Ольга Матвеева - Иван-Дурак

• Название: Иван-Дурак
• Автор: Ольга Матвеева
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Привычная жизнь преуспевающего бизнесмена Ивана Лёвочкина резко меняется после того, как во сне ему является экстравагантный незнакомец во фраке и бабочке. Незнакомец сообщает, что Иван должен спасти женщину, которую когда-то любил. Теперь господину Лёвочкину предстоит сделать невозможное — повидаться со всеми женщинами, которые сыграли важную роль в его судьбе и найти ту, которую нужно спасти. Каждое свидание станет тяжким испытанием и непростым уроком… Куда приведет Ивана этот путь?

Это сказка для взрослых. Циничная и трогательная, легкая и глубокая. Сказка о любви, предательстве, разлуке и самом важном — поиске себя.

---

— Ты одна здесь живешь? — спросил он осторожно и тут же понял, что совершил глупость. Ирина сделала большой глоток коньяка, как-то ссутулилась, мгновенно растеряла весь свой лоск и ответила с вызовом:

— Отчего же одна? У меня тут еще домработница живет и садовник. Водитель еще. Я не одна. А ты?

— Что я?

— С кем живешь?

— С женой.

— С Ольгой?

— Нет, с другой. С Ольгой мы давно разошлись.

— Дала она тебе то, чего ты от нее ждал?

— Нет.

— Видишь, а я бы могла. Вот это все могло бы быть и твоим. Хотя какое это теперь имеет значение?

Иван не знал, что ответить. Его спасла домработница Лена, которая неожиданно появилась из дверей лифта с сервировочным столиком.

Когда она удалилась, Иван и Ирина принялись за еду. Что угодно, лишь бы не разговаривать. Все же говорили. Рассказывали о своих успехах. Мерялись крутизной. Напивались.

— Я так и не поняла, а зачем ты пришел-то? — спросила Ирина, когда глаза ее наполнились хмельным блеском.

— Извиниться. Я просто хотел попросить у тебя прощения. Снять камень с души.

— А-а-а-а, — протянула Ирина, — снять камень с души… вон оно что. Неужели совесть заела? Что-то не верится. Столько лет не ела, а тут вдруг… Как трогательно! Как трогательно! Говори честно, чего тебе от меня нужно?

— Ничего…

— Ничего?

— Ничего… Хотел сказать «прости», глядя тебе в глаза. Хотел, чтобы ты меня простила. Кто знает, может нам обоим станет легче жить после этого. Хотел узнать, чем я могу тебе помочь?

— Скажите, пожалуйста, какой он стал благородный, а вот тогда, когда ты бросил меня, ты не был таким благородным. Подонок! Жалкий ублюдок!

Ирина разрыдалась. Иван бросился к ней, опустился перед ней на колени, обнял за ноги.

— Прости! Я тебя умоляю, прости меня! Я знаю, что это сложно. Невозможно, наверное. Я бы и сам себя не простил. Да я и не простил. Когда я вспоминаю о тебе, чувствую себя последним негодяем. Если не простишь, я тебя пойму.

— Этот дурацкий, нелепый дворец только для тебя! — закричала Ирина. — Специально его построила, потому что надеялась, ты однажды придешь, увидишь и поймешь, что зря ты от меня отказался! Зря! И со мной бы ты достиг того, чего достиг, а может быть даже большего. Я дала бы тебе больше, чем эта твоя злобная блондинка! О! Как я карабкалась из нищеты! Ты бы знал, чего мне стоило все это! — она обвела рукой свою чрезмерно роскошную гостиную. — Это тебе не история Золушки! Это тебе не сказочка! Никаких чудесных превращений! Это пот, кровь, бесконечная работа, риск, обман, кидалово, куча хронических болезней. Все было. И зачем? Зачем? Чтобы доказать вот этому вот пресыщенному, богатому, бездушному, эгоистичному болвану, что я чего-то стою? Боже, какая же я дура! На что я угробила свою жизнь? Ни семьи, ни детей! Одна! Одинокая старая развалина! Никому не нужная! Никому! Какая дура, какая дура! Я же женщиной уже давно перестала быть! Ни баба, ни мужик! Бесполое существо! Ты знаешь, сколько лет у меня секса не было?! В ногах валяешься, думаешь, это вернет мне годы, потраченные черте на что? — Ирка взвыла.

Иван налил минералки в стакан, сначала отпил сам, потом сунул стакан Ирине:

— Выпей, успокойся. — Сказал он, а хотелось отхлестать ее по лицу, чтобы прекратить истерику. Да за что же ему все это?

Ирка жадно выпила воду. Потом несколько раз глубоко вздохнула. Хлебнула еще и коньяка.

— Все. Извини. Я взяла себя в руки. Я спокойна, я совершенно спокойна. — Убеждала она сама себя. — Так, я отлучусь. Ты ведь сможешь пережить вид моего зареванного не накрашенного лица.

— Не баба она, видите ли, — проворчал Иван, когда Ирина удалилась, — да самая что ни на есть баба. Истеричка. Наговорила гадостей, плюнула в душу, бездушным болваном назвала, а теперь беспокоится, как я на ее не раскрашенное лицо отреагирую. Да пофиг мне. Бездушный болван… Между прочим, никто ее не заставлял все эти годы жить только местью. Сама так решила. Я-то тут причем? Да, я сделал подлость, но ведь и более серьезные преступления имеют срок давности. До конца жизни что ли теперь расплачиваться? Что ж теперь с ней делать-то? Вот, наверное, разлюбезный Петр Вениаминович забавляется, наблюдая эти душераздирающие сцены. Господи, как же я устал! Домой хочу, спать. Достало все.

Ирина вернулась. Спокойная, как будто это не она только что рыдала и сыпала обвинениями. Без косметики она выглядела моложе. Совсем девчонка. Такую трудно заподозрить в умении правильно обращаться с прорабами и бригадирами.

— Пойдем наверх, — предложила она, — неуютно мне среди этого бисквитного торта.

Иван с тоской посмотрел на лестницу, ведущую вниз, вздохнул и покорно пошел к лифту, который должен был увезти его наверх…

Ирка и Иван стали встречаться. Тогда, в ДК университета, Ивану хватило мужества не воспользоваться отчаяньем пьяной девушки. Он тогда расцепил объятья, начал судорожно ее одевать. Она было принялась реветь, почувствовав себя отвергнутой, но Иван твердо сказал ей:

— Ну что ты, дурочка! Ты же потом жалеть будешь о том, что сегодня натворила. Ты очень красивая. Просто потрясающе красива. Не реви. Не обижайся. Скажи мне, где ты живешь, завтра я к тебе приду, а сейчас пойдем вниз.

— Я все решила, я ни о чем жалеть не буду! — взвизгнула Ирка.

— А я буду. — Твердо ответил Иван. И сам удивился этой своей твердости, потому что очень хотел эту странную девушку, которая, как лягушка, умела сбрасывать свою кожу и превращаться в прекрасную царевну. Но чувствовал, что торопливый секс над зрительным залом — это не для нее. Почему она на это решилась, он пока не знал, но уже догадался, что это не просто так. Есть какая-то причина.

Они спустились вниз. Сначала Ирка, которая снова обратилась в очкастую дурнушку. Потом — Иван. Тогда, будучи студентом третьего курса, Иван растерял еще не все представления о мужской чести, почерпнутые из французских романов прошлого века, и боялся скомпрометировать даму. Ирка сразу же сбежала домой, а Иван напился. И все боялся, что об этом инциденте на верхотуре кто-нибудь узнает. Не воспользоваться случаем, когда красивая женщина сама бросается тебе на шею! Тут уж он сам мог быть скомпрометирован.

Он пришел к ней через два дня. В общем-то, не хотел. Просто выдался пустой вечер, друзья разбежались по свиданиям — весна все-таки, а Иван был один. Вот и потянуло его на приключения. К тому же терзали его воспоминания об Иркиной груди. Лучше бы не ходил. Лучше бы книжку почитал. Или пошел к циничным медичкам, среди них были дамы, с которыми можно было бы весело провести вечер без намека на серьезные отношения. Это Иван так потом думал. А тогда он пришел в общагу строительного факультета с букетиком нарциссов, которые он нарвал на клумбе перед главным корпусом университета. Постучался. Ирка открыла ему дверь. Покраснела, сдернула очки. Он тут же расплылся в ее глазах и превратился в нечто нежно-розово-палевое. Иван обнял ее. Цветы рассыпались по полу. А Ирка повторила свой фокус с перевоплощением из ботанички в сексапильную красотку. Иван пропал. Влюбился. Всегда горел на метаморфозах и несоответствиях. На противоречиях. Потом, правда, захотелось ему, чтобы противоречий стало меньше, чтобы возлюбленная его выглядела прилично не только в голом виде. Словом, Ивану захотелось поменять ей очки, прическу и гардероб. А то от людей стыдно, как говорили у него на родине. Денег не было. От стипендии, на которую на первых двух курсах еще можно было как-то жить, остался лишь дым. Можно сказать, что ее и не было вовсе, инфляция была такая, что полученной сегодня стипендии завтра могло не хватить на пачку сигарет. Подумать только, что еще совсем недавно большинство экономически неграмотных жителей СССР и знать не знало, что такое инфляция. Теперь вот узнали. На практике. Некоторые Ивановы товарищи что-то там покупали, потом продавали — делали бизнес. И неплохо жили. Иван, как ни старался, никаких коммерческих способностей обнаружить в себе не смог. Зато у него было ярко выраженное природное обаяние и редкостное умение извлекать выгоду из слов. Точнее, способность очень убедительно составлять слова в предложения. У него было много знакомых, приятелей, друзей и свободного времени — он был нерадивый студент. Вот коммуникабельность-то и помогла найти ему работу. Один приятель переговорил со своим родственником, бывшим номенклатурным боссом, а ныне новым русским предпринимателем, и Ивана приняли помощником юриста в серьезную контору, которая занималась торговлей спиртными напитками. Фактически, а практически — мальчиком на побегушках. Платили, как ни странно, неплохо. Зарплата не то чтобы обгоняла инфляцию, но кое-как за ней все же поспевала. Иван так увлекся работой, что чуть не вылетел из университета, но вовремя опомнился и экзамены сдал, он ведь хотел стать настоящим юристом, а не каким-то там помощником, так что диплом ему был нужен. К тому же на время сессии он был отлучен от Иркиного роскошного тела — она скрылась от Ивана за грудой учебников и конспектов. Иван тосковал и мучился. Сильно похудел, разрываясь между работой, учебой и своими фантазиями эротического характера с участием Ирки, ну и… других привлекательных барышень. Он почти не спал. Все ждал, когда же эти чертовы экзамены наконец закончатся. Закончились. Куда ж они денутся. И вот настал тот день, когда и экзамены остались позади, и пьянки, связанные с отмечанием удачно или неудачно сданных экзаменов, тоже закончились. Ирка звала Ивана на пляж — истосковалась она по солнышку за этот месяц затворничества, а он отказался и повел ее в коммерческий магазин, в комок, как они тогда назывались, и накупил ей всякого турецкого барахла. Ирка, конечно, отнекивалась и не хотела принимать столь щедрых даров, но Иван настоял, уговорил, убедил. И был счастлив ее радостью и восторгом, и был восхищен ее новым преображением. Так это в нем и осталось. Желание одарить свою женщину и заполучить себе отблеск ее сияющих счастьем глаз.