Андрей Серба - Измена

• Название: Измена
• Автор: Андрей Серба
• Жанр: История

---

На крепостной стене Доростола одиноко стоял князь Святослав. Задумчиво смотрел на кативший перед ним голубые волны Дунай, на застывшие на его глади корабли византийцев. Неспокойно было на душе у великого князя, тревожные думы теснились в голове. Третью неделю в крепости царил голод. Русичи и болгары питались распаренными в кипятке звериными шкурами и древесной корой. Они, как козы, общипали в городе все листья и траву. В Доростоле не осталось в живых ни одной собаки и кошки, ни единой птицы. На первых порах, совершая внезапные ночные вылазки, славяне отбивали продовольствие у противника, нападая на его лагерь и обозы. Однако постепенно в результате длительной, кропотливой работы византийцы перекопали глубоким рвом, перекрыли сильными заставами все дороги и тропинки, ведущие из города. Каждую ночь ромеи расставляли под стенами крепости множество патрулей и засад, их дежурные когорты в любое время суток были готовы к бою. Правда, отдельным группам славянских смельчаков все-таки удавалось отбивать продовольствие и сейчас. Но за каждую горсть муки или кусок мяса приходилось платить немалой кровью... - Княже, дозволь по делу,-прозвучал за спиной Святослава голос болгарского воеводы Стояна. - Говори, - не оборачиваясь, ответил великий князь. - Княже, в городе голод. Поскольку император Иоанн отрезал Доростол от Болгарии и Руси, нам неоткуда ждать выручки или подмоги. Значит, надеяться следует лишь на себя. Хочу сказать тебе, как можно обхитрить ромеев и доставить в крепость пищу... О голоде в Доростоле неотступно думал сам великий князь, не единожды говорил об этом он с ближайшими сподвижниками. Некоторые из них предлагали немедля, не дожидаясь полного истощения сил, выйти за стены крепости в открытое поле и сразиться с имперскими легионерами в последнем, решительном бою. Однако великий князь и большинство русских и болгарских военачальников придерживались иной точки зрения. Нехватку съестных припасов испытывали не только запертые в Доростоле славяне, но и византийцы. Их огромная армия в поисках продовольствия давно разграбила не только ближайшие окрестности Доростола, но и всю округу. Постепенно для отыскания пищи для солдат и фуража для лошадей интендантские команды ромеев етали все дальше удаляться от города, а в последнее время отдельные когорты и таксиархии в полном составе были направлены в районы, где можно было прокормиться. Оставшиеся в лагере под Доростолом легионеры, живущие впроголодь и постоянно тревожимые вылазками славян, начинали роптать, выказывать недовольство, иногда даже открытое неповиновение. Все чаще в византийском лагере можно было видеть виселицы и деревянные кресты, на которых вешали и распинали смутьянов и начавших появляться дезертиров. Если длительная осада и связанные с ней трудности расшатывали дисциплину и ослабляли боеспособность имперских войск, смотревших на войну как на источник наживы и привыкших к безудержному грабежу, то среди славян подобного не наблюдалось. Неприхотливые в быту, не развращенные излишествами и роскошью, закаленные в многочисленных походах и привыкшие к любым тяготам воинской жизни, они стойко переносили все лишения, сохраняя ту же крепость духа и решимость сражаться до последнего, что и в начале доростольской осады. Именно на эту способность славянского характера рассчитывал Святослав и его воеводы. Все это было хорошо известно и Стояну. И если сейчас он счел нужным начать разговор о нехватке продовольствия, значит, на это были веские причины. - Продолжай, воевода,- сказал великий князь. - Я родился на этой земле, знаю здесь каждый изгиб Дуная и каждый камень на его берегах. Если императору Иоанну удалось перерезать все дороги в Доростол по суше, нам остался единственный путь - по воде. Цимисхию не по силам лишить нас возможности использовать этот путь. - А это, воевода? - указал Святослав на византийский флот. - Княже, на кораблях - ромеи, поэтому Дунай для них чужой. Разве знают они, как высока его волна в бурю и как темны осенние ночи? Им не известно, где лодка мчится на стремнине, как стрела, а где закружит ее в водовороте, как щепку. Княже, в первую же бурю мы проскочим на ладьях мимо византийских кораблей, как тени, и вырвемся на речной простор, где нет ромеев. Спустившись по течению дальше от Доростола, мы попадем к братьям-болгарам, которые поделятся с нами последним куском хлеба. - А путь обратно в Доростол? Против течения с поклажей? - Это труднее, княже, - согласился Стоян. - Но разве трудно и невозможно - одно и то же? Сжав губы и прищурив глаза, великий князь какое-то время размышлял. - Большое дело замыслил, воевода,- наконец сказал он. - Сегодня вместе с воеводой Икмором отберите двадцать сотен лучших воинов, русичей и болгар, и вечером оба заходите ко мне. Поговорим о задуманном еще раз.

На Дунае бушевала буря. Хлестал дождь и завывал ветер, высоко вздымались черные волны. На берегу под стенами Доростола сновали в темноте вооруженные люди, спускали на воду ладьи, прыгали в них.. Несколько сильных взмахов веслами, и суденышки одно за другим исчезали среди мрака и непогоды. Берег уже пустынен, лишь с грохотом накатывались на него громадные пенные волны... Раскачивался под ударами волн высокий борт византийского дромона. Пусто на корабле, ни единого огонька не пробивается из его чрева. Время от времени на палубе появляется закутанная в плащ фигура дозорного. Держась за борт, он склоняется над водой, пристально всматривается в темноту. Но все окрест скрыто непроницаемым мраком. В глаза летят холодные брызги, мокрая палуба уходит из-под ног. Дозорный, поеживаясь, спешит от борта прочь, туда, где суше и теплее...

Ярко светило солнце, ласкала берег мелкая речная волна. Вниз по Дунаю плыли славянские ладьи. Борта суденышек были прикрыты щитами, гребцы облачены в кольчуги, на головах надеты шлемы, на коленях виднелись луки. На носу передней ладьи стояли рядом воеводы Стоян и Икмор. - В полдень будем на месте, - говорил болгарин русичу. - Там я родился и вырос, там моя семья, Пять десятков воинов ушли со мной из села под знамя князя Святослава, и все, оставшиеся в живых, плывут сейчас вместе с нами. Поэтому нас встретят, как родных, мы ни в чем не будем знать отказа. Так и произошло. Как только ладья с Икмором и Стояном ткнулась носом в прибрежный песок, болгарин выпрыгнул на сушу и, сопровождаемый тремя десятками воинов-односельчан, чуть ли не бегом направился к видневшемуся невдалеке у подножия гор селению. Вскоре оттуда к ладьям двинулась огромная толпа людей. Впереди мужчины-крестьяне несли на палках связанных за ноги баранов и свиней, гнали коз. За спинами у многих женщин виднелцсь мешки с крупой, мальчики-подростки тащили большие кувшины с вином. Перед толпой шли воевода Стоян и седой болгарин. Они остановились возле Икмора. - Здрав будь, русский брат, - приветствовал воеводу старик. - Челом тебе, отец, - поклонился в пояс болгарину русич. - Прими от нас, добрый человек,-указал старик на сложенные у ладей живность, мешки, кувшины.- Прости, что немного, но уже дважды посещали нас незваные гости. Все забрали, мало что осталось после них. Лишь то и уцелело, что загодя угнали в горы да закопали в лесу. - Благодарю, отец. Еще раз. спасибо за все. Однако мы не ромеи и последнее не забираем. - Не обижай людей, брат,- сказал старик.- Пойми, они принесли это от чистого сердца. - Знаю, оттого и не возьмем мы последнее. У вас впереди долгая зима. Скольких из них, - кивнул Икмор на обступившую ладьи толпу крестьян, - эта мука и мясо спасут от голодной смерти. Посмотри, сколько на селе женщин и детей. Неужто сможет называться мужчиной тот, кто воспользуется добротой твоих земляков-сельчан и оставит их детей без крошки хлеба? Прости, отец, но поступить иначе мы не можем. Объясни это людям. Случайно взгляд Икмора упал на пригорок, возле которого они находились. Было видно, что совсем недавно на нем стоял стог сена, сейчас же от него сохранились лишь остатки. Однако взгляд воеводы был устремлен не на клочки разбросанного тут и там сена, а на видневшиеся кое-где на земле следы лошадиных копыт. - Скажи, отец, какие ромеи были в селе: конные или пешие?-спросил он, - Конные, оба раза конные. Последний раз наскакивали три дня назад. В глазах воеводы зажегся радостный огонек. - Не знаешь, они совсем ушли из ваших мест? - Вряд ли, у них тут недалече лагерь. Целую нецелю уже бесчинствуют. Того и гляди, снова в село пожалуют. - Сколько их? - Немало. Сельчане, что возле их лагеря по делам бывали, сказывают, что никак не меньше- полутора тысяч. Рослые, один к одному, все в броне. Гвардия имперская, что ли. Икмор горячо обнял старика, расцеловал. - Отец, не смог бы ты показать нам этот лагерь? - Конечно, могу. Воевода Стоян тронул товарища за плечо. - Икмор, разве нас послали за этим? Иль позабыл, что наказывал на прощание великий князь? - Нет, Стоян, не забыл. Но на ромеев мы нападем все равно. Ибо полторы тысячи всадников - это столько же коней. В глазах Стояна появилась нерешительность, голос звучал без прежней настойчивости. - Это так, Икмор, однако недругов пятнадцать сотен, причем, если верить рассказам селян, нам придется иметь дело с "бессмертными". - Поэтому они сгинут все до единого. - Лицо Икмора нахмурилось, губы исказила гримаса. - Завтра легионеры увидят солнце в последний раз...