Владимир Серебряков - Оборотень в погонах

• Название: Оборотень в погонах
• Автор: Владимир Серебряков
• Издательство: Издательство «ЭКСМО»
• Жанр: Романтическое фэнтези
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-04740-9

Действие новой книги авторов знаменитого романа "Серебро и свинец" разворачивается в мире, очень похожем на наш. Здесь тоже есть Москва, и по ее улицам бегают троллейбусы. Вот только вместо электромоторов в них – живые тролли. Состоятельные же граждане предпочитают передвигаться на личных коврах-самолетах, отовариваться у торговцев-эльфов и бурно возмущаются засильем лиц оркской национальности. Куда же смотрят органы? Как обычно, у них есть дела поважнее…

---

– С приказом захватить непременно живыми, и со всеми документами, – продолжил юноша, отказываясь признавать существование презренного коллаборациониста.

– Замечательно! – Я засиял, как фальшивый грош. – А скажи-ка, мил-друг…

– Волкодлак тебе друг! – расхрабрившись, выпалил эльф, и замер в ожидании.

Я не поддался на провокацию.

– Во всяком случае, товарищ, – ответил я, глядя на Зорина.

Тот оскалился совершенно по-волчьи, и, видимо, сделал что-то такое, чего не уловил я, зато заметили оба эльфа – пленник дернулся на распялочной раме, а Шар поощрительно улыбнулся.

– …Так сколько вас тут в Коврове? – закончил я вопрос.

Юноша попытался отвернуться.

– Пятеро, – сознался он. – Если считать Кели, но…

– Значит, до утра можно не беспокоиться, – заключил я. – Пока еще заметят, что тебя нет, да сообразят, да вызовут подмогу… Полагаю, твои товарищи не полезут в чужой дом сами?

Пленник молча помотал головой.

– А что вам от Макса нужно-то было? – без особой надежды на ответ поинтересовался я.

– Не от него, – с раздражением поправил эльф. – От его соработника. Мы нуждались в самостоятельном выходе на…

Он осекся, сообразив, что и так слишком много выдал.

– …На Ковровский метловязальный комбинат, – проговорил я. – Чтобы не зависеть от Кормильцева?

– Я не знаю имени того адана–предателя, который поставляет нам материалы, – с холодной педантичностью ответил пленник.

– И не надо. – Зорин оторвался от стены, которую подпирал. – Пойдемте ужинать, господа.

– А с этим что делать? – Макс высунулся из окна, забыв, что в руке его зажат кухонный тесак, которым он и указал на молодого эльфа.

– Пусть лежит, – ответил Шар. – Перворожденные терпеливей вас… хотя по нынешнему изнеженному поколению не скажешь, – прибавил он, высокомерно взирая на попытки пленника поудобнее устроиться на железных прутьях.

Валентин Зорин, суббота, 19 июня

Огромный стол в гостиной пятнами покрывали остатки пиршества: где тарелка с тремя бутербродами, где миска с двумя стебельками соленой черемши, где блюдо, по которому на манер золотого яблочка катался одинокий помидор. В огромной чаше, где еще час обратно шипели и дымились ломти жареной копченой свинины, теперь сиротливо стояла лужица застывающего желтого жира. Пустая бутылка «Капитана Моргана» красноречиво свидетельствовала, что начатое дело всегда следует завершать. Самовар жалобно побулькивал, развевая ароматный дымок над розетками из-под варенья. Синий алановый чай непозволительным образом мешался в чашках с янтарным цейлонским. Я украдкой расстегнул ремень и сыто вздохнул. За последние дни я потерял пару фунтов веса – частые перекидки из человека в волка и обратно отнимают уйму сил – но теперь, кажется, все вернулось на круги своя. Вздох плавно перешел в зевок. Спать хотелось зверски – фактически мы пробыли на ногах двое суток.

В гостиной мы с Невидимкой были одни. Девушки, сославшись на поздний час, удалились почивать в подвал – сколько я мог судить, под одноэтажной хибарой располагалось подземелье не хуже пресловутой Мории; Шарапов с хозяином отправились следом – инвалид ухитрился задеть самое чувствительное место гнома, то есть самолюбие, заявив, будто тот ничего не понимает в клеймах эльфийских оружейников начала Пятой эпохи, и оба удалились спорить над музейными каталогами. Даже кот Македонский убрел куда-то – полагаю, на ледник, потому что в комнате было невыносимо жарко и душно, да вдобавок несло смесью из коры и сушеных листьев, которую вместо табака курят сиртя.

– Ну что же, – промолвил Серов, отточеным движением выхватывая из тарелки бутерброд с полукопченой колбасой имени отроков Шадраха, Месаха и Авденаго. Я хотел последовать его примеру, но не смог перегнуться через стол и раздумал. – Большая часть наших догадок подтвердилась.

Он мотнул головой в сторону окна на двор, где до сих пор вяло трепыхался Соколиный Глаз. На протяжении трапезы мы поминутно выбегали туда задать еще вопросик. Я не сразу понял, что наиболее подробными получаются ответы, если прихватить с собой вилку.

– М-да, – согласился я. – Если бы еще этот поганец не был такой мелкой сошкой…

К сожалению, серк знал не очень много. Выходило, что сеть эльфов-террористов контролируется пресловутым Хиргортауром. Все приказы исходили от него. Мы узнали немало нового о том, как и откуда серкелуин заполучили Великую печать – две вольфрамовые пластины, покрытые сложной резьбой. Но не выяснили, ни где она должна быть сложена воедино, ни кого должна призвать в наш мир. И едва ли на шаг приблизились к разгадке куда более важной для нас тайны: кому это понадобилось?

– Знаете, – проговорил я, – если у нас так хорошо с интуицией – давайте продолжим гадать.

– На алановых лепестках? – лениво полюбопытствовал Невидимка, гоняя гущу в чашке.

– Нет, на картах Москвы и области, – парировал я. – Кому, ч… прах побери, – вовремя вспомнилось, что поминать нечистого к ночи не стоит, – выгодно снести пол-столицы в преисподнюю? – Тьфу, не удержался!

– Хиргортауру, – немедля откликнулся Серов.

– А еще?

– Все, – подумав, сознался киллер. – Это невыгодно Кленову, если он не полный идиот, потому что играть первую скрипку в независимой Биармии – даже если такая появится – у него не выйдет. За ним не пойдут ни эльфы-традиционалисты, ни люди, ни даже гномы. Это невыгодно Долину, по той же самой причине. Это невыгодно Городницкому и его людям, пусть те и окажутся в уцелевшей части Москвы. Это невыгодно даже Кормильцеву, потому что я не вижу никакой для него выгоды!

– Насчет «не полный идиот», – заметил я, – это спорно… Но вы правы – скорей серкелуин должны были подставить. Хотя и эта версия мне тоже не нравится.

– Почему? – заинтересовался Серов.

– Слишком все просто, – объяснил я. – И мы опять забыли о дневнике Парамонова. Охоту за ним объявили не только эльфы. В конце концов, приказ устранить журналиста отдали ваши… бывшие… работодатели.

Последние два слова я выговорил не вполне уверенно: хотел сказать «хозяева», и не был уверен, что «бывшие».

– А потом – Грома. А потом – меня и вас, – закончил Невидимка.

Он задумчиво дожевал бутерброд, потом встряхнулся.

– Нет, пустое это. Вот возьмем устроителей этого цирка с акробатами за жабры, и спросим паскуду, как того вождя индейцев, – он снова кивнул на окно, – на какой шут ему это сдалось. Сейчас важнее найти печать. И обезвредить.

Легко сказать. Пластины рассчитаны на то, чтобы выдерживать натиск того, что сами же и вызывают. Интересно, удастся ли смыть узор царской водкой? Их ведь даже не утопишь в Москве-реке – если вторым зрением не найдут, так через полгода из воды плотва с ногами полезет, такая концентрация магической энергии вокруг этих пластин!

– Втроем будем искать? – поинтересовался я.

Серов покачал головой.

– Макс уже обзвонил друзей. К утру будут здесь. – Он помолчал. – Где бы ни были.

Я не мог задать ему этот вопрос, но он отчасти ответил сам.

– Все, кто остался… – Невидимка поймал мой встревоженный взгляд и зло усмехнулся. – Вы не думайте – это не очень много.

– Одного боюсь, – подумал я вслух, – что за это время нами успеют заинтересоваться и другие стороны…

Ветер налетел неожиданно. Только что за окном стояла жаркая тишь летнего вечера, когда даже комары не отваживаются взлететь, чтобы не нарушить взмахом крыла вязкой прозрачности воздуха, и вдруг, словно лопнул мешок Эола – хлестнуло. Тучи сомкнулись с лязгом, отрезая свет; согнулись березы, с трудом отдавая листву цепким лапам вихря. Неплотно прикрытые створки разметало, будто дерзкий мальчишка осмелился запулить в окно футбольным мячом. С протяжным звоном лопнуло стекло, перекрывая гул бури.

Я обернулся к окну в первый же миг, но что-то заставило меня отвести взгляд, чтобы проследить за падающими осколками, а когда я поднял глаза – он уже сидел на подоконнике, запахнувшись в плащ. Впрочем, винить себя я не мог. Если не стекло, так меня отвлекло бы что-то иное. Они всегда появляются незаметно.

– Обязательно было так форсить, господин Кормильцев? – поинтересовался я во внезапно наступившей тишине.

Ветер стих, и самый воздух будто обмяк от усталости.

– Ничуть, – ответил начальник службы безопасности концерна Кленова. – Вот, правда, тучи – это необходимость. Знаете, лето в наших широтах – сущее мучение. А в Петроград я вообще наведываюсь только в холодное время года. Во всяком случае, последние лет триста.

– Охотно верю, – пробормотал я, приглядываясь к собеседнику.

На свои триста лет Кормильцев никак не тянул. На сорок – может быть, и то едва ли. Бледные щеки его были младенчески-гладки, в черной шевелюре не проглядывало и волоска седины. Субтильный тип… хотя это как раз обманчивое впечатление. Но мне казалось, что злодей будет на вид повнушительнее.