Сергей Малицкий - Главный рубильник (сборник)

• Название: Главный рубильник (сборник)
• Автор: Сергей Малицкий
• Жанр: Научная Фантастика

Повесть и тридцать три рассказа. Фантастика, фэнтези и сказки. Космос и постапокалипсис. Детектив и мистика. Люди и роботы. Притчи и фантазии. Вчерашний, сегодняшний, завтрашний и послезавтрашний день.

---

Настоящая хозяйка появилась только в апреле. На этот раз приехал сам Борька. Он позвонил соседке и взял у нее ключ. Новая хозяйка осталась на площадке. Соседка увидела ее мельком. Черные волосы. Длинное черное пальто. Шляпка. Утомленные глаза. «Лет тридцать пять – сорок, – подумала про себя соседка и почему-то огорчилась. – Не дай бог, если цыганка». Борька открыл квартиру, подождал, пока женщина войдет, и пошел в грязных ботинках вперед, распахивая двери, створки мебели, стенной шкаф, щелкая выключателями и скручивая головы водопроводным кранам. Женщина аккуратно вытерла сапожки о лежащую у порога высохшую половую тряпку, прошла в зал и остановилась.

– Вот черт, – выругался Борька. – Воду горячую отключили… Ну, это редко бывает. Что думаете?

– Я согласна, – сказала женщина. – Одиннадцать?

– Двенадцать, – с сожалением развел руками Борька.

– Вы же говорили, что одиннадцать? – почти без удивления спросила женщина.

– Квартира – одиннадцать, – сказал Борька. – Но вы же сами сказали, что вам нужен телефон? Или вы думаете, что сможете получить его бесплатно? И во сколько вам это выльется? А время? Да и оформление квартиры, это не только деньги, но и хлопоты.

Женщина молчала.

– К тому же мебель, – продолжил Борька. – Мебель! Старая, но аккуратная. Холодильник. Кровать. Телевизор. Вы собираетесь сразу все это покупать или как?

Женщина молчала. Двенадцать тысяч долларов это было почти все, что она сумела собрать, когда уезжала оттуда, где жить было уже нельзя и где оставить пришлось почти все.

– Решайте, – сказал Борька.

Она, наконец, кивнула и открыла сумочку.

– Ну, зачем же? Я верю, – остановил ее Борька. – Поехали оформлять. Даже с моими возможностями полдня убьем. И потом, все-таки сначала стулья….

Они уехали.

Женщина вернулась поздно. Тяжело поставила на площадке два потертых чемодана. Открыла дверь уже своим, но еще незнакомым ключом. Занесла чемоданы в квартиру. Сняла пальто, шляпку, сапожки. Осторожно прошла в комнату, обходя грязные следы, оставленные Борькой. Присела на диван. Оглянулась. Опустила голову на матерчатый валик и уснула.

04

– Ну? – спросил, наконец, шкаф, когда дыхание женщины стало ровным и в сумраке комнаты, прорезаемым падающим из коридора непогашенным светом, перестали вздрагивать ее тонкие белые руки.

– Что ну? – прошептал в ответ диван.

– Как она?

– Ничего, – ответил диван. – Но, вообще-то, потяжелей старой хозяйки будет.

– Нет! – недовольно заскрипел буфет. – Все-таки мягкая мебель это и есть мягкая мебель. Не корпусная! Его спрашивают, что за человек, а он про «потяжелее»! От веса-то ее как раз наша судьба и не зависит!

– Чья-то судьба, может быть, и не зависит, а чья-то очень даже! – обиделся диван. – Наслушался я в свое время страшных историй про то, как ножки у диванов отскакивают! Иногда эти люди такое вытворяют! Или вам кровать не рассказывала, как у нее пружины лопались?!

– Давно это было! – грустно отозвалась из другой комнаты кровать.

– Что я слышу? – удивился буфет. – Наша старушка не в духе? Или зависть заела, что новая хозяйка сначала дивану отдалась?

– Не от этого я грущу, – сказала кровать. – И не от тех слов, которые все мы тут не один раз слышали в последнее время. Просто, так или иначе, но жизнь наша подходит к концу.

– Ну, это ты зря, кровать, – задумался шкаф. – Может и подходит, но еще не подошла.

– Да, – вмешался в разговор круглый стол. – Вот если бы у новой хозяйки была дача! Я слышал, что, когда покупают новую мебель, старую иногда отправляют на дачу!

– Нет у нее никакой дачи, – сказала кровать. – Правда, у нее и денег нет.

– Если бы у нее были деньги на новую мебель, – заявил буфет, – тебя бы, кровать, выкинули первой.

– Очередность в этом деле роли не играет, – спокойно ответила кровать.

– И все-таки, уважаемый диван, – прошептала книжная этажерка. – Что вы чувствуете?

– Не понял? – удивился диван.

– Может быть, ваши пружины улавливают какие-то особенные ощущения? Ну, например, как новая хозяйка относится к пыли? Как часто она делает влажную уборку? И любит ли она читать книги? Или, может быть, она будет ставить на полировку чашки с горячим чаем? От этого остаются ужасные круги!

– Ничего плохого не могу сказать о своих пружинах, – вздохнул диван, – но подобной чувствительностью они не обладают.

– Успокойся, этажерка, – хихикнул буфет, – тебе ли думать о полировке? С тебя она облупилась еще тогда, когда Борька хранил на тебе свои замызганные учебники!

– Главное не форма, а содержание, – робко возразила этажерка.

– Нет, вы слышали? – возмутился буфет. – Она еще и огрызается! Так вот, имей в виду, несчастная этажерка! Я, конечно, могу ошибаться, но твой облезлый вид и твоя треснутая третья ножка говорят не в твою пользу! А то, что вместо четвертой ноги у тебя детский кубик, однозначно зачисляет тебя вместе с кроватью в первые кандидаты на помойку! Надеюсь, что скоро на твоем месте появиться что-нибудь приличное!

– Допустим, – сказала кровать в защиту притихшей этажерки. – Но если вместо этажерки или меня, или кого-нибудь еще здесь появится что-нибудь приличное, то я очень сильно сомневаюсь, что даже столь антикварный буфет задержится в этой комнате на длительное время. Все очарование буфета в фоне, который создаем ему мы. Не кажется ли тебе, что нам совершенно ни к чему ссориться и скандалить?

– Покажите мне, с кем мне тут ссориться! – воскликнул буфет.

– Мне жаль его! – вздохнула тумбочка.

– И мне! – согласилась этажерка.

– И мне! – согласился шкаф.

– И нам! – сказала остальная мебель.

– Он не так уж и плох! – подтвердил диван.

– Кого это вам всем жаль?! – почти закричал буфет.

– Смотрится вполне красиво, и сервизы сквозь стекла дверок приятно поблескивают, – продолжил диван.

– И ручки медные совсем еще желтые и красивой формы, – сказала тумбочка.

– И пилончики приятные посередине, – скрипнула этажерка, – как маленькие полуколонны!

– И запах водки давно уже выветрился, – вставил шкаф. – Зря я его доставал все это время.

– В чем я согласна, – задумчиво проговорила кровать, – так это в том, что часть вины за его отвратительный характер лежит и на нас.

– Если и лежит, то не слишком большая часть, – не согласился круглый стол.

– Тем не менее, – продолжила кровать. – Буфет действительно заносчив и самолюбив, но, не жалуя его за эти качества, мы давали повод еще большей заносчивости и самолюбию.

– Да, – сказала этажерка. – Мы виноваты перед ним.

– Эй! – возмущенно заскрипел всеми полками буфет. – Не меня ли вы обсуждаете?! Или вы думаете, что меня здесь нет?!

– Я как раз ни в чем перед ним не виноват! – заупрямился круглый стол. – У меня нет прямых углов, но я всегда говорю, что думаю!

– Иногда следует повиниться даже тогда, когда не считаешь себя действительно виноватым, – не согласилась кровать. – Только это может позволить начать отношения с чистого листа. А нам еще придется пожить здесь всем вместе.

– Эй! – закричал буфет, звеня сразу всеми сервизами. – Что вы хотите этим сказать?!

– Прости нас, буфет, – сказала кровать, – мы были недостаточно добры к тебе.

– Прости нас, буфет, – сказал шкаф.

– Прости нас, буфет, – сказала этажерка.

– Прости нас, буфет, – неохотно проговорил стол.

– Прости нас, буфет, – тихо, стараясь не разбудить новую хозяйку, сказал диван.

– Прости нас, буфет, – сказала остальная мебель.

Буфет ничего не ответил. Только мелко-мелко звенели, подрагивая, стеклянные рюмочки на стеклянных полках, как будто где-то рядом почти беззвучно проходил тяжелый поезд. Наверное, так оно и было.

05

Новая хозяйка проснулась рано утром, почему-то смущенно поправила волосы перед трюмо, умылась и начала уборку. Сначала она смахнула паутину с потолка, затем вытерла пыль и перемыла все сервизы и бокалы из буфета и всю посуду на кухне. Довольно заурчал включенный в сеть холодильник. Мерно затикали заведенные часы. Зашипела старая радиола. В открытые форточки в квартиру проник сквозняк и выветрил затхлость. Хозяйка покопалась в кладовке, нашла старую стиральную машинку и, убедившись, что она еще работает, сняла с окон и загрузила в нее занавески. Мебель в квартире стояла, разинув створки и дверцы, выдвинув ящики, и блаженно сохла после влажной уборки. Хозяйка вымыла пол, отжала в ванной выстиранные занавески и развесила их на балконе. Затем открыла чемоданы и стала перекладывать в пустой шкаф стопки белья, какие-то мелочи и документы. Прозвенел дверной звонок. Она открыла. В дверях стоял неопрятный нетрезвый мужчина лет тридцати пяти, который одной рукой опирался о стену, а другой, с трудом удерживая равновесие, махал зажатым в ней пакетом с новым комплектом постельного белья.

– Но если некоторые думают, что мы нищие, – с трудом выговаривая слова, продолжал он начатую еще до открытия двери фразу, – то они … ошибаются, потому что мы никогда… и подачек нам никаких не надо… ни от кого.… А если хотите помочь,… ни тряпья. Вот.