, потому что он меня щекочет, а потом затаскивает на глубину и принимается целовать, так жадно, как будто месяц не видел, а не только вчера полночи этим и занимался. Скоро для меня небо и вода сливаются в единый синеватый фон, а каждый вздох отдаётся эхом от скал, смешиваясь с чаячьими криками. Я растворяюсь в воде, а Азамат во мне, и мы расходимся кругами по поверхности, мягко омывая камни и пляж, сцеловывая друг с друга солнечные блики. Круги образуют водоворот, но он стремится не вниз, а вверх, фонтаном-фейерверком заполняет небо, и вот уже мы, рассеянные брызгами, с плеском опускаемся на застеленное морем ложе.

Азамат выныривает и отряхивается по-собачьи, гизик с косы свалился, и непослушные волосы немедленно расползаются по поверхности, как разводы туши. Я лениво лежу на спине, мечтая о том, чтобы потянуться, но даже это лень. Азамат цепляет меня под мышки и принимается гонять вокруг себя, рассматривая моё тело сквозь толщу воды.

-- Ты с этой своей гимнастикой теперь ещё стройнее, чем когда мы поженились.

-- Неправда, -- вяло отвечаю я. -- Мне дотуда ещё четыре килограмма...

-- Это волосы отросли, -- отмахивается Азамат. -- Они же у тебя из золота. Кстати, помнишь, ты говорила, что у Алэка глаза могут потемнеть? А когда?

-- А кто его знает. Может, через полгода. Может, раньше... А тебе так хочется, чтобы он был твоей точной копией, что ли?

-- Нет, наоборот. Я бы хотел, чтобы они у него остались такими синими, как у тебя. Такое вообще может быть?

-- Теоретически может, хотя вряд ли.

-- Надо будет Алтонгирела попросить за это помолиться. Представляешь: "князь Алэк Синеглазый". Звучит, а?

Я ухожу под воду побулькать.

Когда мы возвращаемся, вокруг дома уже кипит работа. Маман всё распланировала, мужики приволокли из леса крошечные деревца и понатыкали их по маминому указанию, а теперь обильно поливают из шланга.

-- О, капитан, -- Эцаган разгибается из-под микроскопической сосенки. -- Как вы долго, мы уж думали, не послать ли спасательную экспедицию...

-- Я бы вам устроил спасательную экспедицию, -- хмыкает Азамат. -- До самого Ахмадхота бегом.

Эцаган ржёт и подмигивает мне. Я ему грожу кулаком.

-- Вот, глядите, -- мама возникает перед нами и делает широкий жест рукой. -- Здесь у вас будет тенистая аллея.

-- Лет через тридцать? -- спрашиваю.

Азамат приседает и присматривается к лиственным задохликам, торчащим из свежевскопанной земли.

-- Нет, эти быстро растут. Через два-три года с меня ростом будут.

-- Ну ладно, -- отмахиваюсь. -- Ты нам только оставь лужайку какую-нибудь, и чтобы без колючих кустов по краям, а то ребёнка надо где-то выгуливать.

-- Оставлю, оставлю, я вас знаю, -- заверяет маман. -- Вон там вон, с одной стороны скала, с другой дом, а с остальных воткну какую-ниудь неистребимую полынь, чтоб мягко было. Ладно, -- она поворачивается к мужикам и хлопает в ладоши. -- Всё на сегодня, отдыхайте. Пошли, пошли! -- машет руками, как будто мух отгоняет. Те ржут и расходятся.

-- То ли пойти искупаться, -- Эцаган задумчиво чешет в затылке. -- То ли поработать...

Из-за угла выруливает Тирбиш с мелким.

-- Хотон-хон, вас очень просят.

Мелкий и правда изображает слёзы -- нос наморщил и ноет.

-- Давай сюда.

У меня на руках ребёнок сразу раскрывает зажмуренные глаза и принимается с интересом смотреть вокруг.

-- По-моему, кто-то маленький манипулятор, -- смеюсь я.

-- Капитан, раз уж мы все здесь, может, потренируетесь с нами? -- предлагает Эцаган.

-- Можно, -- кивает Азамат. -- А то я уже тоже костенеть начинаю. Давайте, переодевайтесь и выходите на полянку.

Все, кто не участвует в тренировках, рассаживаются в теньке смотреть.

-- Вам, Ийзих-хон, ужасно повезло, -- говорит Орива. -- Можно не ездить в столицу смотреть бои, всё равно все самые лучшие воины собрались здесь.

Матушка смеётся, а Янка кривит губы.

-- Да ладно все, неправда! Если бы здесь все собрались, некому было бы страной управлять.

-- Тоже верно, -- соглашается Орива. -- Лучшие наёмники-то у нас нынче по должностям сидят.

Поразмявшись традиционными играми, мужики переходят к поединкам. Первыми сцепляются Шатун с Бойонботом. Похоже, Азаматовы весенние уроки не пропали даром -- уже этих двоих я почти не различаю, так быстро они двигаются. Сашка и мама тоже вытягивают шеи и всматриваются, то и дело удивлённо косясь на меня. В итоге Сашка решает проблему просто: достаёт телефон, записывает видео, а потом проигрывает вдвое медленнее.

-- Круто! Вот это я понимаю боевые искусства! Действительно почти балет!

Зрители-муданжцы, видимо, различают борцов получше, чем мы, слабовидящие земляне. Наконец Бойонбот распластывается на земле, тяжело дыша, и заявляет, что сдался.

-- Рановато, -- Азамат качает головой. -- И я тебе скажу почему. Ты переносишь вес против инерции, от этого сильно устаёшь, а надо экономить силы. Ты же не пытаешься в унгуце планировать поперёк ветра? И тут не пытайся...

-- Как он такие мелочи различает? -- поражается матушка. -- Вот это глаза! Я только вижу, кто бьёт, а кто уворачивается.

-- А ты, Шатун, -- тем временем продолжает Азамат, -- левую руку бережёшь. В чём дело? Болит? Ломал недавно?

-- Да нет, так, потянул немного. Боязно подставлять.

-- Если надо лечиться, лечись, а если нет, то не бойся. Лучше уж руку подставлять, чем живот. Ну, Тирбиш, готов? Поехали!

-- М-да, чемпионат по ушу отдыхает, -- протягивает Сашка. -- Выучить, что ли, пару приёмчиков? Только, боюсь, засмеёт меня твой муженёк.

-- Саш, ну он же вежливый человек, он не станет над тобой смеяться, -- возмущаюсь я.

-- Да? Ну ладно, можно попробовать, когда он с настоящими воинами закончит.

Следующие два дня маман продолжает возиться в новоиспечённом саду и делиться с Ийзих-хон вязальными секретами, Сашка учится муданжской борьбе, я сижу с ребёнком, а молодёжь таскается в лес за грибами и ягодами.

Азамат установил камеру ночного видения, и наутро мы с ним сели глядеть, на что похож ночной поедатель сливок.

-- Это тот самый парень, -- говорю я, глядя, как на экране из леса украдкой выходит человек.

-- Слишком мелко, не могу разобрать, есть ли когти... -- бормочет Азамат.

Парень долго и тщательно осматривается, наконец подбегает к банке, хватает её и в три прыжка уносится обратно в лес.

-- Так, а кто же её обратно принёс? -- Азамат потирает нижнюю губу и перематывает пустые кадры. -- Ага, вот, снова появился.

На экране всё тот же парнишка опять выходит из леса, всё так же крадучись, замирая от каждого звука, почти на всех четырёх подползает к тому месту, где мы оставляли гостинец. Там он прижимается к земле и достаёт из-за пазухи пустую банку. Ставит её ровнёхонько на прежнее место и стремительно удирает.