Владимир Серебряков - СЕРЕБРО И СВИНЕЦ

• Название: СЕРЕБРО И СВИНЕЦ
• Автор: Владимир Серебряков
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-04613-5

От "первого отдела" режимного объекта до волшебной страны, населенной мифологическими созданиями, всего один шаг. И не надо думать, что это шаг в психушку – это Шаг в параллельный мир. Именно его предстоит сделать свежеиспеченному майору КГБ Степану Кобзеву, заслуженно включенному в состав ограниченного контингента советских войск. Именно ему предстоит убедиться в том, что противостоять магическим способностям аборигенов чужого мира посложнее, чем военной мощи армии вероятного противника, которому тоже не терпится насадить свободу и демократию в параллельном пространстве.

---

– Так называют прошедших сквозь стоячие камни, – обыденно пояснил друид. – Вообще-то все мы – потомки ши, но редко в мир приходят способные жить в мире, поэтому простой люд называет этим словом все враждебное и непонятное.

Лингвист забыл даже записывать. Какой-то бродячий коновал объяснял ему, ученому, для чего предназначены точки перехода! Похоже было, что уровень развития местных жителей кардинально выше, чем предполагалось. Но друид бросил еще одно непонятное слово…

– А что значит “эллисейн”?

– Это тот, кто способен к эллите, – ответил Тауринкс. – Как я.

– “См. сепулька”.

– Простите, что?

– Нет, ничего. – Лева вздохнул. Все попытки прояснить смысл загадочного “эллите” тонули в путанице однокоренных слов. Впервые лингвист столкнулся с этим сочетанием звуков неделю назад и с тех пор не продвинулся в его понимании ни на йоту. Ясно было одно – непокорное слово не индоевропейского происхождения; скорее оно укладывалось в ряд заимствований из некоего загадочного языка, соответствий которому лингвист пока не нашел.

– Полагаю, – Тауринкс поглядел на Леву с жалостью, – это потому, что у вас, ши, нет своих эллисейнов. Вы не занимаетесь эллите-диети.

– Да, но что это такое?! – взвыл лингвист, окончательно позабыв требование начальства не показывать собственного незнания ни в какой области.

Тауринкс поглядел на него как-то странно.

– Если бы вы знали, вы бы поняли, – загадочно ответил он и отвернулся, чтобы понюхать букетик.

Цветы (полевые, притащенные с Земли, в поллитровой банке вместо вазы) ему поставили на столик по строгому указанию Кобзева “обходиться как можно приветливее”. Один раз. Неделю назад. Букет стоял с тех пор, даже не подвяв.

В голове у Левы закрутились смутные, не оформившиеся еще подозрения. Но прежде чем он смог сформулировать их или вернуться к словечку “ши”, из-за стен палатки донесся сокрушающий рев. Так мог бы громыхать… ну, скажем, лев размером с трамвай. Лева прикинул расстояние до леса и поежился.

– Кто это ревет? – спросил он. Лицо Тауринкса отвердело.

– Драугбэрас, – ответил друид.

Лева попытался перевести про себя. Получалось что-то вроде “собачий медведь”. При слове “собака” интеллигентному лингвисту представлялась соседская шавка, помесь болонки с пекинесом, а медведей он видел только в зоопарке.

– Он большой? – поинтересовался Лева без особенного интереса.

– Очень, – кратко отмолвил Тауринкс. – Тш!

Лева дисциплинированно замолк и честно попытался прислушаться.

Несколько секунд не происходило ничего. А затем лагерь как будто взорвался – гамом, ревом сирен, отдельными заполошными выстрелами.

– Что за черт?! – недоуменно поинтересовался Лева по-русски, ни к кому не обращаясь.

Вместо ответа Тауринкс внезапно и резко ударил его под колени. Опешивший Лева покатился кубарем, едва не вылетев из палатки. Друид решительным жестом отдернул полог и вышел.

Если бы у Левы была хоть секунда подумать, он, несомненно, вспомнил бы о часовых, не бросился бы догонять пленного и, конечно, ничего бы не увидел. А так он бросился вслед за уходящим Тауринксом, выскочил из палатки, больно оцарапав лоб о брезент… да так и застыл.

Прямо через лагерь, весьма целеустремленно и спокойно, шествовала зверюга, которая, несомненно, заслуживала наименования “собакомедведя”. Во всяком случае, человек, в жизни не видевший гиены, назвал бы тварь именно так.

Ростом тварь была со слона. Маленького, конечно. Метра эдак два с половиной в холке, и клыки у нее были соответственные – с Левину ладонь длиной. Палаток она не обходила. Поэтому за ней стелилась защитного цвета ковровая дорожка. Когтистые лапы цеплялись за брезент, тварь фыркала, отмахивалась, но не сворачивала.

“Почему никто не стреляет?” – мелькнуло у Левы в голове. Потом он сообразил. Привлекать к себе внимание эдакой зверюги не решался ни один часовой.

Тауринкс вышел из-за соседней палатки Двигался он не менее целеустремленно, чем мохнатое чудовище. Подойдя к собакомедведю, он, подпрыгнув, огрел зверюгу по холке, отчего тварь громоподобно взревела. У Левы заложило уши. Потом монстр развернулся и так же неторопливо двинулся по собственным следам. Тауринкс шел впереди него и чуть сбоку, чтобы время от времени, оборачиваясь, трепать собакомедведя по клыкастой морде. Зверь порыкивал, но тащился за друидом как приклеенный.

Лагерь взирал на них в потрясенном молчании. Грохнул одинокий выстрел – чудовище припало к земле и рявкнуло, – метнулся между палаток такой же одинокий матюг и испуганно стих.

На краю лагеря, где клонились, точно с перепою, вывороченные столбы, друид оглянулся. Переводчик мог поклясться, что Тауринкс смотрит точно на него и улыбается. Потом друид одним прыжком взлетел вдруг на спину услужливо присевшей зверюге, и та валким галопом припустила через контрольную полосу в чащу. Аллюр у нее был не собачий, а скорее медвежий, на бегу тварь заносила лапы вбок, но мчалась тем не менее очень быстро.

Ударила пулеметная очередь, но то ли у стрелка дрожали руки, то ли хранили Тауринкса его неведомые боги – ни одна пуля не попала в цель. Друид со своим чудовищным скакуном благополучно скрылся в лесу.

Лева стоял, оцепенев, не замечая воплей разоряющегося Бубенчикова. В голове у него забрезжила догадка о том, что может значить непокорное словечко “эллите” Но мысль эта была такой страшной и невероятной, что переводчик постарался от нее избавиться.

Глава 4

Лес смыкал над дорогой ветки, и грязь, которая по всему владению Дейга уже высохла, чавкала под копытами коней. Гнедая кобылка под Линданом поминутно оступалась, угрожая выкинуть наездника из седла. Молодой чародей к верховой езде не был привычен – в детстве его бы никто не пустил покататься на единственном в селе старом мерине, а в годы ученичества он куда чаще передвигался при помощи открывателей ворот, чем в седле, благо гильдия огневиков отличалась богатством и могла позволить себе такую роскошь, как переброску магов-недоучек через чародейные створы. Кавалькада продвигалась по лесу медленно, но молодой наймит все равно удерживался верхом только немалыми усилиями, изрядно отвлекавшими его от раздумий.

А пораздумать между тем было о чем. Едва поднятый владетелем ши скрылся из виду, ковыляя по дороге к стоячим камням, как Торион ат-Дейга развил бурную деятельность, не вполне Линдану понятную. Вместо того чтобы оповещать соседей, как сделал бы на его месте наймит, или даже послать весть в Андилайте, владетель, собрав малую дружину, отправился в запретный лес, взяв с собою и Линдана заодно с прочими замковыми чародеями. Юноша догадывался, какой окажется цель их пути, но высказывать вслух свои предположения не решался. Во всяком роду, а особенно – владетельском, найдется своя паршивая овца.

Лес расступился внезапно, открывая взгляду широкую вырубку – дату, на краю которой, вдали от дороги, примостился низкий, наполовину вросший в землю дом. На дерновой крыше паслась привязанная к дымоходу коза. Линдану показалось, что хозяйство здесь ведется скорей с остервенелым усердием, чем с душой, отчего первой утекала красота, точно вода из трясущихся от усталости ладоней. Крепкие бревна, добротные доски – все сработано с запасом и на совесть, а все же нежилым, уродливым веяло от этого заброшенного хутора в лесной глуши.

Никто не вышел встречать незваных гостей, никто не стоял в дверях, поясным поклоном приветствуя владетеля окрестных земель. Только ручной ворон покосился с насеста над крыльцом, разинул клюв в беззвучном карке и с прищелком захлопнул.

– Эй! – окликнул Торион ат-Дейга негромко, но звучно. – Есть ли кто живой, люди добрые?

Дверь распахнулась внезапно. Возникшая на пороге женщина в первый миг показалась Линдану дряхлой. Потом он понял – она едва ли старше владетеля. Но в запретный лес редко забредали целители, способные стереть следы тяжелого труда с лица, выпрямить стан, разгладить руки. А главное – никакой целитель не может изгнать отчаяние из глаз, разве что ногтями выцарапать его из самой глубины зрачков.

– Пришел, – проговорила она с безумной убежденностью, словно факт присутствия владетеля на ее пороге требовал нечеловечески твердой веры для своего принятия. – Теперь убирайся, Торион. Ты и так принес нам немало зла.

Мгновение владетель мерил ее взглядом, потом, к изумлению Линдана, перехватил поводья, словно намереваясь повернуть коня.

– Стой! – донесся из глубины дома повелительный голос. – Я переговорю с ним.

Женщина обернулась, и на лице ее отразилось отчаяние.

– Смерть! – вскрикнула она пронзительно, и ворон захлопал крыльями, недовольно ворочаясь на шестке. – Смерть!

Кое-кто из солдат торопливо сплевывал за спину, отгоняя злых духов.